Александр Зорич - Семя ветра
Хевры изменили своему властелину. Они не отважились преступить через слова клятвы и открыто пойти против Лана Красного Панциря, но попрали ее, отдав в руки Гамелинам Канал – мягкое подбрюшье столицы. Рем был обречен.
Потом их осталось совсем немного – Герфегест, Ганфала, Лан Красный Панцирь, Двалара, Горхла, Киммерин. И около сотни бойцов из разных Домов Алустрала. Те, что служили Империи по заветам предков и даже теперь, когда их кровные родственники изменили своей вассальной клятве, остались верны своему властелину. Среди них был даже один Гамелин – угрюмый, молчаливый гигант с алебардой, от которого Герфегест услышал только одно слово.
Они рубились на сходнях «Голубого Полумесяца» с пестрой ордой мятежников, и порт сильно обмелел в тот день от тысяч трупов в тяжелых железных панцирях. Они рубились на палубе, когда к «Голубому Полумесяцу», разбивая в щепу форштевни о четыре яруса весел, подвалили две полуторных галеры Лор-чей. В борта впились железные «кошки», и корабль наводнили обнаженные люди. Лорчи не носили доспехов – Лорчи вверяли свое тело широким мечам и дурманящим воскурениям. Они рубились, и их становилось все меньше, и рогатый посох Ганфалы не знал устали, и легендарный красный панцирь Лана окрасился в тот день вдвойне…
Герфегест открыл глаза и увидел Ганфалу, но прежде чем ответить ему, он дописал в себе свою хронику до конца.
Император погиб, погиб верный Гамелин, прошептав на прощание только одно слово – «Хармана», погибли почти все. Но «Голубой Полумесяц» все-таки пробился в открытое море, и преследователи остались ни с чем. Потому что когда свора быстроходных галер уже была готова вцепиться в многострадальные борта «Голубого Полумесяца», Ганфала решился…
2
Рыбий Пастырь стоял перед Герфегестом с белоснежной чайкой на плече. «Рыбий Пастырь, Птичий Пастырь…» – рассеянно подумал Герфегест.
– Тебя не было здесь, – сказал Ганфала, и в его голосе Последнему из Конгетларов послышалось легкое осуждение.
– Идущий Путем Ветра должен помнить свой вещный путь.
– Идущий Путем Ветра должен бдить, – резко возразил Ганфала.
– Ты прав. И я прав тоже. Весна в этом году выдалась урожайной, – ответил Герфегест так, как его некогда учил заканчивать пустые беседы Зикра Конгетлар.
– Я получил плохие вести, – сказал Ганфала. – Священный Остров Дагаат больше не принадлежит Империи. Священный Остров Дагаат попал в руки Гамелинов.
Герфегест имел достаточно хорошую память, чтобы понять, что означают слова Ганфалы. Плохие вести. Слишком плохие вести. Что вообще есть в этом проклятом мире, кроме плохих вестей?
Последний Конгетлар хотел промолчать, потому что после такого сообщения говорить было вообще не о чем. Но в этот момент у него возник один вопрос, и он не смог удержать его.
– Тогда почему то, что мы видим вокруг, все еще цело? Почему, Надзирающий над Равновесием?
Ганфала явно ждал этого вопроса. Он ответил сразу же:
– Стагевду нужно время. Может быть час, может быть месяц – я не знаю. Но над миром уже занесен всесокрушающий молот. И он рано или поздно обрушится.
– Что мы можем и можем ли мы что-то?
– Мы можем немногое, но это больше, чем ничего. Я намерен отправиться на юг, в земли Орнумхони-оров. Если они еще сохранили верность Империи, мы можем рассчитывать на их флот и на их людей. И мы отправимся прямо к Дагаату. Там решится все.
– Император мертв, и вместе с ним мертва Империя. Как могут Орнумхониоры хранить верность мертвецу?
– Над этим вопросом мы задумаемся, когда услышим его из уст Ваарнарка, главы Дома Орнумхониоров.
– Если только Стагевд не раскроет прежде тайну Дагаата и не подымет дно морское выше небес, – пессимистично заметил Герфегест.
– Выше небес не подымет, – успокоил его Ганфала. Оба рассмеялись. Над чем?
3
«Голубой Полумесяц» был отличным кораблем с заговоренной бронзовой обшивкой, которая не обрастала ни мелкими ракушками, ни водорослями. Гребцы на осиротевшем ныне флагмане императорского флота были вольнонаемными, откормленными мужиками из владений Хевров и трудились они не за страх, а за жалованье императорского гвардейца. После бегства из Рема прошла ровно неделя, когда на юге показались сторожевые башни Наг-Кинниста.
С кем сейчас Орнумхониоры? Знают ли они о том, что произошло в столице? Сколько еще стоять поднебесному миру? – эти вопросы теснились в голове Герфегеста, когда «Голубой Полумесяц», ослепительно сияя червленым золотом носовой статуи покойного ныне императора Лана Красного Панциря, входил в гавань Наг-Кинниста.
Флот Орнумхониоров пребывал на месте – несколько десятков файелантов были ошвартованы вдоль длинных деревянных причалов. Это немного успокаивало – по крайней мере, корабли Орнумхониоров не рыщут сейчас по морям Алустрала в надежде перехватить беглецов и не сражаются впустую с громадным флотом мятежников на траверзе Рема.
На берегу Герфегест заметил с десяток пышно одетых людей. За их спинами стояли простые воины. По меньшей мере четыре сотни при полном вооружении. Их явно ожидали. Оглянувшись назад, Герфегест заметил, как из неприметных бухточек у входа в гавань выскользнули две полуторных галеры, по бортам которых теснились лучники. Галеры быстро перекрыли им путь к отступлению. «Ну, две полуторных галеры мы, положим, уже один раз отогнали… – с тоской подумал Герфегест, вспоминая кровавую баню в Реме, -…но тогда мы сражались против предателей, а сейчас перед нами – последние союзники; даже победа над ними означает полное поражение в войне с Га-мелинами. Тиара Лутайров. Игра окончена».
4
На берег сошли только Ганфала и Герфегест. Даже неразлучные Двалара, Горхла и Киммерин остались на борту. Так приказал Ганфала.
Итак, десять первых среди равных из Дома Орнумхониоров. На нагрудниках переливается синевой зловещий тунец, рыба мощная, на лицах лежит печать Пустоты. Люди Алустрала.
Первым заговорил Ганфала:
– Приветствую тебя, благородный Ваарнарк из Орнумхониоров.
– Привет и тебе, незнакомец. – Приосанившись, говорит щуплый мужчина неопределенных лет, в котором Герфегест мог бы заподозрить главу Орнумхониоров в самую последнюю очередь. Относительно «незнакомца» Герфегест в первый миг удивился, но быстро сообразил, что Ганфалу ведь видел в Синем Алустрале, мягко говоря, не каждый.
– Незнакомец? – Ганфала улыбнулся, и вместе с его улыбкой перед Орнумхониорами сверкнул перевернутый стальной полумесяц на посохе,-с неуловимой быстротой извлеченном из-под длинной белой хламиды.
«Жезл Рыбьего Пастыря… Надзирающий… Ганфала», – прополз шепоток среди рядовых воинов. Ваар-нарка, впрочем, посох Ганфалы вовсе не впечатлил.
