Александр Зорич - Семя ветра
Герфегест не понимал ничего. Если они обрубят канаты, корабль остановится и тогда Густая Вода сожрет их еще быстрее… Впрочем, странно, как она это не сделала до сих пор…
В этот момент с надсадным скрипом сильно просел нос корабля. Герфегест, не удержавшись, упал на «воротило». Оставшиеся в целости поводья каракатиц напряглись до предела. Чувствовалось, что животные ведут себя, мягко говоря, не так, как того хотелось бы.
Корабль вдруг споро помчался вперед с невиданной скоростью, все глубже зарываясь носом. И когда морская вода хлынула на палубу, Герфегест увидел, что она окрашена в непривычный ядовито-бурый цвет. Что-то или кто-то увлекал в морские глубины каракатиц и вместе с ними обреченную «морскую колесницу». Что происходит за кормой, Герфегест не видел, да и не хотел видеть. Последний из Конгетла-ров, не думая больше ни о чем, выхватил меч и обрубил канат, который напряженно дрожал прямо перед ним. Но это не помогло. Еще одна сбруя оставалась целой. И этого хватило перетруженному «воротилу», чтобы с треском сорваться с места и промчаться в ореоле брызг по полузатопленной палубе. «Воротило» врезалось в изогнутый лебединой шеей форштевень и застряло в последних ребрах фальшборта.
Впереди по курсу перед кораблем выросла продолговатая серая отмель и исторгла высокий фонтан водяных брызг и белого пара. Когда кашалот вновь исчез под водой, все смешалось окончательно…
Ветер неожиданно резко усилился и швырнул в лицо людям на утлой «морской колеснице» клочья скользкого мяса, сочащегося бурой кровью.
Двалара в ужасе выл что-то невразумительное, тыча рукой за корму корабля, и в его глазах промелькнула золотая молния, но Герфегест не поверил видению.
Киммерин упорно ползла вперед, к носу, туда, где пела напряженная сбруя последней каракатицы, и нож у нее в зубах блестел алым. И когда Киммерин, сорванная набегающим потоком воды, бессильно понеслась назад, Горхла успел поймать ее за руку, но его Флейта Пастыря, легко отскочив от медной трубы, вылетела за борт.
Вбивая в палубу поочередно два метательных ножа, Герфегест пополз вперед сам. Форштевень стонал, грозя разлететься в щепы, через палубу струилась кровь глубинных чудовищ. Последний Конгетлар клял все мироздание от Хуммера до самой безвредной былинки, но они все еще непостижимым образом оставались живы, и Густая Вода все еще была где-то позади…
Кошмар кончился так же внезапно, как и начался.
Меч Герфегеста дважды вошел в изрубленное дерево «воротила». Корабль освободился от последней упряжи и, как порожний стеклянный шар, выскочил на поверхность воды. И почти сразу же вслед за этим прямо по курсу показалась, безжизненно покачиваясь на волнах, огромная туша кашалота.
Что же произошло там, на выходе из старого порта Калладир? Герфегест с замиранием оглянулся, страшась увидеть набегающий вал Густой Воды. Но сзади не было ничего. Ничего, кроме непроницаемой стены посверкивающего золотистыми искорками тумана…
9
Корабль замер, уткнувшись носом в мертвого кашалота. На боку властелина глубин, среди многочисленных круглых ран, оставленных щупальцами каракатиц, едва заметно темнели в наступающих сумерках два лебединых силуэта.
– Конечно, Гамелины, – с едва заметной дрожью в голосе констатировал Двалара.
Это замечание Герфегест проигнорировал полностью. Зачем обсуждать очевидное? Его интересовало совсем другое.
– Ты видел Золотую Цепь? – сказал Последний Конгетлар. Это не было утверждением. Это было вопросом.
– Да, – выдавил Двалара. – Она изъела Густую Воду и ушла в нее. И мне нечего к этому добавить.
– Густая Вода пришла из Пустот, сожрала людей, сожрала скот. Цепь Золотая положена здесь. Калладир – ешь, остальное – нет, – сообщил Горхла с таким гордым видом, будто бы это он был разорителем порта Калладир и устроителем Золотой Цепи.
Только теперь Герфегест мог позволить себе поддаться той нечеловеческой усталости, груз которой он почувствовал на себе, как только его нога ступила на палубу «морской колесницы». Ему стали совершенно безразличны перипетии минувшего кошмара. Сейчас, когда близкая опасность миновала, его интересовало только ближайшее будущее.
– И что мы делаем теперь? – спросил он, скептически оглядывая осиротевшее «воротило».
– Теперь мы подымаем парус, – буркнул Горхла.
10
Они поставили парус и оставили мир суши за спиной. На запад от Пояса Усопших, на запад от Калла-дира – туда, где в оправе синих вод покоится зеленая жемчужина Свен-Илиарма, где воздвигся Рем Великолепный, где Ганфала, Надзирающий над Равновесием, лелеет надежду на появление Последнего из Конгетларов.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РЫБИЙ ПАСТЫРЬ
Глава первая
ХРАНЯЩИЕ ВЕРНОСТЬ
1
Дыхание смерти за спиной – тяжелое, обжигающее, алчное – наконец ослабло.
Герфегест поднялся на палубу и, вбирая полной грудью соленый морской воздух, прикрыл глаза. Много, очень много дней прошло с тех пор, как он точно так же стоял на палубе «морской колесницы». Тогда за спиной растворялся в жуткой неизвестности старый порт Калладир, а впереди ждала встреча со столицей Синего Алустрала. И встреча с Ремом Великолепным, Ремом Двувратным, Ремом Моревладетельным, наконец состоялась. Кровавая встреча, окрашенная пурпуром пожаров…
– Ты слышишь меня. Рожденный в Наг-Туоле? Лишенная каракатиц, их «морская колесница» прибыла в Рем с роковым опозданием на четыре дня. Оно могло бы быть значительно большим, если бы их парус с голубым полумесяцем не полнился щедрым ветром из Пояса Усопших. Но и четырех дней хватило Гамелинам, чтобы бросить на чашу весов достаточно стали и темного знания. .
Герфегест и его спутники попали в Рем Великолепный, когда над ним уже сгустились свинцовые тучи войны. Они встретились с Ганфалой. Герфегест еще не успел ответить на приветствие Ганфалы, а на рейде столицы уже показались сотни кораблей под знаменами благородных Домов Алустрала. «Лебеди» Гамелинов, «Ледяные Цепи» Лорчей, «Туры» Эльм-Оров появились сразу у обоих Морских Ворот Рема – на западе и на востоке. По указанию императора Лана Красного Панциря в столице и на холмах вокруг нее стояла его личная гвардия, а вместе с ней– армия Дома Хевров. Рем был превосходно укреплен, и ни Ган-фала, ни император не сомневались в том, что им удастся продержаться в столице до подхода с юга верного флота Ганантахониоров и Орнумхониоров.
На стенах Рема бдительная стража уже сорвала холщовые покрывала с метательных машин, и первые стрелы с горящей паклей уже воткнулись в палубы приблизившихся к Рему кораблей мятежников, когда в императорский дворец пришла страшная весть. Сухопутное войско Гамелинов, тайно высадившись в землях Хевров, подошло к Каналу. Его должны были защищать люди Хевров. Но три Немых Головы – герб Хевров – безучастно взирали со щитов на проходящие мимо отряды Гамелинов и в воздухе гремел общий боевой клич «Смерть Империи!».
