Ирина Сыромятникова - Житие мое
Только через сутки, добравшись до Редстона и увидев заголовки утренних газет, я понял, что произошло. Оказалось, что накануне один из полицейских прорвался-таки через проклятый лес и сумел вызвать подмогу. Полк НЗАМИПС был поднят по тревоге, они гнали туда всю ночь, потому что трое активных гоулов — страшная сила (первоначально их было четверо, но покойный «чистильщик» дорого продал свою жизнь). Попятам колонну военных преследовала свора журналистов, готовых жизнью заплатить за возможность наблюдать такое событие (несколько штук я видел голосующими на обочине, но интуиция подсказала мне не останавливаться). И вот они на месте, а там не то, что гоула, даже гуля завалящего нет — все перебиты.
Вот тут-то и родился «черный рыцарь на рогатом монстре».
Вся пресса ходила на бровях, смакуя историю про мага-частника, с успехом заменяющего один батальон. Более рассудительные задавали вопрос, как могли гоулы столько лет скрываться в самом центре густонаселенных земель, раз за разом нападая на ничего не подозревающих селян. Особую пикантность истории придавали жертвы среди «чистильщиков» и полицейских (гули съели какую-то крупную шишку). Шеф регионального отделения НЗАМИПС дал интервью, в котором сожалел и каялся, сожалел и каялся, а так же клялся жизнью, что теперь в округе все будет хорошо. Я, сказавшись больным, ушел из Университета после второй пары, и немедленно пошел к своей «болтушке», где и был осчастливлен номером «Западного Вестника»
— Мисс Фиберти, нам надо серьезно поговорить.
Она, понимающе, кивнула:
— Хочешь закрыть бизнес?
— После того, что случилось, «надзор» прочешет весь округ частым гребнем. Мне не нужны неприятности.
Она вздохнула:
— Очень жаль, работать с тобой было интересно. Можно, — она смущенно поправила очки, — мне написать о тебе книгу?
— Книгу?
— Роман. Естественно, имя будет изменено.
— Думаете, это кому-нибудь будет интересно?
— Думаю, да.
— Пишите! — великодушно согласился я. — Только дайте мне его пролистать, когда закончите. Не хочется выглядеть полным идиотом.
Она напоила меня чаем, я упаковал свою картотеку и аккуратно сложил строгий деловой костюм.
— У вас не будет проблем из-за меня?
Она усмехнулась:
— Если что, то я скажу, что сдавала комнату с телефоном и не знаю, кто в ней жил.
Так мы и расстались.
Я обернул черный саквояж белым полотенцем и отправился на свалку, где под охраной пса-зомби мирно дремало мое рогатое чудовище (если кто наткнется на них, то мне будет уже не до саквояжа). И как меня угораздило так залететь? Вроде ничего такого не делал… по крайней мере — не планировал. Главное — все были довольны, и вдруг, одни махом — хоп! — и почти что враг общества (по крайней мере, в версии НЗАМИПС). Завязывать надо со всякой уголовщиной! Я дал себе клятвенное обещание отыскать в старых штанах визитку капитана Бера, вставить ее в рамочку и повесть над столом: если меня еще раз потянет на авантюры — буду лбом об нее биться.
Часть 3. Артель «Напрасный труд»
Хорошо известно, что основы алхимии были заложены черными магами. Менее известна причина, по которой они взяли на себя такой труд. При близком рассмотрении приходится признать, что двигала ими не страсть к познанию, а элементарная лень — обращение к личному могуществу они считали более утомительным занятием, чем растирание в ступке смеси порошков, и, естественно, первой оформившейся алхимической дисциплиной стала пиротехника.
Глава 12
«Я добрый-добрый черный маг, я очень скромный черный маг, я очень-очень…»
Вот парадокс: должен ли я после происшедшего вести себя тихо или наоборот — как все? Поймите правильно, я, конечно же, очень умный, но актерское ремесло — не моя стихия. Достаточно убедительно мне удается изобразить только простые и естественные реакции, а всякие сложные реконструкции — это больше по части белых магов. Как я должен вести себя, если я знаю не то, что я знаю, о том, что я знаю?
А вопрос был актуальный, потому что Редстон гудел, как растревоженный улей (тьфу, тьфу, пчелы!). Я и представить себе не мог, сколько шума может произвести пара-тройка эпизодов моей полу криминальной деятельности, причем, что характерно, настроение общества по этому поводу диаметрально отличалось от официальной точки зрения. Представляю, как это раздражало чиновников НЗАМИПС! Меня превозносили, меня ставили в пример, мною восхищались (по понятным причинам, имени не называлось, но я-то знал, о ком идет речь), а ведь черные так падки на лесть! Единственной вещью, удерживающей меня от того, чтобы бегать по улицам с воплями «Это я! Это я!» был пес-зомби — рыцари рыцарями, а такую выходку мне никто не простит.
Занятия в Университете превратились в настоящее испытание для нервов: Четвертушка поглядывал на меня хитрым глазом (угораздило же меня показать ему мотоцикл!), а везде, где черные собирались хотя бы втроем, немедленно начинало обсуждаться «то самое». Ничто так не возбуждает нашего брата, как чужая слава! При этом все (абсолютно все) мои сокурсники были уверены, что способны проделать «то же самое», но КРУЧЕ. Один недоумок даже пытался перейти от слов к делу и мистер Ракшат собственноручно избил его (серьезно, до больницы). Даже белым было ясно, что другими мерами зарвавшегося черного не проймешь, а потому распоясавшемуся преподавателю ничего за это не было.
Как страшно жить…
Из-за таких дел в Университете организовали обзорную лекцию по потусторонним феноменам, обязательную для посещения всеми черными (а кто не придет, зачетов не получит). Лектора прислали из НЗАМИПС. Дамочка бесцветной наружности, робея и смущаясь, рассказывала об истории изучения потусторонних сил, с легкой запинкой произнося фразы типа «летальный исход» и «свидетелей не сохранилось». Оживлялась она только во время демонстрации отвратительного вида экспонатов, мерзко, на всю аудиторию, вонявших формалином.
А ведь с некоторыми из этих экспонатов я был знаком без формалина…
После лекции всем (даже мне) стало ясно, что проделать все вышеописанные подвиги мог только хорошо подготовленный экзорцист, какой-нибудь «чистильщик» в отставке или престарелый Магистр, ищущий красивой смерти. Непонятным было только, как же я-то жив остался? Логически рассуждая, приходилось предположить, что либо во мне воплотился дух Святого Салема, либо дамочка-лекторша где-то немного передергивала.
Я, вообще-то, с детства хорошо понимаю намеки, но тут особой тонкости и не требовалось: на моем подпольном бизнесе был поставлен большой, жирный крест. Что к лучшему: сколько можно подставлять шею под неприятности? Правда, на мне висели выплаты за мотоцикл (еще пятьсот крон) и необходимость помогать семье (я не мог оставить их без денег — Лючик пошел в новую школу), но, в крайнем случае, можно было продать вещи и за тот же деловой костюм выручить не меньше сотни.
