Джон Норман - Мародеры Гора
— Отнеси на кухню, — сказал Раздвоенная Борода.
— Слушаюсь, мой джарл, — ответила Ольга.
— Поторопись, лентяйка! — прикрикнул на нее Ивар.
— Слушаюсь, мой джарл. — Ольга подхватила бочонок за веревочные ручки и поспешила к дому.
Перед тем как Раздвоенная Борода отправился в обход своих владений, к нему подошла Булочка и опустилась перед ним на колени, держа в руках тарелку с хлебом из са-тарна. Дочь Гурта, правителя Кассау, учили печь хлеб. Она опасливо наблюдала за Иваром Раздвоенная Борода, который откусил небольшой кусок.
— Не хватает соли, — сказал он ей. Булочка задрожала. — Может быть, ты думаешь, что живешь на Юге? — сурово поинтересовался он.
— Нет, мой джарл, — ответила она.
— Может быть, ты считаешь, что достаточно ублажать нас в мехах? — осведомился Раздвоенная Борода.
— О нет, мой джарл! — воскликнула Булочка.
— Рабыни на Севере должны уметь делать множество полезных вещей, — заявил Ивар Раздвоенная Борода.
— Да, мой джарл! — прошептала она.
— Отдай это тарскам.
— Слушаюсь, мой джарл. — Булочка заплакала, вскочила на ноги и бросилась прочь.
— Рабыня! — позвал Раздвоенная Борода. Булочка остановилась и повернулась. — Ты, я вижу, хочешь, чтобы тебя отправили к столбу для порки? — осведомился он.
Это высокий столб, который стоит на улице, он гладко отполирован, в верхней части находится железное кольцо, к нему привязывают провинившуюся рабыню за запястья. Возле загона для босков стоит еще один, только кольцо расположено повыше, здесь наказывают невольников-мужчин.
— Нет, мой джарл! — в ужасе крикнула Булочка.
— В таком случае позаботься о том, чтобы в следующий раз хлеб у тебя получался лучше! — заявил Раздвоенная Борода.
— Слушаюсь, мой джарл, — ответила она и убежала.
— Хлеб вовсе не так плох, — сказал мне Ивар Раздвоенная Борода, когда она исчезла из виду.
Он отломил мне кусок, и мы доели подношение Булочки. Хлеб и в самом деле был довольно вкусным, но соли действительно не хватало. По дороге на поля мы ненадолго остановились посмотреть, как справляются с работой Гунхильда и Пухлые Губки. Они хорошо знали свое дело и ловко обращались с ткацкими станками, а увидев Раздвоенную Бороду, радостно заулыбались. Под конец нашей прогулки мы поговорили немного с кузнецом, которого звали Готрек. А потом направились дальше. Чтобы сократить путь, мы пошли между тоспитовыми деревьями, мимо поля, где рос сул. С мотыгой в руке, спиной к нам, на поле стоял широкоплечий молодой раб в белой тунике и с коротко подстриженными волосами. Он нас не видел. К нему приблизилась белокурая Тири, двумя руками она держала подол своего платья, в котором несла навоз верров.
— У нее отличные ножки, — заметил Оттар.
Мы подошли уже совсем близко, но они нас по-прежнему не замечали.
Тири успела уже много раз сходить на поле и обратно, однако молодого человека увидела в первый раз. Перед этим он вместе с другими невольниками занимался рыболовными сетями на берегу.
— О! — воскликнул он. — Приветствую юную леди из Кассау.
Тири посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнул гнев.
— Думала ли ты в Кассау, — спросил он, — что тебе придется носить навоз на поля Торвальдсленда?
Она ничего ему не ответила.
— Раньше я не знал, — не унимался молодой невольник, — что у тебя такие красивые ноги. — Он засмеялся. — Почему ты никогда не показывала жителям Кассау, что у тебя такие чудесные ножки?
Тири рассвирепела.
Держа подол левой рукой, она сбросила навоз на землю. Теперь рабу придется мотыгой подгребать навоз к растениям.
— О, не опускай подол, Тири, — воскликнул невольник. — У тебя такое красивое клеймо. Почему бы тебе не показать его еще раз Вульфстану из Кассау?
Она сердито показала бедро, а потом быстро опустила подол.
— Ну как, Тири, — спросил он, — тебе нравится, что ты стала девушкой, чьего живота касается острие меча?
— Это не твой меч, — резко бросила она. — Я принадлежу свободным мужчинам.
А затем с бесстыдством рабыни Тири, которая когда-то была известной молодой леди Кассау, задрала подол, открыв бедра, наклонилась вперед и злобно плюнула в молодого невольника.
Он бросился к ней, но Оттар опередил его. Он ударил Вульфстана, раба Тарска, ручкой своего топора по спине, чуть пониже шеи. Вульфстан упал, а в следующее мгновение Оттар связал ему руки и, держа его за железный ошейник, заставил встать на колени.
— Ты видел, что твой топор делает с деревянным столбом, — сказал он мне, — давай теперь посмотрим, хорош ли он, когда речь идет о мягком теле человека.
Не выпуская из рук ошейника, он заставил раба подняться на ноги и встать ко мне спиной. Позвоночник, конечно, не выдержит удара; более того, если ударить достаточно сильно, лезвие топора пройдет насквозь. Впрочем, чтобы разрубить тело человека на две части, одного удара недостаточно. А наносить второй удар считается дурным тоном. Молодой невольник стоял, покорно опустив голову. Тири отскочила в сторону и прижала руки ко рту.
— Ты видел, — сказал Оттар Ивару Раздвоенная Борода, — что он нагло вел себя с рабыней, которая является собственностью свободных мужчин.
— Невольники и рабыни, — вмешался я, — иногда ссорятся.
— Он собирался дотронуться до нее своими руками, — возразил Оттар.
Это и в самом деле было очень серьезным обвинением. Ведь рабыни, в конце концов, действительно собственность свободных мужчин. Невольникам не позволено к ним прикасаться.
— Ты бы дотронулся до нее? — спросил Раздвоенная Борода.
— Да, мой джарл, — прошептал молодой невольник.
— Вот видишь! — воскликнул Оттар. — Пусть Рыжий попробует свой топор!
— Прикажи его выпороть, — улыбнувшись, сказал я.
— Нет! — взревел Оттар.
— Будет так, как хочет Рыжий, — объявил Раздвоенная Борода и, повернувшись к невольнику, продолжал: — Немедленно отправляйся к столбу для порки и попроси первого свободного человека, который будет проходить мимо, чтобы он тебя выпорол.
— Слушаюсь, мой джарл, — ответил раб.
Его разденут и привяжут за руки к столбу, стоящему возле сарая, где держат босков.
— Пятьдесят ударов, — сказал Раздвоенная Борода.
— Слушаюсь, мой джарл, — ответил невольник.
— Плеткой, — продолжал Раздвоенная Борода, — которая называется «змея».
Наказание будет очень суровым. «Змея» — довольно тяжелый хлыст из плетеной кожи, восьми футов длинной и около дюйма в толщину. Он с легкостью сдирает кожу со спины. Иногда в хлыст вплетают кусочки металла. Невольник вполне мог умереть, не выдержав наказания. Следует отличать «змею» от обычного горианского хлыста, которым учат рабов послушанию и который состоит из пяти широких полос. Чаще всего его используют для наказания женщин, поскольку он не оставляет шрамов. Когда речь идет о невольниках, шрамы не имеют никакого значения. Девушка с непомеченной спиной стоит дороже, чем та, у которой много шрамов. Мужчины обычно предпочитают женщин с гладкой кожей, если не считать клейма на бедре. В Тарии и Аре рабынь даже принято брить.
