Ксения Медведевич - Кладезь бездны
- Навяжи врагу свою тактику - и получишь преимущество в стратегии, - пробормотал Меамори по-аураннски у нерегиля за спиной.
- Что? - переспросил Тахир.
- Но-Нейи перевел на свой язык твои слова, о Тахир, - серьезно отозвался нерегиль. - Прямо перед твоим приходом Меамори говорил то же самое - но по-аураннски. "Не будь хвостом, будь головой" - хорошее выражение. И меткое.
- Не моё, - честно признался Тахир. - Дед написал. В трактате по военному искусству.
- Твой дед был мудрым человеком и умелым полководцем, - кивнул нерегиль. - Он знал, что говорил. Что ты предлагаешь?
- Нам нужно уничтожить тяжелую кавалерию, - четко проговорил парс. - Уже второй день она высовывается, как железная клешня, и берет нас за горло.
- Согласен, - снова кивнул Тарик. - И как же ты хочешь осуществить свое намерение, о Тахир?
В ответ парс хмыкнул:
- Как бы ни хотел - ты меня все равно не послушаешь. Потому что ты мне не веришь. Не доверяешь. И считаешь врагом.
Тарик слабо улыбнулся и взъерошил волосы.
- Так что ничего я тебе предлагать не буду, - хлопнул по коленям Тахир. - Но скажу вот что: сегодня многие погибли. Нас очень мало - по сравнению с ними. Нужно атаковать. По всему строю. Если в такую атаку пойдут карматы - перекинут наши порядки.
- Согласен, - коротко кивнул Тарег.
- Так вот, с тяжелыми лошадями управляйся, как решишь, - внятно - для всех - выговорил парс. - А пехоту я вперед двину - чтобы у врагов прибавилось работы. И убавилось времени глядеть назад - что там поделывает их конница.
- Хорошие слова, о Тахир, - тихо откликнулся нерегиль.
Парс еще раз кивнул, снова хлопнул себя по коленям - ну все, мол, что тут еще скажешь, - подхватил кувшин и встал:
- Оставайся с миром...
- Ты тоже, - уже глубоко из собственных мыслей отозвался нерегиль.
Некоторое время все сидели очень тихо. Тарег, не мигая, глядел в пламя костра. Потом встряхнул головой и обернулся к Меамори:
- Так. Ну и что за приятную неожиданность ты припас для меня?
Аураннец расплылся в совершенно кошачьей улыбке:
- Ты не поверишь, князь! У нас - перебежчик!
- Да ты что? - усмехнулся Тарег. - Давай сюда этого храбреца, Меамори.
- Не храбреца, - приглашающе помахивая рукой своим воинам, продолжил радоваться аураннец. - Истового богомольца и глубоко верующего человека.
- Я люблю таких, - покивал Тарег.
- Уверовал прямо на поле боя - вот как бывает, - пояснил Меамори. - Прям закричал: я уверовал! Ведите, ведите меня к вашему предводителю, я раскаялся в своих заблуждениях и обратился к истине, а в доказательство сослужу вам службу прям в дружбу!
И кивнул на человека, которого вытащили к костру Иэмасу и Аривара.
Бедуин - не из руала, пальцы судорожно мяли край бурой абы, под которой ничего, кроме грязной рубашки, не обнаруживалось - явно трусил. Видно, не ожидал оказаться в круге сплошь сумеречных лиц. Но все же взял себя в руки и, широким жестом откинув край плаща, поклонился:
- Да хранит тебя Всевышний, о Тарик! Мое имя - Абу Джуайль, я из племени бану кайс.
- Далеко же ты забрался от родных земель, о Абу Джуайль, - усмехнулся нерегиль.
Бедуин застрелял глазками и, видно, почуял недоброе. Ибо вдруг грохнулся на колени и воскликнул - простирая к Тарегу руки:
- О самийа! В твоей власти казнить меня или миловать! Но прежде чем ты прикажешь мне есть хлеб мертвых, знай - я могу провести вас к мосту над Вади Руккад! Я могу провести вас в Айн Дакар, за которым начинается мост!
- Мы знаем дорогу в Айн Дакар, о человек, - пожал плечами Тарег. - Зачем нам для этого ты?
- Но я также знаю, что сказать часовым и разъездам, чтобы они ничего не заподозрили, - осклабился бедуин, показывая гнилые зубы. - Я скажу, что вы - покрепления от бану кайс. Они, кстати, должны подойти со дня на день...
Тарег обернулся и посмотрел на Меамори:
Этот говнюк не врет.
Не врет, утвердительно прикрыл и открыл глаза аураннец.
Нерегиль смерил заискивающе согнувшегося бедуина взглядом. И улыбнулся.
- Двести дирхам! - расцвел тот. - Всего за двести дирхам я отдам в ваши руки сокрушительную победу!
- По рукам, - еще шире улыбнулся Тарег.
Человек полез было на ковер с благодарственными речами, но его быстро оттащили от брезгливо подобравшегося командующего.
- Идите-идите, - ласково помахал Меамори утаскивавшим бедуина воинам. - Я сейчас подойду.
И сел перед Тарегом:
- Что скажешь, князь?
- Возьми пять сотен. Переоденетесь бедуинами. Сними в Айн Дакаре часовых и держи вилаят и мост до нашего подхода.
- Что прикажешь делать с лагерем в Йакузе?
- Посмотри на него поближе. Если наши подозрения верны, то... - тут Тарег красноречиво усмехнулся, - ... действуй по обстановке.
- Я понял, - разулыбавшись, покивал Меамори. - С ним?..
- Отдай ему его награду, - пожал плечами нерегиль.
- С лагерем?..
- Убей там всех, кого встретишь. Но, - неожиданно выставил палец Тарег, - смотри мне, Меамори - без этих ваших... кулинарных изысков!
Аураннец попытался обиженно надуться, а нерегиль прикрикнул:
- Я сказал, слушай меня! С тобой люди пойдут! Так что смотри мне - никаких сердец, печенок и пупков! Не вздумайте там закусить на глазах у моих воинов! Никаких супов из потрошков, - ты понял меня, любитель требухи?
Аураннцы захихикали.
- Чего вы смеетесь? Что я такого сделал? - дулся Меамори.
- А кто вчера с соевым соусом сердце жрал на пару с дамой?!
Кругом уже хохотали:
- Но-Нейи, скажи, довольна осталась дама? Соевым соусом, хи-хи-хи...
- Между прочим, дама после сегодняшнего боя раненая лежит! - обиженно сказал Меамори и поднялся на ноги. - Я беспокоюсь за нее - весь лоб рассечен...
- Прости, - склонил голову Тарег.
И обернулся к стоявшей на траве плетеной корзине. На ее укрытом подушкой дне лежал джинн и пытался лениво прихлопнуть лапой кончик собственного хвоста.
- Съездишь прогуляться, Имру? Разомнешься, проветришься...
Котяра прижмурил глазищи и строго ответил:
- Я в черной меланхолии, Полдореа. Когда во мне преобладает черная желчь, стихи не пишутся. Тоска моя безгранична. Не тревожь меня, нерегиль.
- Зажрался ты, вот что, - недовольно пробурчал еще один голос с другой стороны ковра.
И тигр Митамы - а это был, конечно же, он - с трудом перевернулся на спину и блаженно раскинул коротенькие лапки:
- От лежания на боку смеси в твоем теле не выправятся, Имруулькайс. Закиснешь - пеняй на себя.