Наталия Ипатова - Куда глядят глаза василиска
— Я и не плакала прежде. Отвези меня домой.
Единорог в нерешительности мялся на месте.
— Боюсь, — наконец сказал он, — я не смогу этого сделать.
— Ну если ты так занят, — съязвила Королева, — то иди и позови кого-нибудь другого, и я ему окажу эту честь.
Единорог потупился.
— Ты не будешь больше ездить на единорогах, Королева. Ты изменилась. Как бы тебе объяснить? Ты теперь невкусно пахнешь. Ты была с мужчиной?
— Да! — яростно крикнула Солли. — Да, да и да! Ну и чего же стоит ваша преданность, скоты? Надвигается ночь, мне больно и плохо, я несчастна и хочу домой! И ты не можешь отвернуть в сторону свой паршивый нос, чтобы хотя бы в последний раз помочь мне?
— Извини, Королева, — прошелестел удаляющийся голос. — Мы так придуманы.
И он сгинул, исчез в темных, смутно колышащихся кустах, предоставив Королеву надвигающейся ночи.
* * *
Ее доставил домой случайный эльфийский патруль, и встретивший ее Амальрик, разумеется, понял, что единороги предали ее. /Правда, справедливости ради следует отметить, что сами-то единороги полагали, будто это Королева их предала, променяв чистую радость духовного общения с ними на минуту животного удовольствия./ Регент помог своей Королеве выбраться из паланкина, не говоря ни слова упрека, проводил ее до комнаты и тихим голосом отдал распоряжения прислуге. Вокруг измученной Солли поднялась суета, служанки раздели ее, вымыли и уложили в постель. Ей принесли обильный ужин, но она отказалась от него и отвернулась лицом к стене. Прислуга удалилась, оставив зажженным ночник, и Солли всю ночь провела без сна, наблюдая пляшущие по резному деревянному потолку тени.
* * *
Она не выходила из комнаты семь дней, и за все семь дней не произнесла ни звука. Опытная прислуга с полувзгляда угадывала ее настроения и старалась не попадаться ей на глаза. А на восьмой день Амальрику доложили, что Королева исчезла.
Наученный горьким опытом исчезновений предыдущей Королевы — Сэсс — Регент, проклиная миропорядок, обрекавший его возиться с девчонками, разослал во все концы поисковые группы, вернувшиеся ни с чем. Королева накрыла себя пеленой Иллюзии и стала невидима даже для глаз бдительнейшего из подданных.
* * *
Между тем, она ушла совсем недалеко, лишь настолько, насколько ей позволили ее босые ножки, инстинктивно выбирая наиболее безлюдные /или безэльфьи/ места. У нее кружилась голова, и она ни разу в жизни так отчаянно не трусила. Она села на землю, обхватив колени руками. Немного подождала, а потом, собрав вокруг себя кокон своей ничем не объяснимой магии, тихо и робко позвала. Треск сучьев и птичьи голоса понесли ее зов адресату. Потом стала терпеливо ждать. Нет, на сей раз не единорога.
Дробный топот копыт достиг ее слуха быстрее, чем она ожидала. Она встала и обхватила руками березку, не в силах заставить себя сбросить спасительное покрывало Иллюзии, как была не в силах оторваться от дерева, дававшего ей опору, и сердце трепыхалось в ней, как бабочка.
Всадник летел по лесу, не разбирая дороги, его нес горячий тонконогий вороной конь, чьи неподстриженные грива и хвост мешались с ветром. Плащ всадника полоскался за его спиной, а следом поспешал заводной конь, оседланный и взнузданный, его поводья всадник держал намотанными на кулак левой руки. Он был один, несмотря на то, что забрался глубоко в эльфийские края, и ежесекундно рисковал жизнью. А она? Разве она не будет рисковать, снимая покров невидимости?
Осаженный вороной конь присел на задние ноги и затанцевал на месте. Всадник беспокойно озирался, а у Солли не было сил оторваться от спасительного ствола березки.
— Солли! — позвал он. — Рыжая Королева! Ты здесь.
Это было сказано утвердительно, и Солли, вздохнув так, будто шла на эшафот, сняла завесу.
Он увидел ее сразу, даже еще до того, как ее силуэт обрисовался в дрожащем нагретом воздухе, спешился, но, вопреки ее опасениям, не кинулся к ней, а замер между своими лошадьми.
— Ты звала? — спросил он. — Или я ошибся?
Она кивнула, настороженная, как лань.
— Послушай, Солли, — он не сводил с нее столь же настороженных глаз, — я слыхал сплетни, что распускает твой Регент. Будто бы то, что между нами было, случилось… против твоей воли. Ты на самом деле так думаешь?
— Мерзавец, — прошептала она.
Рэй усмехнулся одними губами.
— Даже если это обо мне… Ты убежала столь поспешно, и я подумал, что у тебя, наверное, возникли проблемы с единорогами.
Он хлопнул по крупу другую лошадь, не Расти, подтолкнув ее к рыжей Королеве.
— Она твоя. Я специально выбрал белую, чтобы тебе легче было к ней привыкнуть.
Белая кобылица медленно двинулась через разделяющее их пространство. Королева Соль оттолкнула от себя березку. А потом все вдруг сорвалось с места. Рэй обхватил это бросившееся в его объятия, повисшее у него на шее, кудрявое, смеющееся сквозь слезы и шмыгающее носом существо.
— Попробуем еще раз? — предложил он. — Не торопясь?
Она скроила рожицу, опустив вниз уголки губ.
— С ума сойти, — сказала она басом. — Мой мужчина!
Глава 10. КОРОЛЕВСКИЕ КАНИКУЛЫ
Ночь опрокинула свою чернильницу на белый лист дня, и чернила, вытекая, липли к стеклам световых люков пирамид Хайпура, прикрывавшим таящиеся под ними секретные залы.
В одном из таких залов сидели эльф и принцесса Белого трона. Прочие члены Совета частью уже разошлись, частью не явились вовсе ввиду локального характера этой войны, и остались только эти двое, неизменный костяк Светлых Сил.
Джейн погасила в зале большой свет, зажигаемый лишь для церемоний, оставив одну свечу на столе, на границе круга света плавало напротив нее в теплом дрожащем сиянии измученное лицо эльфа. Она не ожидала, что Амальрик, всегда острый, язвительный и прямой, сможет так расслабиться, и уж тем более не ожидала, что он снизойдет в ее присутствии до личной откровенности и приоткроет ей уголок своей бессмертной души, и что она при этом будет испытывать одновременно жгучий интерес, болезненную неловкость и странную жалость к этому, в общем-то, очень старому и никем, в сущности, не любимому существу.
— Я устал, — признался он тихо. — У меня нет ни единой спокойной минуты. Война идет за мою голову. Поверишь ли, я никогда не ночую дважды в одном замке. День я трачу на переезд на новое место ночевки. Я смертельно устаю, но ночами просыпаюсь в холодном поту, почти чувствуя, как в округе рыщет охотник за головами. А ведь это еще не война. Это затишье перед чем-то грозным, и я ощущаю, как вокруг меня сужается кольцо страха.
