Сергей Раткевич - Чаша тьмы
– Интересная мысль. – промолвил юноша. – но я предпочел бы поговорить об этом, вернувшись в свой обычный облик.
Резко подпрыгнув, он обратился в дым. Дым осел на землю, превращаясь в языки пламени. Из пламени соткался посох.
– Мур, – облегченно выдохнул Курт.
– Обрати внимание, Курт, – негромко заметил Зикер, – перед нами редкий пример так называемого «обратного горения материи».
– Мур! – воскликнул Курт.
– Слушаю тебя, – усмехнулся посох. Он был очень доволен произведенным эффектом. Подумать только – ему удалось впечатлить Зикера. Самого Зикера!
– А я-то. дурак, грозился в камин тебя сунуть. – Курт огорченно хлопнул себя по лбу. – А тебе бы ничегошеньки не было!
– Мне – нет, – усмехнулся Мур, – а вот тебе – было бы, можешь не сомневаться.
– Ты мне даже не сказал, – обиженно вздохнул Курт.
– Ну не мог же я лишать тебя надежды хоть на какой-то реванш, – ответил довольный посох.
– Изумительно, – благостно вздохнул Зикер, – просто слезы на глаза наворачиваются. Смотрю на вас, а на сердце весна, птички поют, солнышко…
– Что ты этим хочешь сказать? – с подозрением спросил посох.
– Да так, ничего особенного, – ухмыльнулся Зикер, – просто мне казалось, что нет уже на белом свете черных магов. Я – последний. Да и то, полинял весь да выцвел, куда я такой? А посмотрю на вас – вот они, родимые…
– Что ты этим хочешь сказать?! – уже не спросил, а вскричал Мур. С глубоким и праведным негодованием вскричал. У Курта аж уши заложило.
– А то, что я никогда не видел столь наглых, мерзких и беспринципных типов, как вы двое, – сказал Зикер. – Примите мое глубокое и искреннее восхищение.
– Но мы же не… – растерянно пробормотал Курт.
– Просто вы очень хитрые, – хихикнул Зикер, – такие хитрые, что сумели скрыть собственную суть даже от самих себя. Даже от меня. Я, старый дурак, поверил! Нет больше черных магов. Нет и не будет. И дело мое растаяло, как дым, разменялось на бесконечный абсурд голорских войн да на разную плесень, которую и магами-то называть язык не поворачивается. Вот и думал я, что ничего уже не будет. Нет больше черных магов, и все тут. А все оказалось так просто: черные маги теперь носят белые одежды. Только и всего.
– Ничего не понимаю, – огорченно сказал Курт.
– А и не надо, – улыбнулся Зикер. – Считай мои слова обычным старческим маразмом.
– Наверное, я так и сделаю, – признался Курт. – По правде говоря, мне так будет спокойнее.
– Мудрое решение, – одобрил Зикер, – а для черного мага – вдвойне мудрое. Черные маги редко обладают мудростью и спокойствием, а без этого даже самое великое могущество часто идет во вред. Кстати, и вообще стоит как можно меньше придавать значения словам. Значение имеют поступки.
– Курт, он так шутит! – вдруг сказал Мур.
– Серьезно? – удивился Зикер. – Ты и в самом деле в этом уверен?!
– Послушай, Зикер, – вкрадчиво поинтересовался Мур, – открой мне великую тайну, как ты относишься к шишкам на лбу?!
– Строго отрицательно, – ухмыльнулся Зикер.
– Тогда не шути! – с угрозой произнес Мур. – А не то…
– Ты злой… – укоризненно покачал головой Зикер. – Мур, ты лишаешь старика последней надежды. С кем же мне тогда и шутить-то? Шутить с тем, кто сильней, – небезопасно, стар я уже для подобных шуток. Можно ведь и по голове получить. Шутить над тем, кто слабее, – подлость несусветная. Шутить можно только над равными, а где ж мне их взять то? Только вы двое… Единственная моя надежда. У меня за эти века скопилось столько чувства юмора – не поверите. Ты уж пожалей меня на старости лет…
– Ну отчего же? – ехидно возразил Мур. – Как это – где тебе равного взять? Я вот, к примеру, лично одного знаю. Во всем тебе под стать. Даже возрастом. Гостевали как-то у него. Санга Аланда Линард прозывается. Вот найди его да с ним и шути. А нас уволь.
– Мур, какая ты умница! – умиленно всплеснул руками Зикер. – И как это я сам о нем не вспомнил?! Лучше старого друга может быть только старый враг! Обязательно найду и пошучу.
– Зикер! – в ужасе от содеянного возопил Мур. – Прекрати немедленно! Это я только пошутил! Пошутил я…
– А я уже нет, – возразил довольный Зикер. – Вот только с ближайшими делами разберусь, а тогда обязательно пошучу.
– Ужас, – обреченно вздохнул посох, – что мне потом Линард скажет?
– Разумеется, он скажет тебе спасибо, – обаятельно улыбнулся Зикер. – Ему всегда нравились мои шутки. И он так давно их не слышал.
Мур вздохнул еще раз.
– Но у нас с вами есть более насущные дела, – неожиданно сказал Зикер.
– А у нас есть какие-то общие дела? – удивился Мур.
– Разумеется, – кивнул Зикер. – У нас все дела – общие… в каком-то смысле. Просто вы еще не знаете об этом. А совсем недавно не знал и я. Я даже пытался вас уничтожить – непростительная глупость! – и до сих пор благодарю всех Богов, какие только есть, и даже тех, которых нет, что мне это не удалось.
– Запомню. При случае отвечу тем же, – сухо отозвался Мур.
– Нет, ну кто бы сказал, что это белый говорит! – ехидно восхитился Зикер.
– А я не маг, я посох – мне можно, – в тон ему ответил Мур. – Курт ведь такого не говорит!
– А чего мне говорить? – вдруг усмехнулся Курт. – Я сделаю.
Он поднял с пола одну из оброненных салфеток, сложил ее в несколько раз, что-то прошептал над ней со зловещим видом и сунул Зикеру за шиворот. Тот даже отдернуться не успел.
– Вот, – сказал Курт и принял горделивую позу, как генерал, выигравший сражение.
Зикер усмехнулся и произнес заклинание. Еще одно. Еще. Не меньше сотни заклинаний слетели с его уст. С каждым новым заклинанием лицо его приобретало все более и более озадаченное выражение, а в глазах разгорался охотничий азарт.
– Что он делает? – шепотом спросил Курт у Мура.
– Пытается определить, что с ним сделал ты, – шепнул в ответ посох. – Кстати, а что?
– Секрет, – ответил Курт, – потерпи, сейчас узнаешь.
Заклинания Зикера становились все сложнее, все утонченнее, угрюмые века мягко струились в их смутном шорохе, слышался шелест давно истлевших колдовских плащей и шепот давно угасших звезд.
Тщетно.
Ни одно из заклятий не приносило ему ответа на возникший вопрос. Наконец Зикер решительно вытащил салфетку у себя из-за шиворота и уставился на нее веселым яростным взглядом.
– Курт, ты псих, – констатировал Мур, – он нас пришибет, вот посмотришь.
Курт не ответил. Он смотрел на Зикера все с тем же горделивым видом генерала, в пух и прах разнесшего вражескую армию. Зикер молчал. Наконец он смущенно кашлянул и поднял на Курта удивленный вопрошающий взор.
– Я сдаюсь, – сказал он. – Что ты сделал?
