Марина Дяченко - Ордынец
Обзор книги Марина Дяченко - Ордынец
А вот фамилия у новичка была яркая.
Ордынец. Человек орды.
Так и стали звать.
Дяченко Марина, Дяченко Сергей
Ордынец
…Невыносимая тяжесть густой черной жижи. Невыносимая тяжесть, пласты и пласты мутной воды, паутина гнилых корней — древних корней, не успевших стать слизью… Покосившиеся камни, неразличимые в плотной вязкой массе. Мертвая тишина, мертвая темнота, и давит, давит, давит…
…Встать.
Прямо посреди второй четверти в их пятом классе объявился новичок. Звали его обыкновенно — не то Витя, не то Саша, только никто почему-то не мог запомнить, как именно.
А вот фамилия у новичка была яркая. Ордынец. Человек орды.
Так и стали звать.
Юльке Фетисовой он не понравился сразу; про себя она сравнила его с желтобрюхим вараном — неприятной тварью, виденной однажды в зоопарке в городе Наеве. У варана был отрешенный, ничего не выражающий холодный взгляд; Ордынец же всегда казался повернутым к собеседнику спиной — даже когда смотрел ему прямо в глаза.
Держался он тихо и замкнуто; учился неплохо, изредка прогуливая уроки, за что и получил в конце четверти вместо поведения «прим» поведение «уд». Невыразительная внешность и вечное ко всему равнодушие сделали бы Ордынца полностью незаметным в толпе пятого «А», если бы в преддверии каникул не произошла неожиданная и неприятная история.
Накануне Нового года шефы с Плотины одарили школу пригласительными билетами на елку в Наев; каждый глянцевый билетик снабжен был корешком «Подарок». К событию готовились загодя, предвкушая и веселый хохот в электричке, и праздничную толчею большого города, и елку, и полых изнутри шоколадных дедморозов — когда выяснилось вдруг, что пригласительных не хватает на всех.
Степка Васенцов был баламут и заводила; Степка первым закричал, что если не ехать всем классом — то не поедет никто. Степку поддержали — кто из солидарности, кто из желания угодить, а кто из страха, потому что у Степки были не только громкий голос и большие кулаки, но и многочисленные друзья из шестого и даже седьмого класса. Сильнее же всего было главное опасение — выломиться из коллектива, оказаться не как все.
Юлька Фетисова огорчилась ужасно. В глубине души она признавала Степкину правоту — но убирать в шкаф уже готовое к употреблению праздничное платье оказалось тяжело до слез.
Пятый класс гордо бойкотировал Наевскую елку — а на следующий день стало известно, что Ордынец-то бойкот проигнорировал, посетил зрелище и положенный подарок съел.
Пятиклассники, со скрежетом зубовным отказавшиеся от поездки, ощутили себя обманутыми и глубоко оскорбленными; потому Степка Васенцов начал разговор, имея за спиной обширную и возмущенную толпу.
— Ты что же это?! — спросил Степка, нехорошо сузив глаза. — Ты был, что ли, на елке?
— Да, — ответил Ордынец без тени страха. Юльке Фетисовой показалось, что он удивлен.
Степка Васенцов знал, что такое «чувство локтя»; он читал передовую детскую литературу и знал, что предать подобное чувство есть самое ни на есть преступление. Он вообще был начитанный мальчик, хоть и баламут.
— Ты что же… против всех?!
Ничего ужаснее предположить было невозможно, и толпа за Степкиной спиной выжидающе притихла.
Ордынец пожал плечами. Степка шагнул вперед и протянул почти по слогам:
— А зна-аешь, что за это быва-ает?
В следующую секунду Ордынец ударил.
Это вовсе не похоже было на школьную драку с плевками, толчками и градом оскорблений. Ордынец молчал — он даже не счел нужным сделать подходящее к случаю яростное лицо. Он просто ударил, и Степка с ревом покатился по земле.
Толпа отшатнулась. Стоявшие сзади не сразу поняли, что, собственно, произошло; Васенцов прижимал руки к лицу и ревел как младенец, потому что Ордынец разбил ему нос, а это очень больно. Под этот рев пятиклассники смотрели на Ордынца, а он — на сгрудившихся перед ним испуганных детей.
В тот момент он как никогда был похож на желтобрюхого варана — Юльке Фетисовой померещился удовлетворенный блеск на дне его стылых равнодушных глаз. Почему-то сразу и всем стало ясно, что следует отступить на шаг… А лучше на два.
Степка сел, по-прежнему закрывая окровавленное лицо; ему давно уже было не до гордости не до мужества, не говоря уж о «чувстве локтя». Ордынец некоторое время разглядывал его, будто решая, ударить еще раз или хватит; решив, очевидно, что довольно, снова обернулся к потерявшим дар речи ребятам:
— Я не в вашем классе… Считайте, что не в вашем. Считайте, что меня вообще нет.
Он снова пожал плечами и ушел, оставляя позади молчащих пятиклассников и хлюпающего кровью Степку — живое доказательство тому, что Ордынец все-таки есть.
История не имела продолжения — всем сразу расхотелось проводить с Ордынцем какие-либо разбирательства.
За каникулы Степкин нос почти зажил, а кровоподтек вокруг глаза из черно-лилового сделался желтым. Школьная медсестра предположила, что Васенцов поцеловался с грузовиком; посвященные в историю старшеклассники недоуменно спрашивали друг у друга, как это ТАКОЕ можно сделать с одного удара.
Находились охотники, особенно среди старших девчонок, заглянуть в спортзал во время физкультуры пятого «А»; любопытствующий взгляд находил Ордынца в самой середине строя. Спортивный костюм его был на два размера больше, чем следовало, и в нем Ордынец походил не на героя-супердрачуна, а скорее на спущенный воздушный шарик. Все положенные нормы ГТО он сдавал обязательно на четыре.
Ордынец продолжал держаться тихо и незаметно, однако между ним и прочими стояла теперь почти осязаемая ледяная стена. Всеобщее отторжение было столь явным, что классная руководительница дождалась очередного Ордынцевого прогула, чтобы устроить воспитательный час. Темой его было Что Такое Настоящий Коллектив или Почему Нельзя Отталкивать Товарища.
Классную слушали, опустив унылые лица; Танька Сафонова ерзала, опаздывая на музыку, а хулиган Саенко, с которым у Юльки Фетисовой тянулся вялотекущий конфликт, исподтишка постреливал жеванной бумагой. Заключительным аккордом стал оптимистический вывод классной, что ребята, конечно, все поняли и Коля… нет… Саша… короче Ордынец займет в коллективе полагающееся место.
Уходящую Юльку классная поймала уже в дверях:
— Фетисова… В концерт к Восьмому марта требуют два номера.
Юлька уныло кивнула. Она была культмасс-сектором, и на все случаи жизни у нее имелся Влад Печанов с гитарой и стих про упавшего в пропасть коня.
— Обязательно займи Ордынца.
Юлька опешила — но классная уже отступала к своему столу, давая тем самым понять, что разговор окончен.
