Урсула Ле Гуин - Волшебник земноморья
— Мне нужно то, чего узнать я все равно не могу; — ее подлинное имя.
— Имя тебе назовет Терренон, которому ведомо все о рождении и жизни всего живого до и после смерти, о тех, кто грядет, и о тех, кому уготовано бессмертие, о царстве света и царстве тьмы.
— А какова цена?
— Никакой платы не требуется. Я тебе говорила, он подчинится тебе и будет служить тебе как раб.
Потрясенный, раздираемый противоречивыми чувствами, Гед молчал. Серрет держала его руку в своих ладонях и, не отрываясь, смотрела ему в лицо. Солнце скрылось в тумане, сделавшем тусклым горизонт. На этом фоне ее лицо казалось особенно ярким, оно светилось торжеством, так как она видела по его глазам, что воля его дрогнула. Она прошептала едва слышно:
— Ты станешь самым могущественным из людей, ты станешь королем и будешь править людьми, а я буду править вместе с тобой.
Гед неожиданно соскочил с подоконника — там, где закруглялась длинная стена комнаты, возле двери стоял и, слегка улыбаясь, слушал их Владелец Терренона.
Пелена спала с глаз и с души Геда. Он поглядел на Серрет.
— Только свет побеждает тьму, — проговорил он, заикаясь. — Только свет, и ничто другое.
Он вдруг ясно понял, как его заманили сюда, завлекли и, воспользовавшись его страхом, обманули и что, раз уж он им попался, они постараются удержать его. Они спасли его от Тени, надо отдать им должное, потому что не хотели, чтобы она захватила его до того, как он станет рабом Камня. Но как только воля его подчинится Камню, они впустят Тень в эти стены, ведь из гебета легче сделать раба, чем из человека. И если бы он хоть раз дотронулся до Камня или заговорил с ним, все было бы кончено. Но Тень все же не могла догнать и схватить его, а теперь и Камню не удалось подчинить его себе — хорошо, что он в последнюю минуту одумался и не поддался на уговоры. Оказывается, злу не так-то легко захватить неуступчивую душу.
Сейчас Гед стоял между теми двумя, которые не выдержали и сдались. Он переводил взгляд с одного лица на другое — Владелец Терренона уже вышел из своего укрытия.
— Я же говорил тебе, Серрет, что он выскользнет у тебя из рук, — сказал он скрипучим голосом. — Они хоть и дураки, но дураки умные, твои гонтские колдуны. Ну а ты тоже дура, женщина с Гонта, думала провести нас обоих, пользуясь своей красотой, а потом вертеть нами как вздумается, заодно и Камень приспособить к своей выгоде. Но ты забыла, что Владелец Терренона я, и я накажу неверную жену. Экавро ат ольвантар… — произнес он. Это было Заклинание Превращения. Бендереск уже поднял свои длинные худые руки, чтобы обратить скорчившуюся от ужаса женщину в какое-нибудь уродливое существо — свинью, шелудивую собаку или выжившую из ума старую каргу, но Гед, бросившись вперед, ударил его наотмашь по рукам и произнес одно лишь короткое слово. И хотя у него не было посоха и стоял он на чужой и враждебной земле, во владениях темной силы, воля его одержала победу. Бендереск застыл, устремив мутные, невидящие, но полные ненависти глаза на Серрет.
— Бежим! — крикнула она. — Бежим скорее, Ястреб, пока он не призвал слуг Камня. — Голос ее дрожал.
В ответ, словно эхо, шелест пробежал по башне, и сквозь каменные стены и снизу, из-под пола, донеслось до них сухое прерывистое бормотание, словно говорила сама земля.
Схватив Геда за руку, Серрет бросилась бежать с ним по коридорам, залам, бесконечным витым лестницам и выскочила наконец во двор, где последние серебристые лучи солнца догорали над грязным утоптанным снегом. Трое слуг из замка с мрачными недоумевающими лицами преградили им путь, будто заподозрили, что эти двое что-то замышляют против их господина.
— Уже темно, госпожа, — сказал один, а второй добавил:
— Поздно выезжать со двора.
— С дороги, мразь! — крикнула Серрет и заговорила вдруг на шипящем осскильском наречии. Слуги отскочили от нее и в корчах попадали на землю, при этом один из них громко кричал от боли.
— Нам придется пройти через ворота, другого пути нет. Ты видишь, где они, Ястреб?
Она потянула его за руку, но он колебался.
— Что это была за магия? — спросил он.
— Я влила им в кости расплавленный свинец. Они скоро умрут. Пойдем же скорей, прошу тебя. Он спустит на нас слуг Камня, а я не могу найти ворота — они заколдованы. Быстрее!
Гед не понимал, о чем она говорит, так как ворота были видны не менее отчетливо, чем ведущая к ним каменная арка. Пройдя под аркой, они попали в первый двор, где лежал чистый, нетронутый снег, а затем, проговорив Отворяющее Заклинание, он вывел Серрет наружу за ворота к заколдованной стене.
Внешность Серрет странным образом изменилась сразу после того, как они вышли через ворота из серебристых сумерек Замка Терренона. В мрачном отсвете пустоши она была не менее красивой, чем раньше, но в ее красоте появилось что-то ведьминское. И Гед неожиданно вспомнил: дочь Правителя Ре-Альби, дочь колдуньи с Осскила, которая насмехалась над ним в зеленых лугах над домом Огиона много лет назад и заставила читать магические заклинания, высвободившие Тень. Но ему некогда было думать об этом, теперь все его чувства были обострены и он оглядывался кругом, ища глазами врага — Тень, которая ждала его, затаившись где-то под заколдованной стеной. Это мог быть тот же гебет в обличье погубленного им Скйорха или же сокрытое в сгущающейся тьме нечто, которое готовилось схватить его и заполнить свою бесформенную оболочку его живой плотью. Он чувствовал, что она где-то близко, но не видел ее. Приглядевшись, он заметил в нескольких шагах от ворот какой-то небольшой темный предмет, наполовину зарытый в снег. Это был отак: его красивая шкурка с коротким мехом была вся в запекшейся крови, а маленькое холодное затвердевшее тельце почти ничего не весило.
— Меняй облик! Меняй! Они идут! — опять закричала Серрет, схватив его за руку и указывая на башню, торчащую за ними в сумерках, словно большой зуб. Сквозь узкие щелевидные окна в основании башни выползали наружу какие-то существа. Хлопая длинными крыльями, они медленно взлетели и, описав круг над стенами замка, направились к склону холма, где стояли беззащитные Гед и Серрет. Стрекочущий тихий звук, который они слышали в замке, теперь усилился, у них под ногами дрожала и стонала земля.
Злость душила Геда, яростная ненависть ко всей этой жестокой, смертоносной нечисти, которая без конца его обманывала, заманивала в ловушки и охотилась за ним.
— Меняй облик! — снова закричала Серрет. Выкрикнув заклинание, она превратилась в серую чайку и улетела.
Гед наклонился и выдернул травинку какого-то дикорастущего растения, сухую и тонкую, торчавшую из-под снега там, где лежал мертвый отак. Держа в руке травинку, он заговорил с ней громко на Истинном Наречии, и она начала расти и утолщаться. И как только он замолк, в руках у него оказался волшебный посох. Он не засветился красным светом, когда с громким хлопаньем крыльев на Геда налетело черное воинство из Замка Терренон. Волшебник стал посохом бить их по крыльям, и тогда посох загорелся белым магическим пламенем, которое не жжет, но разгоняет мрак.
