К. Миллс - Планета зимы
— Я не буду вас бить, — очень тихо сказал Карн. — Вам повезло: если бы сейчас на моем месте был мой отец, он бы казнил вас.
Офицер побледнел, и его нижняя губа задрожала. Он низко опустил голову и остановился на дрожащих ногах. У него все же хватило здравого смысла, чтобы больше ничего не сказать.
— Смертная казнь — вот чего вы заслуживаете, — продолжал между тем Карн, — но я собираюсь только понизить вас в звании до субпрефета. В течение одного часа вы должны будете собрать свои вещи и перенести их из занимаемого вами помещения в бараки для префетов. Вы будете мыть посуду на кухне, пока не настанет Оттепель. — Он подошел к кнопкам внутренней телефонной связи и, не спуская глаз с бывшего командира отряда, приказал: «Капитан Рэд! Уровень 4, барачная сторона, немедленно!»
— У вас не хватает мужества даже на то, чтобы приказать казнить меня,
— к бывшему офицеру начало возвращаться его самообладание.
Карн остановил на нем долгий холодный взгляд.
— Вы предпочли бы смерть мытью посуды и чистке овощей?
Человек не ответил.
— Не испытывайте мое терпение, субпрефет. Я не так люблю кровь, как мой отец, но в следующий раз, если вы провинитесь, я прикажу содрать с вас живьем кожу на глазах у ваших же людей, чтобы показать им, что к власти нужно относиться с почтением.
Бывший офицер побелел и не сказал больше ни слова, даже когда пришел капитан Рэд.
Карн поручил Рэду проследить, чтобы солдат выполнил его приказания, после чего Рэд и бывший командир отряда промаршировали по коридору и, повернув за угол, скрылись с глаз Карна. Он потер руками лоб и щеки, затем повернулся и окольными путями отправился в свои покои.
Дверь в его покои была приоткрыта. Иджил сидел, откинувшись на спинку, в большом кожаном кресле, а Гарет устроился в ногах кровати. Гарет открыл было рот, но тут же закрыл его. Он избегал взгляда Карна.
— Начинай. Рассказывай, — приказал Иджил.
Гарет откашлялся. Он теребил чулки у себя на коленях, все еще боясь поднять глаза.
— Я принес послание от Ричарда Харлана, мой повелитель. Он, — Гарет махнул рукой в сторону Идола, — заставил меня принести его сюда и ждать вас. Он не сказал, что это срочно. Я имею в виду моего господина, Харлана. Я скопировал его — Тан в Онтаре — и собирался…
Конец фразы он пробормотал уже совсем невнятно.
— Я слышал там, в зале, часть этого послания, — добавил Иджил. — Харлан утверждает, что случайно услышал переданную тобой декларацию об освобождении рабов. Он хочет знать, действительно ли это говорил ты, или кто-то в этом Доме говорит от твоего имени.
— Он хочет знать! Держу пари, он прекрасно это знает. Он знает мой голос. Харлан говорил обо мне на широком луче, чтобы как можно больше людей услышали это. Разве не так? — Гарет печально кивнул. — Он говорил со своими союзниками на самом широком луче о бунте рабов, который, по его мнению, обязательно произойдет из-за моей глупости. Теперь все, кто был настроен на этот луч, знают, что он также называл и меня. Он спрашивает о ком-то, кто якобы говорит от моего имени, я думаю, только для того, чтобы увидеть мою реакцию, выяснить, знаю ли я, кто здесь, в моем доме, взбудоражил для него Ферму-3.
— Клянусь моим отцом! — Карн глубоко и прерывисто вздохнул. — Я послал эту декларацию на Ферму-3 на узком луче. Должно быть, у Харлана где-то есть подслушивающее устройство, контролирующее наши линии связи. Дайте мне расшифровку того, что он сказал.
Карн пробежал глазами поданную ему страницу, а затем обрушил на Харлана и весь его род целый поток своеобразных, придуманных с большой изобретательностью, ругательств и проклятий.
Когда Карн остановился, чтобы передохнуть, Иджил поднял одну бровь.
— Все это очень хорошо, но что ты собираешься делать?
— Что делать? Что делать? — Карн опустился на край кровати и безнадежно развел руками. — Я ничего не могу сделать, пока не получу какого-нибудь сообщения от моих взбунтовавшихся вассалов. А когда это произойдет и произойдет ли вообще — одному Богу известно!
9
В полдень 8 ухла, во время обеда, взволнованный паж сообщил Карну:
— Вас вызывает Сирил Мелеван, мой повелитель. Он умоляет о беседе с вами. Умоляет, мой повелитель!
— Мелеван! — Глаза у Карна сверкнули. — Ну что же, возможно, это конец нашей игре.
Карн бросился из Зала вверх по лестнице, желая только одного — скорее добраться до комнаты с трехмерным видеофоном. Остановившись перед дверью, он привел в порядок свой мундир и вытер губы, чтобы на них не осталось крошек. Карн подумал о власти и могуществе Лхарра и принял подобающий его положению вид. Затем он быстро вошел в комнату и встал перед передающей изображение камерой. На Мелеване была одета парадная мантия. Лицо его блестело от пота. Он промокал лоб большим носовым платком. На заднем плане Карн увидел жену и детей Мелевана. Дети развлекались шарфами и тоненькими книжками.
— Мир вашему дому, Карн Халарек! — Мелеван говорил так, будто слова душили его.
— Мир и вашему дому, Сирил Мелеван. Вы хотели поговорить со мной?
Карн был доволен своим холодным тоном.
Мелеван покраснел и брызгал слюной. Карн видел, что его руки дрожали.
— Я, я, — Мелеван стал задыхаться и отвернулся, — я…
Леди Мелеван подошла к своему мужу и тронула его за руку.
— Скажи, Сирил. Может, мы должны умереть, чтобы спасти твою честь?
Мелеван засунул платок в свой ремень и прямо посмотрел в лицо Карну.
— Я… я прошу у вас прощения, мой повелитель. Я совершил… совершил глупую ошибку. Я буду верен вам и обещаю снова дать клятву, когда путешествие снова станет безопасным. Если вы не дадите нам топлива, мы задохнемся здесь, мой повелитель. Мы сократили потребление энергии, но… Сейчас нам нужно больше топлива, лорд Карн. Мы… я понял, что мы не можем здесь жить, когда вентиляторы работают в полмощности, а на шахте совсем прекращена работа. Я отдаю себя и свою семью на вашу милость, мой повелитель.
Карн услышал, как зашуршала юбка Ларги Алиши, но, не поворачиваясь, смотрел на Мелевана.
— Милость, — сказал он мягко, — вы ожидаете милости, после того как унизили меня и Дом Халарека в присутствии Семьи и гостей.
— А вы бы, Сирил Мелеван, проявили милость к слуге, предавшему вас?
По лицу Мелевана тек пот. Он взялся за платок, потом отложил его. Мелеван молчал.
Карн видел страх и унижение, отражавшиеся в его глазах, но внешне держался строго, неумолимо и холодно.
— Я буду милосердным, Мелеван. Но только на этот раз. Мои условия таковы: двух ваших старших сыновей и обеих дочерей я беру в качестве заложников, подтверждающих ваше слово, плюс три тысячи декакредитов. Когда сюда приедут заложники, я выдам вам достаточно топлива, чтобы управлять замком и шахтой в течение всей зимы. Но я не дам вам ни грамма топлива для флайеров. Вы, естественно, заплатите мне за топливо и оплатите издержки хранения, причем дополнительно по одной тысяче декакредитов за каждую мегатонну — в качестве наказания. Вы принимаете эти условия?
