Чарльз де Линт - Страна грез
Эш подняла голову. Сквозь пелену слез люди-звери казались ей тенями из снов. Уже не реальными.
– Радуйся? – переспросила она.
Человек-черепаха кивнул:
– У ее песни нет конца, дитя. Мы все части одной песни – твой народ, наш народ. Эта песня длится вечно. Наши личные чувства всегда будут ее частью, не важно на какое Колесо мы ступаем.
– Так она… У нее все в порядке?
– Конечно, – ответила волчица. – Боль – только для тех, кто остался. Отставь ее от себя. Вспоминай ее с радостью – с великой радостью – но пусть она перестанет держать тебя.
Эш медленно кивнула. Потом долгое время никто не говорил ничего.
Звучали только барабаны. Эш пустила свой пульс в такт им, пока отчаяние ее не начало чуть-чуть проходить.
– Наверно, мне надо возвращаться, – сказала она. – Вернуть Нину.
Она, должно быть, сильно испугалась.
– Сейчас – нет, – сказал ворон. – Не сейчас, когда Я-вау-тсе уже отправилась в путешествие. Твоя сестра покоится в своем тотемном обличье, ибо в нем она видет мир и свое место в нем такими, как они есть.
Эш даже не заметила, что ворон не правильно назвал степень их родства.
Она просто приняла то, что они – родные друг другу, как должна была принять много лет назад.
– А у меня тоже есть тотем? – спросила она.
– Поищи его, – предложил человек-лягушка.
– В снах, – добавила волчица.
Она вынула что-то из кармана и присоединила это к браслету с амулетами на руке Эш. Это был амулет с маленькой серебряной волчьей головой.
– Мы будем рядом и поможем тебе найти его, – сказала она.
Теперь барабанная дробь стала тише. Эш вздрогнула, впервые заметив, что окружает ее. Равнины исчезли. Она и люди-звери стояли теперь на поляне.
Вокруг них во все стороны, зеленые, растущие, стояли деревья Элверовского леса. Она чувствовала в деревьях древесных духов, которые смотрели на нее – уже без злобы, просто с любопытством.
Эш оглянулась на людей-зверей – их уже не было видно так отчетливо.
Они словно начинали исчезать, таять.
– Почему вы сами не остановили ее? – спросила Эш.
– Я-вау-тсе? – спросил лис. Эш кивнула.
– Это было не наше дело, – ответила зайчиха. – Когда люди вмешиваются в дела маниту, они должны нести ответственность за свои поступки.
– Мы можем только наблюдать, – вставила лосиха.
– И ждать, – добавил ворон.
Их голоса все более удалялись. Теперь Эш могла видеть сквозь них.
– А Лусвен – одна из вас?
– Нет, – ответил человек-сом.
– Но она – наш близкий друг, – сказала волчица.
Теперь они уже почти исчезли – оставались лишь призрачные туманные очертания.
– Я увижу вас снова? – крикнула Эш.
Очертания людей-зверей растаяли. Слабый шепот барабанов отозвался эхом, утих, смолк. Но в ритме их было обещание.
Эш поглядела на лягушку на своей ладони.
– Ну, подруга, – сказала она. – Пора домой.
На сердце у нее было легко, и она чувствовала себя способной на все.
– А как мы собираемся туда добраться? – спросила она Нину риторически. – А вот смотри.
Эш посадила лягушку на землю и сняла меховую парку, бросив ее на землю.
Потом села и сняла штаны и боты. По сравнению с тем, каково здесь было, когда властвовала Я-вау-тсе, стояла сильная жара. Вызвав амулетом вигвам, Эш убрала зимнюю одежду туда и вернула амулет вигвама в свой браслет.
Перебрав остальные амулеты на браслете, она, наконец, нашла тот, который должен был там быть.
Маленькое серебряное изображение дома в Нижнем Кроуси, даже с двориком размером со штампик на почтовой марке. Она отцепила его от браслета, подобрала Нину и вступила в него.
– Поехали! – сказала она.
Но прежде, чем она успела бросить амулет на землю и произнести заклинание, из-за деревьев на дальней стороне поляны вышел человек.
Элвер.
Ножа у него в руке на этот раз не было. Но в глазах его по-прежнему светился дикий свет мира духов.
– Я хотел… поблагодарить тебя, – начал он.
Эш долго глядела на него, пытаясь вызвать в себе хоть какую-то злость на него за то, что он едва не сделал с ней, но ничего не вышло.
– Да ладно… – ответила она.
И бросила амулет на землю.
Задняя стена дома тети и дяди выросла перед ней. Она стояла во дворике.
Нагнувшись, она выпустила лягушку. Маленькое существо посмотрело на нее ниниными глазами, долгим взглядом. Потом превратилось в обыкновенную лягушку. Эш попрыгала за ней, проводив прочь, и медленно выпрямилась перед дверью дома.
Пора войти.
Новому человеку пора начинать строить новую жизнь.
Эш дошла до двери в гостину. и остановилась, глядя в комнату. Тетя и дядя нагнулись над Ниной. Тетя Гвен плакала и трясла Нину. Дядя Джон, похоже, сам мог вот-вот заплакать. Одна из Нининых подружек – Эш не смогла вспомнить, как ее зовут, – сидела на стуле, и на лице ее было написано изумление и счастье. Кэсси и Боунз тоже были здесь, так же захваченные чудесным возвращением Нины, как и все они.
Есть вещи, которые никогда не меняются.
Все были заняты Ниной, как всегда.
Решимость, с таким трудом давшаяся Эш в мире духов, поколебалась и исчезла совсем.
Заметили ли они вообще, что меня не было? – подумала Эш, повернувшись, чтобы снова выйти из дома.
НИНА
– Эшли! – крикнула Нина.
Все, что произошло с Ниной в мире духов, для нее было отмечено ощущением, напоминавшим сон. Похоже на ее другие сны – она могла вспомнить их, но лишь издалека. Словно это случилось с кем-то другим. Все, что произошло с ней, казалось туманным и забытым.
Кроме Я-вау-тсе.
И Эшли. Которая хотела отдать ради нее все.
Нине было безумно стыдно за то, как она относилась к своей кузине. Она видела, как Эшли остановилась в дверях. Все вокруг двигались словно замедленно. На одно бесконечное мгновение во всем мире остались только она и Эшли. Понимание, возникшее между ними, говорило столько, что нельзя было произнести ни слова.
Потом все пришло в движение, мама и папа бросились через комнату к Эшли, захлопотали вокруг нее. Мама обняла Эшли, и папа заключил в объятия их обоих.
И на этот раз Нина не почувствовала зависти ни на грамм.
– Ты так напугала нас! – говорила мама. – Никогда больше так не делай.
Обещаешь мне, Эшли? Если тебе что-то не нравится – поговори сначала с нами. Не убегай.
– Я не убегала, – сказала Эшли. – Меня унесли.
– Что случилось?
Как только они с Гвен чуть-чуть отступили от Эшли, Кэсси подскочила и обняла ее.
***
– Да, девочка, заставила ты нас поволноваться, – сказала она.
Потом все время ушло на рассказы о том, что случилось с каждым в ту ночь. Все обгоняли друг друга, перебивали – словно были друзьями, а не взрослыми, родителями и детьми; только Эшли так и не рассказала, как спасала Нину. Она обставила все так, будто это сделали маниту. И о браслете с амулетами, висевшем на ее левом запястье, не сказала ни слова.
