Сергей Волков - Затворник
- Это вам, добрые люди, от меня поклон! - возразил Орлан - За все, что вы делаете, что ваш учитель в Стреженске сделал, и тебе, Пила, за твой подвиг, отдельно!
"Только и разговоров, что про этот проклятый подвиг!" - подумал про себя Пила, но все же поклонился в ответ.
Так и расстались - с Вепрем, с Орланом, с Новой Дубравой. А Пила - заодно со всей своей былой жизнью.
Никогда в эту сторону из Новой Дубравы он носа не совал, и вообще, никуда дальше нее, и дольше, чем на неделю-другую из городища не отлучался. Тем более - не ездил на иноходце, в настоящем мастерском седле, с боевым топором и щитом под боком. Не думал раньше, что решится по своей воле отправится - мало того, что на войну, а вообще неизвестно, на какого рода испытания и приключения. Раньше - это когда он лежал с Краюхой на берегу речки Горючей - в ту пору и не решился бы, и не смог. Теперь занимался другой день, и Пила уже по-другому рассуждал о том, что он может, а чего нет.
А путь впереди был дальний...
ЧАСТЬ 2.
2.1 БОЛЬШОЙ ПОСОЛ
Посол был человек большой, толстый и очень важный. Кочевья, над которыми Великий Каган Ыласы поставил его нового тестя, выставляли две тысячи всадников, а личные кочевья большого человека - тысячу. Со всеми приближенными всемогущего кагана, с первыми его советниками и полководцами-быръя он был на короткой ноге. Отец и братья его были врагами повелителя, клятвы связывали его с врагами повелителя, но он сумел доказать, что его преданность кагану выше и родственных уз, и данных ранее клятв. О своих заслугах и достоинствах посол хорошо знал - это знание с каждым днем раздувало его все сильнее, делая похожим на огромный шар, так что хоть чуть-чуть опустить подбородок становилось все непосильнее. И кому еще, как ни ему, такому представительному вельможе, господин мог доверить ответственное поручение - держать слово великого кагана перед каяло-брежицким князем Мудрым.
К Стругу-Миротворову с послом держали путь пятьдесят слуг и служанок в десяти кибитках. Еще в десяти кибитках ехали десять жен важного человека. Двадцать охотников добывали в дороге свежую дичь к его столу. Пастухи гнали стадо коров и овец, и на каждом привале закалывали какую-нибудь животину. Сотня отборных всадников в черных шапках оберегали посольство и придавали ему пущую пышность.
Сам посол ехал в запряженной четырьмя волами огромной телеге. На повозке стоял большой расшитый золотом и разукрашенный бисером шатер, в котором господин ночевал и прятался от дождя, ветра и пыли. В ясную погоду он самым величественным образом восседал на обложенном тюфяками помосте, позади возницы. С этого трона посланник на людишек вокруг и смотреть-то не смотрел, что на своих попутчиков, что на ратаев, удивленно глазевших на процессию с обочин и из-за оград. Он глядел поверх голов, презрительно щурил глаза и надувал губы. Даже приказы слугам он отдавал не поворачивая к ним головы, чаще короткими жестами, чем на словах.
Еще при делегации состоял неприметный сморщенный щуплый человечек - старый тунганец Тьо. Он семенил на своей невысокой но резвой лошадке чуть левее и чуть позади повозки важного человека. Сам Тьо важным не был, и с охотой снисходил до всех в поезде, часто болтал со слугами и воинами, шутил и сплетничал со служанками, расспрашивал о том - о сем гонцов из ставки кагана, принимал у них письма и составлял ответы.
Когда посольство одолело наконец свой неблизкий путь, и показалось ввиду стен Струга-Миротворова, то навстречу из города выехал большой боярин со стражей. Но сам важный человек из своего шатра по такому случаю не вышел - у него было каганское слово до князя, а не до княжеских слуг. Приветствовал боярина Тьо, и узнал, что князя в столице нет. Мудрый с двором был в полях, к закату от города - объезжали лошадей и учили езде боярских детей. Тьо доложил большому послу, и испросил у него разрешения навестить частным образом Мудрого - своего давнего знакомого.
Без всякой свиты Тьо объехал город и быстро поскакал на закат. Разыскать княжеский выезд ему не составило труда, благо в этих местах старик уже много раз бывал по разным делам. По ратайски он назвал себя дозорным отрокам, и скоро предстал пред очи князя.
Мудрый встретил Тьо верхом. Поздоровавшись, правитель отослал своих людей по прежним делам. Вдвоем князь и тунганец неспешно поехали по краю широкой котловины.
- Как дела в твоем кочевье, почтенный? Как твое здоровье?- спрашивал князь.
- Небо милостиво! - ответил старик - Годы мои немалы, и сил не прибавляют. Но видишь, я еще могу сидеть в седле, и мои глаза по-прежнему меня не обманывают. В моем кочевье дела идут день ото дня все лучше, как и во всех кочевьях, которыми владеет Великий Каган.
- А как идут начинания великого кагана? - спросил Мудрый.
- Да благословит его провидение! - Тьо поднял к небу взор и воздел руки. - Великий Ыласы берется за дела, достойные своего величия, и все, за что он берется, свершается! Удача сопутствует ему во всем! Все поле от Янки до Беркиша умиротворилось и пришло в порядок по его воле. Все его противники изничтожены, а их дочери достались страже Великого Кагана!
- Это я слышал давно, а есть ли новости? - спросил князь.
- Есть и новости. Пять могущественных каганов, чьи земли на восходном берегу Беркиша простерлись на двадцать ваших дней пути, признали власть Ыласы, поднесли ему богатую дань, и поклялись по первому зову привести к нему три тысячи конных воинов! Воистину, такого владыки как бесстрашный Ыласы не видела Велика Степь!
- Таким успехам твоего господина не стыдно позавидовать! - сказал князь.
- Воистину, удача на стороне Великого Кагана! - согласился Тьо - И на стороне народа, которому послан такой владыка! А самая большая удача, какую небеса посылают правителю - это мудрый советник и смелый преданный помощник!
Мудрый усмехнулся:
- Я тоже не слеп и не глух! Земля полнится вестями о советниках твоего властителя, которые ездят за ним в черных кибитках.
- Значит, тебе, мудрый князь, известно и кто они такие?
- Имен их я не знаю, и знать не хочу. Я знаю лишь, кем они сами себя объявили. И боюсь, то что Ыласы признает их правдивость, не поможет нашей дружбе с каганом.
- Значит ты не веришь, что слуги черного колдуна теперь служат Ыласы? - спросил Тьо.
