Энгус Уэллс - Повелители Небес
Он пожал плечами, таков был его ответ на мой вопрос. Тогда я попытался применить приемы для разговаривания собеседника, которым научил нас Бэл, и спросил:
— А разве твоим соплеменникам, которые пожелают этого, не позволяется отправляться туда?
Урт ответил:
— Когда они станут не нужны на своей работе.
Мне показалось, что в его голосе промелькнула тень обиды, но когда я попытался заглянуть Урту в глаза, он отошел и принялся сметать какую-то невидимую пыль.
— Ты хочешь сказать: тогда, когда станут слишком старыми для своей работы?
Он кивнул:
— Или в том случае, если хозяин даст им вольную.
— А на каком основании он станет так поступать? — не унимался я.
Урт пожал плечами:
— Бывает, иногда… это что-то вроде награды.
— И это ты называешь наградой? — удивился я. — Покинуть цивилизованный мир ради того, чтобы жить в дикости?
— Некоторые называют это свободой, — пробормотал он и засуетился, так что мне показалось, что он сожалеет о сказанном.
— А ты отправишься туда? — спросил я.
— Я не могу, — ответил он.
— Ну а потом, — спросил я, — когда состаришься?
Урт промолчал, отставил веник и, с усердием взявшись за тряпку, принялся протирать пыль. Бэл научил нас понимать язык движений, и я с легкостью понял, что вопросы мои доставляют слуге массу неудобств, но тем не менее продолжал настаивать.
— На галере, которая доставила меня сюда, капитан сказал мне, что, когда твои соплеменники состарятся, у них появляется выбор: остаться в Дарбеке, положившись на благотворительность своих товарищей, или же отправиться за Сламмеркин. Какой путь изберешь ты?
Ответ Урта прозвучал откуда-то из-под моей кровати:
— До старости мне еще далеко.
Это конечно же была всего лишь отговорка, и я снова спросил:
— И все-таки что же ты сделаешь, когда придет твое время?
Урт встряхнул головой, нос его задергался, и слуга громко чихнул. Я расценил это как способ не отвечать на мой вопрос и хотел было спросить его снова, когда одна мысль вдруг неожиданно пришла мне в голову и вопрос застыл у меня на языке. Никто ведь никогда не распространялся на тему Ур-Дарбека, кроме тех случаев, когда речь заходила о далеком прошлом, и всякий раз, когда кто-то упоминал о диких Измененных, рассказчик или замолкал, или круто уводил разговор в сторону. Даже мои учителя, которым несомненно многое было известно, избегали этой темы, а если мне случалось настаивать, уверяли, что знают только, что Измененные живут там, а как, этого они сказать не могут. Совершенно очевидно, что существовало что-то вроде неписаного запрета, и Урту явно были очень неприятны мои домогательства. Я чувствовал, что он знает больше, чем говорит, но опасался, что в том случае, если я буду продолжать настаивать, появившаяся в наших отношениях доверительность может исчезнуть, поэтому я предпочел тактично отступить и сказал:
— Прости, что пристаю к тебе, мне просто очень хочется побольше узнать о мире, в котором я живу.
Он посмотрел на меня, и на его лице я прочитал искреннее удивление. Поначалу я не понял причину такой реакции Урта; возможно, он просто привык к моей настойчивости и ему показалось странным, что я так легко отступил. Потом слуга улыбнулся, и я почувствовал в нем искреннюю нежность ко мне. Мне стало очень неловко:
— Прости меня за то, что я докучал тебе.
Урт уставился на меня своими темными глазами с голубыми зрачками. Трудно было понять, что он думает, но лицо слуги расплывалось в широкой улыбке, вполне свойственной человеку. Рот приоткрылся, обнажая ряды острых зубов.
Я смутился и, потупившись, спросил:
— Ну что, что такое? В чем дело?
— Ни один человек никогда не извинялся передо мной, — ответил Урт.
Подобное заявление лишило меня способности что-либо сказать. Само по себе оно было столь незначительным и в то же время крайне важным. Я сопоставил между собой статус Измененных и отношение к ним людей. Я извинился машинально, опасаясь, что своими словами нанес собеседнику обиду, и в то же время я не мог не признать, что боялся лишиться сведений, которые могло принести мне общение с ним. Сколь мало обходительности потребовалось мне в общении с ним, чтобы вызвать такую реакцию. Все, что я мог сделать, это вымолвить:
— Никогда?
Урт покачал головой, все так же не сводя с меня глаз, и повторил:
— Никогда…
Тот год был страшным. Огромные кроваво-красные суда Повелителей Небес все чаще вторгались в наше воздушное пространство. Поползли слухи о новом нашествии, которое вот-вот должно случиться вне всякого срока. Воевода произвел дополнительный набор рекрутов в свое войско; поговаривали даже о том, чтобы создать специальные отряды из Измененных. Пятнадцать ночей кряду мы с Клетоном, забравшись на крышу здания школы, наблюдали, как вспышки заградительного огня наших колдунов озаряют небо страшным сиянием. Несколько раз Ардион водворял нас обратно в нашу комнату под страхом двенадцатимесячного наказания. Потом пришло известие о том, что корабли противника производят повсеместные высадки десантов на всей территории Дарбека. Великий Властелин Гаан повел свою собственную дружину против двенадцати отрядов Хо-раби, чьи корабли сумели прорваться к самому Кербрину. На протяжении всего года приходившие в школу странствующие Сказители приносили свои рассказы о битвах, победах и поражениях, и хотя никто из Хо-раби не уцелел, замкам и селениям был нанесен страшнейший ущерб.
Позже, с приходом зимы, набеги прекратились, скорее всего потому, что тяжелое свинцовое небо, из которого то и дело сыпал снег, не позволяло Повелителям Небес проводить свои корабли над Фендом. От Стражей мы слышали, что в небе больше нет ни одного драккара, и Дарбек смог вздохнуть немного свободнее и залечить раны. Но зима не вечна, и, лишь только снег уступил место дождю, разговоры о скорых набегах возобновились. У Тревида всю зиму хлопот был полон рот, он занимался сооружением на стенах Дюрбрехта специальных агрегатов, не полагаясь уже на одно только искусство колдунов. Клетон и я конечно же осмотрели эти машины, восхищаясь хитроумными приспособлениями, напоминавшими гигантские луки, позволявшими пускать далеко в небо огромные стрелы. Говорили, что и Кербрин также снабжен такими машинами и что Великий Властелин обещал оснастить ими все замки в стране. Однако, когда на смену дождям пришло яркое весеннее солнце, страх перед возвращением Повелителей Небес оказался настолько силен, что люди стали выражать сомнения: а вдруг эти впечатляющие своей грандиозностью приспособления окажутся недостаточно эффективными, чтобы противостоять силе колдовства Анов. Если уж Повелители Небес могут превзойти могущество колдунов-Стражей, говорили они, как обычный рукотворный механизм может остановить Хо-раби? Это стало главной темой разговоров во всех пивных и тавернах, и, по мере того как весна набирала силу, все в Дюрбрехте замерло в тревожном ожидании.
