Дмитрий Суслин - Крутой пришелец
Значит я ее все-таки люблю. Люблю. Теперь, после того, как это мне сказал сам бог любви Купидон, в этом можно не сомневаться.
И она меня любит! Вот что самое невероятное. Все же с трудом верится. Наташа и чтобы меня, значит…
– Пришел? – Мои размышления были прерваны этим банальным вопросом.
Передо мной в беломраморной беседке с колоннами и под круглым куполом сидели скрестив ноги по-турецки три совершенно седые и морщинистые старушки. Одежда на них была добротная, преимущественно темных оттенков. Одна из них смотрела на меня единственным часто мигающим глазом. Второго глаза у нее не было. Вот несчастье! Две другие были еще более несчастливы, потому что вовсе не имели глаз. Они слепо таращились в пустоту безучастными, как у всех слепых, лицами. Так вот они какие – три сивиллы.
– Пришел, – согласился я.
– Ну, чё? – хором спросили безглазые свою счастливую сестру.
– А ни чё! – ответила та. – Очень даже ни чё. Волосы длинные, глаза лучистые.
– А ну, дай и нам поглядеть! – воскликнули ее подруги.
И тут у меня рот сам собой открылся, потому что я увидел, как старуха, что меня рассматривала, вдруг вынула глаз из глазницы и передала его своей соседке справа. Та живенько вставила его себе, и теперь на меня смотрела уже другая сивилла.
– Действительно ни чё! – покачала она головой. – Смазливенькой!
И передала глаз третьей сивилле.
– Высокой, – вынесла та вердикт. – Аки кипарис.
Да, бабки приветливые, и на доброе слово не жадные.
– Спасибо вам за комплименты, – вежливо поблагодарил я. – А я вот для вас угощение приготовил. Правда по дороге немного отлить пришлось. Мальчугану одному тут надо было рану продезинфицировать.
И положил к их ногам бурдюки с вином. Старушки зачмокали губами в предвкушении удовольствия. Быстренько достали из подолов платьев широкие золоченые чаши.
– Наливай!
Я наполнил их кубки до краев.
– А себе чего не льешь? – спросила та, что в данный момент была с глазом.
Ага, так и у меня тоже есть чаша. Стоит рядом, откуда взялась, неизвестно. Нормально! Я наполнил себе. Мы звонко чокнулись и сделали по глотку.
– Хорошее вино! – сивиллы удовлетворенно причмокнули. – Так зачем пришел? Какой вопрос тебя мучает? Но учти, спрашивать можно только три раза.
– Действительно ли Наташа меня любит! – тут же с ходу брякнул я.
Сивиллы даже охнули:
– Вот дурень!
– Сколько же тебе объяснять надо? – возмущенно сказала та, что сидела в центре. – если ты Купидону не веришь, то кому же верить тогда? Так и будешь шататься, да ко всем с этим вопросом приставать? Нет, ты давай спрашивай о другом. Что тебе действительно надо знать.
Да, они и впрямь много знают.
– Что ж, – вздохнул я. – Где мне найти моих клонов?
Сивилла удовлетворенно покачала головой:
– Вот это вопрос дельный. Сейчас погляжу. Сколько их у тебя, клонов то?
– Шесть.
– Ладненько.
Сивилла покачала головой, и глаз ее вдруг вспыхнул голубым светом. Мне даже не по себе стало от этого зрелища. Словно в бабку кто-то кварцевую лампу вставил.
– Не смущайся, Пришелец, – сказала мне сивилла. – Это я так в мир гляжу. Твоих клонов ищу. Вижу пока только двоих. Сейчас посмотрю, нет ли остальных. Так…
Меня охватило волнение. Неужели? Мне до сих пор казалось, что все эти клоны, плод чьего-то больного воображения. Значит нет. Они действительно существуют! И я найду их? Увижу? Неужели они моя точная копия?
– …так, что-то больше не вижу. Может за Красным морем они? Нет. За Большой водой? Тоже нет. Нет, пришелец, в нашем мире их нет. Тут только двое.
– Как так двое? – удивился я. – Их должно быть шестеро.
– Сколько видела, про столько и сказала, – проворчала сивилла, вновь прикладываясь к вину.
– И где они?
– Известно где. В Земле Обетованной.
– Где? – вытаращил я глаза.
– В Земле Обетованной ищи своих братьев. Сейчас они в Ерихоне. Но уже послезавтра их там не будет.
– А далеко это?
– Не знаю, не была.
– Хорошо, хорошо, – согласился я. – И кто они такие?
– А это уже будет второй вопрос. На него тебе даст ответ моя сестрица.
Сивилла отхлебнула еще вина и передала всевидящее око своей сестре справа. Та вставила его и тоже засветилась синей лампой. Потом она икнула, и заплетающимся языком произнесла:
– О, вижу твоих братьев.
– Они мне не братья, – поспешил пояснить я. – Видите ли, клонирование это…
– Как же не братья, если вы похожи как три виноградины с одной грозди? Ладно, ты меня не перебивай, ик, – сивилла сделала еще один большой глоток, и некоторое время молчала. Глаз ее таинственно мерцал. Потом центральная сивилла ткнула ее в бок локтем, и та, вздрогнув, заговорила вновь. – Кжись, уснула. Крепкое у тебя винцо, Пришелец.
– Ничего, ничего, я вас внимательно слушаю! – поспешил я заверить сивиллу.
– Та-а-ак! Ага, вот они. О!
– Что такое?
– О! Да это же знаменитые Святые братья! – Сивилла даже несколько протрезвела.
– Кто?
– Святые братья! Абрам и Иосиф из Березета. Дети нового Бога, который послал их в Землю Обетованную, чтобы они спасли мир. Теперь они ходят по стране и совершают чудеса. Они уверяют, что настанет день, когда из царства Плутона придет Третий Брат, и они втроем станут править миром и сделают всех людей счастливыми.
Интересно. Очень даже интересно. Значит, мои клоны меня ждут. То есть, они знают, что я существую. Теперь надо выяснить подробности.
– А каким образом я должен взять у них элементы матрицы?
Но сивилла уже передавала кварцевую лампочку третьей левой сестре. Та долго не могла нашарить его дрожащей рукой, потому что все они уже изрядно набухались, и пошатывались, как деревья на ветру, то есть были почти невменяемы. Наконец она все же нашла его, но долго не могла вставить, куда положено, в конце концов она его уронила, и глаз покатился по земле куда-то вниз. Бабки завизжали, как резанные и вмиг протрезвели.
– Ой, глазынька наша, куда же ты, родимый? – завопили они на все лады, пытаясь встать, но не могли, потому что старые ноги не могли поднять их немощные и отяжелевшие от вина тела. – На кого же ты нас покинул?
Так что за глазом пришлось бежать мне. Через несколько метров я его все же поймал. На наше счастье он все еще светился, и поэтому я его не потерял в темноте. Да, нам действительно очень повезло, потому что он спокойненько лежал себе в одном сантиметре от глубокой расщелины, дна которой было не разглядеть. Я осторожно взял его в руки. Он был гладкий и теплый, и понес к бабулькам.
