Елена Федина - Королева воскресла!
— До единого!
— Слава нашему великодушному королю, — пробормотала я.
— Слава, — подтвердил бакалейщик.
Я купила у него пакет крупы и пряники.
Домой я пришла в полной растерянности. Мне было стыдно за себя, и я наконец призналась себе в этом. Я поняла, чего мне не хватает: великодушия, простого великодушия, в котором захлебнулись бы все мои обиды и все мои слабости. Я слаба, я мелка, и поэтому мне плохо.
Да разве нельзя понять Зариха, для которого благополучие его страны важнее, чем счастье одной какой-то женщины? Он прав, а мне просто не хватает сил с этим смириться. И почему это я считаю себя такой несчастной? Или не знаю более страшных судеб? Взять хоть эту девочку Жанет…
"Надо сварить хотя бы каши, раз к супу ничего нет", — подумала я с тоской, — "что-то же надо делать!"
Лесли застал меня за перебиранием крупы. Я хотела ему улыбнуться, но потом увидела его лицо. У меня даже руки опустились.
— Что случилось, Лесли?
— Кристин умерла, — сказал он почему-то спокойно и сел ко мне за стол.
— Как умерла? — ужаснулась я, — когда?
— Только что.
— Но этого же не может быть! Она должна была поправиться…
— Видишь ли, делать добро не так просто как зло. Для этого мало одного желания. Убить может каждый, а воскресить…
И он опять был прав, и я снова почувствовала, что закипаю как котел в печке.
— Уж не собираешься ли ты читать мне проповедь?
— Нет. Я только хочу, чтобы ты поняла наконец, что тебе нужно следить за своими эмоциями. Они опасны не только для тебя, но и для всех, кто тебя окружает. Ты же как стихийное бедствие!
Я комкала пшено, оно прилипало к вспотевшим ладоням.
— Вот как? Я — стихийное бедствие? Так какого черта ты играешь с огнем? Ты не боишься, что я на тебя разозлюсь?
Лесли так на меня посмотрел, что мне захотелось провалиться в преисподнюю и не вылезать оттуда уже никогда.
— А ты не боишься, — сказал он, еле сдерживаясь, — что я на тебя разозлюсь?
Это должно было случиться рано или поздно. Я слишком долго испытывала его терпение! У меня было чувство, что я заглянула в зеркало и обнаружила там чудовище. И это была я. Я отчетливо увидела, что я невыносима, и ужаснулась себе самой. Высокомерная, избалованная, злобная, неблагодарная дрянь…
— Ты прав, — призналась я потрясенно, — я веду себя недопустимо, я отвратительна…
— Этого я не говорил, — сказал он уже мягче.
— Я исчадье ада, Лесли, чего уж тут говорить… И Кристин — не первая моя жертва. Но я, кажется, знаю, что мне делать.
— Что ты задумала?
— Не пугайся. Просто пойду к Святому Робину. Он умеет исправлять таких как я.
— А если твой Зарих кинется тебя искать?
— С чего ты взял?
— Он отменил казнь. Значит, он знает, как всё было.
— Ну и что, что знает?
— Кем надо быть, чтоб от тебя отречься!
— Королем Лесовии.
**********************************************************
**************************
Сборы мои были недолгими.
— Ладно, — сказал Лесли, когда я уже затянула заплечный мешок, — пойду тоже взгляну на твоего Робина.
— Ты не шутишь?
Он встал с сундука, потянулся.
— Пойду скажу старухе, чтоб птиц кормила.
Мы вышли из города ранним утром. Дорогу развезло, приходилось идти по обочине, путаясь в прошлогодней траве. Трир остался за спиной, а вместе с ним все мои грехи и все мои обиды. Пусть там хоронят и женятся, я буду уже далеко.
Я буду добра и спокойна, я изгоню из себя проклятого дьявола, а что было — то было, того не вернешь и не исправишь.
По дороге я фанатично пыталась вылечить всех больных, что нам попадались, и у меня кое-что получалось. Наверно, я очень сильно этого хотела. Вдобавок, я раздала почти все наши деньги нищим и старикам. Это случилось уже на четвертый день нашего пути.
Лесли потряс пустым кошельком и развел руками.
— Тебя швыряет из крайности в крайность!
— Нужно делать добро, — сказала я убежденно.
— Теперь ты всех любишь и всех жалеешь?
— Да.
— Ладно, — он вздохнул, — переживем и это. Скажи спасибо, что у меня в кармане завалялась пара дорлинов.
Мы зашли в гостиницу. Хозяйка предложила нам такие разносолы, что заныло в желудке.
— Нам что-нибудь попроще, — сказал ей Лесли, ничуть не смущаясь, — у нас мало денег.
— Тебя, красавчик, я могу обслужить и бесплатно, — заявила она.
Я по привычке чуть не свернула ей шею за такие слова, но вовремя сдержалась. И это было очень трудно.
— Идет, — кивнул ей Лесли, — тащи всё, что есть.
Она ушла очень довольная, качая пышными бедрами.
— Ты же говорил, деньги остались, — сказала я, скрипя зубами.
— Они нам и завтра пригодятся.
— Просто она тебе понравилась.
— А тебе — нет?
— Почему? — я пожала плечом, — очень славная девушка…
Я поняла, что это только начало. Меня будут бить по одной щеке, а я буду подставлять другую. Меня будут мучить, а я буду их жалеть, а если не хватит сил, вспомню Сциллу и Кристин. Так мне и надо!
После ужина я осталась в комнате одна. Такое уже было. Только там была не хозяйка, а хозяйская дочка. А я, глупая, всю ночь ревела от обиды и от зависти. Лучше об этом не вспоминать и не думать. Это не про меня, это про Жанет.
Лесли вернулся почему-то очень скоро, я даже лечь не успела, только сняла сапоги и платок и расчесала свои седые волосы.
— Уже? — спросила я отворачиваясь.
Он моей иронии не заметил.
— Жано, у нее ребенок болен. Может, посмотришь?
От такого неожиданного поворота я даже растерялась.
— Конечно…
Ее звали Анита. Она внимательно и тревожно следила, как я оглаживаю горячечное тельце ее трехлетнего сына. Я замкнулась на этом мальчике, всё остальное просто перестало существовать, только он и его недуг. Скоро ему стало лучше.
— Ничего страшного, — сказала я, оборачиваясь к матери и тихо ликуя от своей маленькой победы, — сильная простуда. Такая обманчивая в апреле погода…
Анита смотрела на меня с благодарной преданностью, мне стало даже неловко, потому что я ничего такого великого не сделала. Он бы и сам поправился.
— Спасибо вам!
— Не за что.
— Хотите, я вам вина принесу?
— Лучше молока.
Пока она ходила в погреб, я еще раз потрогала ребенку голову. Он уже не бредил, он спал. Я молча сидела над ним и вдруг поняла, что улыбаюсь. Впервые за тысячу лет!
Анита не спускала с меня глаз, пока я не выпила всю кружку.
— А ты, оказывается, совсем не старая, — сказала она удивленно.
— А ты приняла меня за старуху? — усмехнулась я.
— Вижу, что ошиблась. Не разглядела. А ты красивая, как подружка сатаны…
