Владимир Лосев - Месть Демона
Я хорошо помню, что, уезжая, закрывал дверь на замок. Конечно, это не суперсовременный механизм, которым оснащают свои двери сегодня богатые люди, а обычный английский замок, открываемый несложным ключом. Опытный вор вскроет такой при помощи отмычки за минуту, а то и быстрее. Я наблюдал за тем, как однажды мой детский товарищ открыл его при помощи скрепки, затратив на это полминуты.
Он был мальчишкой, который интересовался замками, и учился в параллельном классе, но уже в десятом классе мог вскрыть почти любой замок. Мой товарищ постоянно совершенствовал свое умение, читал журналы, обрабатывал кончики пальцев наждачной бумагой, чтобы они стали чувствительнее.
А когда я его спрашивал: зачем он это делает, приятель недоуменно пожимал плечами и говорил, что и сам не знает. Просто ничто другое его не интересовало в этой жизни…
Он готовился стать вором медвежатником, читал о них рассказы и романы, находил какие-то газетные вырезки, прилипал к экрану, когда показывали ограбление банка, разбирая потом по этапам все, что происходило, в поисках причины неудачи.
Вот и не верь в то, что каждого по жизни ведет своя судьба. Ты еще не научился ходить, а злобный рок уже тащит тебя безжалостно в твое тюремное будущее, подбрасывая в руки отмычки, которые тебя обязательно погубят.
Дверь моей квартиры открылась, и оттуда выскочили двое крепких ребят, они быстро и профессионально заломили мне руки и бросили на бетон лестничной площадки, больно уткнув под ребра стволы штатных «Макаровых».
А вслед за ними вышел и лейтенант — мой одноклассник, с которым не так давно я разговаривал на кладбище, имя которого так и не вспомнил…
Возможно потому, что не хотел его знать? Или потому что он мне не понравился?
— Я случайно не ошибся дверью? — полюбопытствовал я, разглядывая грязный бетон под носом. — Может быть, перепутал этаж? Или это уже не моя квартира?
— Квартира все еще твоя, этаж тоже, и ты не ошибся дверью, — мрачно пробасил одноклассник, покачиваясь на новых кроссовках. Забыл сказать, что вся опергруппа была одета в штатское, и кроссовки были у всех, притом настолько красивые и блестящие, что я им даже позавидовал. — Тебя мы и ждали. Предварительному следствию интересно, где ты был… — Надеюсь, что ордер на арест у вас есть? Я ездил к сестре, каждый год это делаю.
Мою сестру этот парень знал, даже когда-то ухаживал за ней, возможно, поэтому хмуро добавил.
— Ты ее не приплетай, она тут не при чем, к тому же все равно это тебе не поможет.
Меня быстро и сноровисто обыскали. Перерыли всю сумку, надеясь найти в грязном белье оружие, возможно, наркотики, или что-то другое противозаконное. Ощущение сразу скажу, не очень приятное. Как-то стало стыдно и неудобно, словно это я им предложил свои грязные трусы, а не они сами их разглядывали, брезгливо морщась…
— Ордера на арест у нас нет, но он нам и не нужен, — произнес лейтенант, по-прежнему покачиваясь на замечательно новых кроссовках перед моим лицом. — Мы тебя просто задержим на трое суток, имеем право, для проведения следственных действий, проще говоря, для допроса. Надеюсь, ты еще не забыл о том, что находишься в списке подозреваемых под номером один в убийстве господина
Шарафутдинова?
— Не забыл, а что случилось? — лежать на бетоне было неприятно, тем более что перед носом валялась раздавленная сигарета и обертка от жвачки. — Кого-то еще убили? Вам не хватает подозреваемых, решили использовать хорошо знакомых?
— Очень смешно, — фыркнул лейтенант, делая знак своим ребятам, они взяли меня под руки и потащили по лестнице вниз. — Может быть, сам все расскажешь? Как убивал и кого?
Облегчишь, так сказать, свою участь, а мы тебе оформим явку с повинной…
— Рассказал бы с удовольствием, да только меня в городе не было, я уезжал, так что даже не знаю, кого тут у вас снова замочили. Как я мог кого-то убить, находясь вдали от родного города? Был использован какой-то новый вид оружия? Самонаводящаяся ракета класса «Земля-Земля»? И пуск был произведен с дачи моей сестры?
— Все проверим, и оружие и твое алиби тоже. Надеюсь, железнодорожный билет не выбросил? Или добирался на каком-то другом транспорте?
— Железнодорожный билет есть, лежит в кармане.
— Вот и хорошо, — лейтенант зевнул. — Его шефу и покажешь. А мое дело простое, взять и отвести тебя в отдел, дальше с тобой будет разбираться мой шеф. Ему и расскажешь о том, где прячешь ракеты, и как убивал Кеннеди.
— Ты, между прочим, ворвался в мою квартиру, словно вор, а это незаконно.
— Сейчас все законно, — лейтенант ехидно засмеялся. — Только зря ты меня вором назвал. Красть в твоей берлоге абсолютно нечего, мы наоборот тебе в холодильнике немного колбасы и сыра оставили. Пришлось три дня сидеть, а жрать, у тебя как всегда нечего.
— Простите, но я вас не приглашал…
— Это точно, — лейтенант с кем-то переговорил по сотовому телефону, поэтому, когда мы вышли, нас уже ждала у подъезда белая семерка с синими милицейскими номерами. Меня, не особо церемонясь, засунули на заднее сиденье, и уже через пятнадцать минут я сидел в пустом кабинете старшего оперуполномоченного и растирал багровые полосы на руках, оставшиеся от наручников.
Дверь открылась, в нее зашел высокий мрачный тип с растрепанными волосами и кобурой под мышкой, как и ожидалось совершенно незнакомый.
— Этот что ли, тот самый Максим, себя непомнящий? — спросил он у моего одноклассника. — Что-то он какой-то маленький и худенький, я ожидал увидеть детину с косой саженью в плечах и лицом дебила.
— Так точно, это он, и лицо такое, если приглядеться, а вот косой сажени действительно нет, извини. В следующий раз уточняй, кого тебе нужно…
— Понятно, — старший опер еще раз внимательно оглядел меня и закурил. — А вы идите, отдыхайте, после обеда жду всех на рабочем месте.
Лейтенант и двое ребят, которые меня так ловко сунули носом в бетон, вышли.
Старший оперуполномоченный сел на стул, и демонстративно дунул дым мне в лицо. Просто так, чтобы проверить мои нервы, и взять на испуг. Я продолжал растирать руки, хоть мне это очень не понравилось. Сразу вспомнил все истории об избиениях в нашей милиции, отбитых почках, печени и прочих органах.
Опер показал на сигареты:
— Если хочешь, кури…
— Не курю, бросил два года тому назад, — пробурчал я, почему-то мне захотелось спать, сказывалась бессонная ночь в поезде. — Врачи сказали, что это вредно. — Знаю, мне тоже говорили, только я им не поверил. Итак, что мне с тобой делать?
Мне почему-то стало безумно скучно, как-то вдруг все стало понятно, и что он спросит и сделает, поэтому, не доживаясь его вопросов, я достал из кармана два железнодорожных билета и положил на стол перед ним.
