Татьяна Чернявская - Роза из клана Коршунов
Тяжёлая разбитая в нескольких местах брама была попросту сбита с петель и отброшена, как игрушечная. За ней не было моста: край стены под отвесным углом уходил прямо в глубокий, наполненный чёрной маслянистой жидкостью ров. Второй склон его частоколом окружали двойные баррикады, из-за которых причудливыми куполами виделись лишь кучки гроллинских шлемов. Защитники Постава, словно защищаясь от собственного города, седые и разбитые страхом бессильно и молительно держали подрагивающие луки, страшась даже моргать.
— Люди! — закричала Карина, счастливая от появления кого-то из живых. — Что случилось? Где все?
— Вурлок!!!! — зарычал озлобленный и бешеный голос усатого командира. — На позиции!!
Укрепления ощетинились бешеным дикобразом. Девочка вскрикнула от ужаса и обернулась, пытаясь защититься руками от ужасного монстра пустыни, но город был по-прежнему мёртв и безлюден. Никто не подбирался к беззащитной из руин, не волочился в тени. По эту сторону рва вообще никого, кроме девочки и не было.
— Постойте… — попыталась было предупредить об ошибке перепуганная девочка, но вдруг рассмотрела собственные руки.
Длинные тонкие пальцы плотно смыкались рядом острых, как бритва, когтей и почти сливались уродливым окровавленным шипом. Раздутые вены высинили кожу. Выбитые из причёски пряди свисали на лицо и плечи седой паклей. Под прикрытым рубашкой раздувшимся животом перекатывались болезненные бугры.
— Как же так? — прошептала она одними губами.
Душераздирающим, прекрасным многоголосьем сорвались тетивы, звенящий рой взвился над головою. Карина прикрыла глаза. Главное достойно выдержать первое попадание. Всё первое самое болезненное, даже стрела…
— А-а-а-а, — не сдержалась девочка, когда на неё обрушился град.
— А-а-а-а!!! — заорал в унисон подозрительно знакомый голос.
Каринка рывком оторвала почему-то целое туловище, ударилась обо что-то мягкое и плюхнулась обратно.
— У, Корсач, — злобно зашипел командир, потирая ушибленный бок, и со стоном опустился на колени, — совсем сдурела, так орать? Перепугала до чёртиков, того и гляди заикаться начну.
Не до конца пришедшая в себя после кошмара девочка не стала размениваться на препирательства с юношей и блистать красноречием по столь незначительному для него поводу, как благодарность, просто сгребла в пригоршню валявшиеся под рукой горошины и мстительно высыпала ему за воротник.
После такого вопля и ругани, просыпаться расхотелось окончательно, но девочка слишком опасалась повторения видений, поэтому разлепила глаза. Комнату заливал ровный золотистый свет уставшего осеннего солнца, от чего она наполнялась живым и почти уютным духом простой деревенской романтики, восхваляемой в былинах. С потолка свисали вязанки разномастных веников и гирлянды из странных кривоватых корешков. Рядом с ними густыми клоками уместилась паутина со своими мохноногими обитателями и свёртками свежих жертв. Из углов выглядывали пучки назапашенной неизвестно как давно сухой травы. Щели в полу были небрежно заляпаны прессованной глиной, а на ставнях виднелись следы подступающей плесени. Холодноватый приторный запах воды разрывал эту идиллию лёгкими, почти неуловимыми нотками нереальности.
Каринария Корсач лежала на широкой лавке под тяжёлыми, грозящими в любой момент рухнуть полками. Место было удобным и почти уютным, но девочке никак не удавалось вспомнить, когда она успела согнать с него Лорана и улечься сама. Рядом на коленках ползал Владомир и со сдерживаемыми ругательствами собирал в горшок с глубокой трещинной рассыпавшийся горох. Его отвратительно здоровый и бодрый вид одновременно и порадовал девочку и привёл в лёгкое уныние.
Дверь с царапучим скрипом отварилась, и в комнату вошёл длинноволосый невурлок с кривобоким коромыслом и двумя вёдрами чистой, явно не речной воды. Мужчина легко перешагнул через сгорбленного юношу и направился к кадушке.
— Наконец-то пожрём нормально, — довольно и немного язвительно сказал командир, тяжело разгибая поясницу, — а то надоело в конец одно жареное мясо. Хоть какое разнообразие в питании.
— Тебя никто не заставлял, — невурлок с совершенно несвойственным ему спокойствием и холодком в голосе отвечал, даже не оборачиваясь. — Ты всегда мог перейти на подножный корм и не объедать остальных. Добрый полдень, барышня. С твоей стороны не очень хорошо так долго спать.
— Доброе утро, — слегка растерялась девочка, она неуверенно поднялась и начала переплетать растрепавшуюся косу, на ладонях оказались ссадины и занозы.
"Наверное, я так руки счесала, пока Лорана с лавки стаскивала. Поэтому он сейчас злой. Это ведь не шутки с такой высоты упасть! Вот только почему я их сразу не перемотала, а легла спать с царапинами?"
Карина поправила одежду и собиралась пойти умыться.
— Я бы тебе не советовал, — улыбнулся мужчина, словно снова приветливо. — Опять водяной утащит, а нам придётся искать.
— Вы считаете, что впредь мне нужно мыться в компании одного из вас!?! — понять причину своего раздражения девочка не могла, как не могла и сдерживаться, когда почти всё приводило её в гнев. — В компании водяного мне будет спокойнее. В свою очередь, это я Вам не советую готовить эту кашу. В крупу для сохранности от грызунов и насекомых обычно добавляют порошок из ядовитого плюща и, не ссыпав при варке необходимое противоядие, Вы устроите мне массовые похороны. И попрошу вас, учесть, что погребального костра никто не дождётся, в лучшем случае оттащу к воде.
Не к месту вспомнилось, что отец после очередной тренировки также грозился молодым офицерам, стенавшим от усталости, а после гнал на пробежку по краю заставы. Острая тоска сжала сердце, стерев из памяти ответы обескураженных мужчин.
Злая на весь мир, саднящие руки, гроллинов, ночной кошмар и всё подряд, Каринка вытащила из своего мешка дополнительный комплект одежды и отправилась по мосту к плавучему домику, стараясь, впрочем, не слишком шуметь и выискивать в водной глади подозрительные рожи. Сумеречники, седьмым чувством уловив настроение потенциального обеда, показываться не спешили. Так что, выплеснув злость за неимением более подходящего объекта на гниловатое полено, воровато проплывавшее мимо, Карине пришлось одеваться и возвращаться в порядком опостылевшее общество.
Дом встретил её, если не радостно, то явно облегчённо и заинтересованно. Владомир отвлёкся от созерцания чудесно затянувшихся ран на ноге и поспешил отодвинуться подальше, словно видел страшную расправу над безвинным, но подозрительным бревном или слышал гневные вопли охраняемой, когда та после пятой попытки влезть на сходы плюхнулась в воду.
