Мэри Херберт - Валориан
– Вот оно! – воскликнул он, вскакивая на ноги. – Вот для чего тебе дана эта волшебная сила! Валориан, это же так просто! Ты должен повести за собой наш народ за пределы Чадара, ты, а не Фиррал!
Глаза Кьерлы изумленно распахнулись. Ее рука инстинктивно прижалась к животу, где росло продолжение их рода.
– Разумеется! А зачем же еще было Амаре отправлять тебя назад с этим даром?
Валориан покачал головой в ответ на охватившее их возбуждение.
– Я уже думал об этом, – спокойно проговорил он. – Но мне не кажется, что причина таится в этом. Фиррал наш законный вождь. И это его обязанность вести за собой племя, а не моя. Моя обязанность – помогать ему во всем.
Айдан воздел руки и прокричал:
– О всемилостивейший Шургарт! Эта живая мумия никуда никого не поведет! Ему нужен только этот маленький городок и его маленький домик, а все остальные могут или присоединиться к нему, или умереть в придорожной канаве. Он ни о чем не заботится, а ты заботишься! Валориан, ты должен бросить ему вызов. Тогда ты станешь вождем и сам соберешь племя!
Перед глазами Валориана возникли дымящееся тело Сергиуса, и он вздрогнул.
– Нет, – принужденно ответил он. – Я присягнул на верность лорду Фирралу и не собираюсь нарушить данное ему слово. Племя никогда не простит мне, если я убью вождя в схватке во имя своих личных интересов. – Он уселся на подушки, скрестив ноги. – Если мы не можем заставить лорда Фиррала собрать племя и уйти, то, может быть, мы сможем заставить племя сдвинуть Фиррала с места. Как только родится последний жеребенок и мы отпразднуем Праздник Перворожденных, мы отправимся к Гилдену. Потом к Карезу. Мы будем говорить с каждым.
– Это может сработать. Лорд Фиррал вряд ли сможет отказать, если все племя соберет вещи и будет готово двинуться в другие края, – проговорила Кьерла.
– Возможно, – заключил Айдан. – А возможно, что все племя будет упираться, как Фиррал, или старик взгромоздится на свой камень и будет запрещать всем двигаться с места. И что тогда?
Валориан лег на спину и уставился в потолок шатра.
– Не знаю, Айдан! Мы можем только попробовать. Оставим Фиррала на милость богов. Может, они повлияют на него.
Молодой человек набросил на плечи свой голубой плащ из шерсти, собираясь уйти.
– Валориан, подумай над моими словами. Амара выбрала тебя своим посланцем. Тебя, а не Фиррала.
Кивнув Кьерле, он покинул палатку, плащ развевался за его плечами.
Валориан следил, как опустился полог палатки за его братом. Весь оставшийся вечер он просидел в шатре, попивая чай, приготовленный Кьерлой, и размышляя над словами Айдана.
Рано утром следующего дня, когда луга были все еще покрыты холодной пеленой тумана, а солнце не показалось из-за горных вершин, Валориан нашел Хуннула. Слова Айдана все еще стояли в голове, и он решил оставить лагерь, чтобы немного развеяться. Он нашел своего жеребца мирно пасущимся рядом с небольшой группой кобыл неподалеку от лагеря. Кивнув сторожу, Валориан приложил пальцы к губам и свистнул.
Хуннул был в прекрасной форме. Жеребец вскинул голову, заржал и галопом примчался к хозяину, взбрыкивая на ходу, полный прекрасного настроения.
Валориан рассмеялся над его коленцами. Ему было приятно отметить, что Хуннул полностью оправился от их тяжелого путешествия. Неспешные прогулки, свежая трава и покой сотворили с ним чудеса. Впервые с момента своего прибытия на Черный Утес Валориан пристально рассмотрел следы от ожога молнии на плече Хуннула. Он с удовольствием отметил про себя, что рана почти затянулась. Только одна вещь поразила его воображение. На месте поврежденной кожи росла шерсть, и она была белой. Обычно шерсть никогда не появлялась снова на месте ожога или раны, а эта была не просто мягкой и крепкой, но еще и другого цвета.
Валориан отступил назад, чтобы лучше оценить результат. Когда весь ожог покроется шерстью, на фоне черного тела Хуннула эта отметина будет разительной. Словно удар молнией.
– Богиня Мать оставила на нем свою метку, – произнес чей-то спокойный голос у него за спиной.
Улыбаясь, Валориан обернулся и увидел свою бабушку, Мать Виллу, которая направлялась к нему сквозь высокую траву. В руке она держала корзину, подол ее платья совершенно намок от росы. Это была худая, маленькая, дрожащая женщина, но ее сила и энергия явно не соответствовали ее преклонному возрасту. Она была повивальной бабкой всем женщинам в племени и животным. С ее помощью родились все дети в племени, да и многие взрослые тоже. Все племя ее просто обожало. Все знали, что она отмечена особой милостью богини Амары, потому что ни одна другая женщина не жила так долго и не могла положить счастливого начала стольким жизням. Когда она говорила о Всемилостивейшей Богине, ее слушали.
Валориан слушал ее слова теперь, благодарный за ее мудрость.
– Ты так действительно думаешь? Что это не след от молнии?
– Ну, конечно же, нет! Этот конь сослужил тебе и Амаре добрую службу. В знак своей признательности богиня оставила эту отметину.
Старая женщина легонько потрепала Хуннула по шее, в то время как он пытался дотянуться губами до ее корзинки, полной трав и диких цветов. Она отодвинула корзину подальше.
– Я потратила очень много времени сегодня утром, собирая эти целебные травы. Даже если ты и любимчик Амары, это не значит, что можешь съесть все мои труды. – Она взглянула в лицо своего внука, ее глаза сияли. – Амара и тебя наградила, как я вижу. Кьерла родит ребенка к зиме.
– Она сказала тебе? – изумленно спросил Валориан.
– Ей и не надо было этого делать. У нее все на лице написано.
Валориан закачался. Его всегда поражала удивительная проницательность этой хрупкой женщины.
Неожиданно Мать Вилла взяла его руки в свои и открыто посмотрела ему в глаза:
– Мой любимый сынок, ты кажешься измученным чем-то с момента своего появления. И это можно прочесть на твоем лице!
Он склонил голову в знак согласия, но ничего не сказал. Конечно, она была права. Как только он вновь вернулся к жизни, ему все время казалось, что он вихрем несется сквозь туман. Его странствия по царству мертвых совершенно неожиданно изменили все его отношение к жизни, и теперь он остался один на один с невероятной силой, которую не знал, как использовать. Сейчас ни одна из стоявших перед ним ранее целей или задач не имела более смысла.
– Тогда позволь мне сказать тебе кое-что, – с напором проговорила Мать Вилла. – В своей жизни я повидала всякое, что часто печалило меня. Я видела, как мой народ был разгромлен и порабощен тарнишами. Я видела, как его принудили жить в палатках, без еды и практически без средств к существованию. Но никогда, ни одной минуты я не сомневалась в том, что боги не отвернулись от нас. Теперь же я совершенно уверена, что они вершат нашу судьбу. Племя будет жить! Они послали нам тебя. А ты укажешь нам путь к свободе.
