Владимир Пекальчук - Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые
Сразу за поворотом взгляду открылся дом, пожираемый пламенем, и люди, бросающие лопатами землю, льющие воду. Тщетные усилия сами по себе, способные только лишь замедлить пожар, в этом случае они сыграли свою роль.
Телега остановилась, уткнувшись передом в землю. Дварф достал из сундука под козлами что-то длинное, похожее на сморщенную змею, и присоединил к бочке, затем махнул рукой, подавая сигнал людям, и те принялись попеременно наваливаться на ту самую странную конструкцию. «Змея» моментально надулась, словно обожралась кроликов, и из свободного конца в руках дварфа ударила тугая струя воды.
Изгой отрешенно смотрел, как огненный зверь зашипел, захлебываясь в потоке своего извечного врага, и принялся метаться в поисках выхода. Тут-то и выяснилось, что масса земли и песка, набросанная десятками людей на основательно политые водой стену и крышу соседнего дома, просто не дает пожару перекинуться дальше. Потеря людского муравейника, благодаря усилиям жителей, свелась всего лишь к одному дому. Что и говорить, людишки, ничтожные каждый сам по себе, в минуты общей беды представляют собой достаточно внушительную силу. С другой стороны, поднять телегу они бы не смогли, просто потому, что мешали бы друг другу, и не появись внезапно пришлый чужак, все усилия пропали бы даром…
Изгой криво улыбнулся, не скрывая самодовольства. Иногда даже тысячи людей недостаточно — нужен один орк.
Он слушал непонятные возгласы людей, медленно превращающиеся из панических в торжествующие, и пытался понять, для чего все-таки старый гро-Бакхг привел сюда своего ученика. Ведь, как ни крути, если б пожар начался в то же время, когда шаман прокладывал след, уже сгорело бы полгорода. Выходит, он наперед знал о пожаре? Не исключено, шаман есть шаман. Интересно, зачтется ли помощь людишкам, бывшим врагам, на суде предков? Хорошо бы, если так.
А люди уже обступили его со всех сторон и что-то кричали, смеялись. Что за дурацкая у них манера скалиться вместо улыбки… Хотя тут уж ничего не поделать, такими их боги сотворили.
Толпа увлекла его за собой в неказистый домик, так похожий на тот, в Альвейдорне, где он умял жареного барашка. Харчевня — так называют его люди. Смешное слово.
Изгой бросил последний взгляд в сторону погорелого дома, заметив, как люди вытаскивают из него то, что не смог или не успел сожрать огонь, волокут в соседний. И внезапно осознал, что улыбается вместе со всеми, впервые с момента своей смерти.
Глава 7
Желай осторожно
Зерван тихонько постучался в дверь, дождался приглашения и отворил дверь.
— Доброго вечера, Каттэйла. Как самочувствие?
— Благодарю, неплохо.
Девушка чуть повернула голову, не отрывая ее от подушки, и скосила на вампира глаза-сапфиры:
— Я вот пыталась вспомнить, что и как… и уверена, что получила удар в область сердца. А, может быть, и прямо в него. Я должна была умереть, но жива. Напрашивается вполне очевидный вывод. Что ж, слишком поздно, но мы все же встретились, сэр Зерван да Ксанкар.
Глаза вампира медленно поползли на лоб:
— Как вы меня узнали?!
— Я не узнала, просто слишком много совпадений. Вас зовут Зерван, вы пользуетесь оружием, похожим на оружие да Ксанкара, достаточно быстры, чтобы в одиночку расправиться с тигром и отбить нападение баньши, которые вас, оказывается, знают. В Морхолте я навела справки, оказывается, да Ксанкар известен под тем же прозвищем, что и вы. А теперь я узнаю, что вы — вампир. Все части мозаики легли на свои места.
Зерван вздохнул:
— Да уж, я теряю осторожность. Вот только не понимаю, как вы узнали, что я вампир?
Каттэйла равнодушно ответила:
— Как еще я могла бы выжить после удара в сердце, если не при помощи вампира? Вы дали мне становление, не так ли?
Зерван тяжело вздохнул, собираясь с духом.
— Видите ли, Каттэйла, вот в этом и заключается беда. Поцелуй вампира не может спасти от смерти умирающего, как это принято считать. Хотя бы просто потому, что вампиры — не мертвецы, да и болезнь превращает нас в то, что мы есть, не сразу. Так что я не давал вам становления. Вы действительно получили удар в сердце и умерли.
— Я уверена, что жива, — с завидным самообладанием возразила девушка.
— Совершенно верно, — кивнул вампир, — мастер Бах опробовал на вас заклинание, позволяющее исцелить мертвое тело, и с моей помощью вернул в него вашу душу. Так что вы живы…
— Жива, но? Договаривайте, сэр Зерван.
— Если коротко, то ваша душа теперь привязана к моей.
Он пересказал Каттэйле содержание разговора с Бахом. Все это время девушка хранила гробовое молчание, и когда вампир умолк, в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только негромким стуком капель дождика в окно.
Каттэйла молчала около четверти часа, глядя в стену невидящим взглядом. Все это время Зерван сидел у стола, и тоже молчал. Что он мог сказать? Ничего ровным счетом. Если слова утешения и были уместны — ни одно не пришло на ум, а язык, казалось, просто прилип к гортани.
— И что дальше? — Каттэйла положила конец игре в молчанку, и ее спокойный голос резанул контрастом в столь драматической ситуации.
— Боюсь, что не знаю, — развел руками Зерван, — я просто выбрал меньшее из двух зол, не задумываясь о последствиях, и теперь могу только надеяться, что вы найдете мое общество не слишком обременительным…
Девушка чуть приподняла бровь:
— Вы, безусловно, благородный человек, но такая обуза, как я — это уж слишком. Даже для вас. В конце концов, вашей вины тут нет. Вам следует просто предоставить меня моей собственной судьбе, на которую я сама напросилась.
Зерван криво улыбнулся:
— Даже будь я циничной сволочью, я не смог бы так поступить. Мы связаны отныне, разлука грозит вам неприглядной участью призрака, а мне — перспективой иметь оного за спиной. Лично я бы предпочел живого спутника, а не призрачного.
— Так тому и быть, — вздохнула Каттэйла, — правду говорят, что нужно соблюдать осторожность в своих желаниях, ведь они иногда исполняются.
— О чем это вы? — насторожился вампир.
— Я уже сказала, что искала вас, сэр Зерван. Весь последний год страстно желала повстречать. И вот она, насмешка судьбы…
— А зачем меня искать?
— Теперь уже неважно, в том и суть издевки. Все уже неважно. Зачем искала вас, зачем напала на Баха… неважно. Все, ради чего я жила, цели, которые перед собой ставила, надежды, которые питала… Как будто их и не было. Так что вы не до конца меня к жизни вернули. Не полностью. Мои надежды, иллюзии и мечты умерли вместе со мной — и не воскресли. И теперь тот еще вопрос, жива я или нет… скорее, нет. Ну что ж, раз вам угодно мое общество, сэр Зерван, я составлю вам компанию. А теперь не отказалась бы перекусить. И побыть одной немного, если можно, подумать. Умерев, начинаешь понимать, что многое на самом деле не то, чем кажется.
