Терентий Гравин - Игрок поневоле
Я потряс с отвращением головой:
— Опасный у вас город. Если и все остальные такие же, лучше в них и не появляться без крайней нужды. И это… — Нарушать законы мне сильно не хотелось. — Может, ты как-то без взрывов обойдёшься?
Некромант в смущении развёл руками:
— Ничего лучше пока придумать не могу… Жандарма отвлечь, обмануть — это не подпись для Скелетов-толстяков подделать.
— О! — Меня, словно ударив током, осенила удачная идея. — Слушай, Эванджж… тьфу ты, никак тебе женское имя не идёт! Можно хоть сократить как-то?
— Запросто! — легко разрешил барон. — Можете называть меня Эван. Эван Брок.
— Так вот, Эван, давай жандарма и не будем беспокоить! Пусть себе спит спокойно на крыше. До завтрашнего дня состряпай документ, по которому нам якобы разрешили выкупить за пару серебрушек труп утопленного некроманта и вывезти в иные пространства для дальнейшей утилизации. И мы тебя попросту выносим без шума и без пыли — на носилках. И оркестр с траурной музыкой не понадобится. А? Как тебе идея?
Наш новый знакомец замер, обдумывая возможности нового сценария, потом уважительно хмыкнул и радостно заулыбался:
— Однако! В самом деле оригинально и просто… Может получиться… Да что там сомневаться, наверняка получится! Хе-хе! И окна ломать не придётся. Мм… только вам надо на охране сразу заявление сделать. Мол, завтра будет вынос тела, если чиновники успеют бумаги оформить. Хотели тело, дескать, уже выдать, но непорядок обнаружился: носилок у вас с собой не было.
Странно звучали его советы, но я вспомнил, что мы в игре, мир вокруг — это только Осколок игровых локаций, а умертвий можно поймать на силлогизме поступков и некоторой косности мышления. Если мы сегодня вобьём им в память причину невыноса тела, то завтра они носилки воспримут с пониманием и одобрением.
Так что мы ещё наскоро обсудили все наши действия на день завтрашний, оговорили возможность изменений, о которых некромант заявит в случае чего через громкоговорители на площади, да и поспешили на выход из здания.
Глава 14
Борьба с бюрократией
Вот только взять и выйти из канцелярии оказалось не так просто. Нас ещё на проходе холла ошарашили вопросом:
— Золото на что потратили? — Э-э-э?! Да они тут вместо сканера и металлоискателя работают! Но отвечать-то надо:
— Наши деньги, куда хотим, туда и тратим.
— Тогда у нас возникают подозрения о взятке. Взятки запрещены законом! Поэтому сразу лучше повиниться и разоблачить недобросовестного чиновника. Вам будет оказано снисхождение…
Мы сразу догадались, какое грозит снисхождение: в лучшем случае впаяют лет на пять меньше. В худшем — забудут в тюрьме на века. Поэтому мы весьма вежливо и досконально поведали, в каком кабинете и на какой стол выложили наши золотые для уплаты залога по поводу покидающей город фейри.
Казалось, стражники удовлетворены объяснениями, но всё равно выпускать не спешили. Последовал иной вопрос весьма строгим, придирчивым тоном:
— Почему так долго оформляли всего одну бумажку?
Вот тогда я понял, почему бюрократов простой народ ненавидит и часто жалуется на отсутствие пулемёта. Или танка. Мне тоже жутко захотелось давить гусеницами и поливать вражин свинцовой смертью. Хорошо, что нашёл ответ:
— Так ведь… это… очереди!
Прокатило! И где, спрашивается, логика? Первые посетители за полгода и проторчали почти четыре часа в очередях? Причём и самих чиновников непобедимая стража давненько в глаза не видела. Зато свои обязанности выполняют скрупулёзно, а отговорка про очереди оказалась для них самой приемлемой.
Воистину говорят: неисповедимы и неведомы помыслы разработчиков.
Заключительный наш отчёт был воспринят с пониманием: метку получить не удалось из-за длительного согласования со всеми звеньями учёта. Может быть, выдадут только завтра. Ну и завтра придём за телом казнённого преступника. Канцелярии оно больше не нужно, а мы его употребим на благо всего человечества. Услышав это, охранник снизошёл до предупреждения:
— Носилки не имеют права оказаться длиннее двух метров и двадцати сантиметров. Иначе будут приравнены к незаконно проносимому оружию.
Дельные слова! За такие следовало бы и чаевые оставить, если бы не опасения, что монетку или две примут за взятку. Да и зачем бессмертным скелетам деньги? Ни семьи у них нет, ни выходных… Бессменные часовые оплота бюрократии! Звучит…
На площади всё оставалось без изменений. Сравнительно, конечно. Ибо поведение Даниэллы выглядело безобразным. Она, как дешёвая шлюшка из борделя, повисла на локте увлечённо что-то вещающего Чайревика и весело хохотала. Пришлось издалека повышать голос, призывая к порядочности и заодно наводя порядок в команде:
— Почему не ведём наблюдение по сторонам?! А если бы на вас напали вырвавшиеся на улицы слуги? Натуральное разгильдяйство! И ещё кто-то смеет утверждать, что рыцари — это пример железной дисциплины!
Как ни странно, Димон не стал ни оправдываться, ни вступать в полемику. Только глянул на меня снисходительно, с невероятным моральным превосходством. Ещё и женскую ладошку при этом нагло и бесцеремонно поглаживал. А его мысли легко читались во взгляде: «Прекрасно понимаю причину твоего недовольства, но… она выбрала лучшего и более достойного. Так что напрасно злишься!»
Да больно мне надо на кого-то там злиться! Просто сейчас ради профилактики и за то, что службу не несут, как подойду, да как дам по шее!..
Хорошо, что лошадки нашему приходу откровенно обрадовались, сняли вспыхнувшее во мне раздражение своим весёлым ржанием и перестуком копыт по мостовой. Да и Пятница выразил желание размяться после затянувшейся беседы:
— Жаль, что здесь, в Ихрезе, гулей нет. Можно было бы на них поохотиться. Кстати, а почему нет? Забыли у этого некроманта поинтересоваться.
— Что за некромант? — сразу перестала улыбаться сияда.
— Потом расскажем, — не удержался я от мелкой мести. Пусть помается от любопытства! — На ужин пора поторапливаться, а мы ещё и на рынок глянуть хотели.
— И не только на рынок, — решила напомнить женщина, но я уже её не слушал, обращаясь принципиально лишь к Пятнице:
— Раз мы тут ещё на сутки остаёмся, то завтра уже и город окончательно осмотрим. Тем более если у нас будет гид из местных. Но! Пошёл, родимый!
Застоявшийся Гнедой тотчас пустился резвым аллюром, а там и в галоп пошёл. Так что паладину и его восторженной слушательнице пришлось прекращать обсуждения услышанного и спешно нас догонять.
Ближе к нужному перекрёстку мы перевели животных на шаг и непосредственно к городскому рынку выдвинулись не спеша, а там и вообще остановились метрах в тридцати от первых прилавков. И стали тщательно присматриваться.
