Александр Мазин - Белый Клинок
Он вовремя вспомнил, что и упоминание об «исчезнувших» является преступлением.
– Тебе не назвали твоей вины? – удивился Наместник.– Но это – преступление против закона!
– Это так.
– Как же тебе удалось вернуться? Тебя… отпустили?
– Вроде того,– солгал Тилод.
– Хорошо, что ты пришел сюда! – воскликнул Наместник с необычайным энтузиазмом.– Представь же мне свою прекрасную спутницу!
– Моя жена, почтенный Алан! Ее имя – Эйрис!
– Не конгайское имя! Да? – Наместник прищелкнул языком.– Она – не конгайка, верно? Но ты же обязан был испросить разрешения! Разве нет? – и впился взглядом в зодчего.
– Она рождена на Юге! – Тилод с трудом сдержал раздражение.– А ведь Юг – земля Великого Ангана! Разве нет?
– Ну да, ну, да, разумеется! – скороговоркой согласился Наместник.– А даже будь она и не из Конга… Разве я отказал бы в разрешении на брак такому уважаемому человеку, как зодчий Тилод! И такой восхитительной женщине… Эйрис, верно?
– Да, почтенный Наместник,– подтвердила женщина.
– Можешь звать меня – Алан, очаровательная Эйрис! Какое дивное имя! – Рыбьи глазки обшарили женщину с головы до ног.
– Вечером хочу видеть вас – двоих – у себя! Приглашаю! – но прозвучало скорее, как приказ.– А пока… Чем я могу помочь тебе, зодчий Тилод?
«Будь осторожен!» – знаком предупредила Эйрис.
Тилод удержался от вертевшегося на языке вопроса.
– Расскажи мне о печальной участи Шинона! – попросил он.
– О да! – лицо Наместника изобразило скорбь.– Он был убит! Предательски убит!
– Разве? – удивился Тилод.– А мне сказали: он погиб в поединке.
– Кто сказал? – быстро спросил Наместник.
– Кто? – Тилод не стал выдавать Лэна.– Мне сказал так один из людей достойного Ганга!
Наместник не сумел скрыть недовольства.
– Может, и так,– согласился он.– Только история эта во многом еще не ясна! Убил его некий шпион из Империи! Отважный Шинон раскусил его и решил сам схватить северянина! Он не знал страха, Шинон! И я ничего не успел сделать! – воскликнул Алан трагическим голосом. А потом добавил, уже с меньшим пафосом:
– Почтеннейший Даг слег за день до трагедии! Ходили слухи,– он прищурил один глаз,– что и тут не обошлось без того имперского шпиона!
– Что он сказал перед казнью? – спросил Тилод.– Ведь его казнили, верно?
– Кого?
– Шпиона!
– Увы! – произнес Наместник.– Негодяю удалось скрыться!
Тилод удивленно поднял брови.
– Но справедливость Великого Ангана настигнет убийцу! – напыщенно заявил Алан.– По моим сведениям, он все еще в Конге!
Тилод кивнул.
– А кто назначен Начальником Гавани? – поинтересовался зодчий.
– Пока никто! – ответил Наместник, и брови зодчего поднялись еще выше.
– Столько времени без Начальника Гавани? – воскликнул он в изумлении.
– Ну, у нас есть начальники фортов, начальник таможни… Командующий эскадрой… Мною предложен начальник Кимонской крепости, но Великий Анган… не одобрил! В общем… пока я сам присматриваю за Гаванью! – заключил он.– А почему ты спросил, зодчий Тилод?
– Из любопытства!
– Может, ты хотел бы еще что-то услышать? – Наместник явно чего-то ждал от него. Но именно поэтому зодчий ничего больше спрашивать не стал. Ему нужно было кое-что узнать самому.
– Нет! Благодарю, почтенный Алан!
– Тогда вы свободны! Приятно увидеть тебя, госпожа Эйрис! Жду вечером! И помни, зодчий, мое внимание всегда обращено к тебе! – Это было предупреждением.
Тилод еще раз поклонился. Наместник подмигнул и, кликнув собак, удалился.
– Мы придем к нему вечером? – спросила Эйрис, когда они оказались за пределами дворца.
– У меня было огромное желание свернуть старикашке шею! – пробормотал Тилод.
– Что же тебя остановило? – удивилась Эйрис.– Неужели пара неповоротливых псов и еще более неповоротливых солдат?
Тилод погладил возвращенный ему клинок:
– Нет! – Зодчий улыбнулся.– Наверное, я еще не привык так просто относиться к своим желаниям!
– При чем тут желания? Поверь, этот лысый коротышка опасней кугурра! Он же ненавидит людей!
– А мне показалось, что на тебя он смотрел отнюдь не с ненавистью! – заметил Тилод.
– То же самое! – возразила Эйрис.– Любовь лианы-ползуна к тому, кого она душит!
– Мы придем к нему вечером! – твердо сказал Тилод.– Нужно выжать из него все, что он знает! Даже – если придется – силой!
Эйрис покачала головой, но спорить не стала:
– Куда мы сейчас? – спросила она.
– На рынок! Купим нам пардов. А потом – к моей сестре. Хочу вас познакомить! И она, может быть, знает, куда подевался Сантан!
Разнообразием фарангский звериный рынок уступал сарбурскому. Здесь не торговали экзотическими животными джунглей Юга, да и тех диких зверей, что водились в лесах Междуречья, тоже было немного. Зато в том, что касается домашних животных, Фаранг явно превосходил своего южного соперника.
Горбатые быки, могучие, длиннорогие, ревели, привязанные накоротко к вкопанным в землю столбам. Рыжие, черные, пятнистые коровы с сонными влажными глазами, неторопливо пережевывали траву. Их круглые бока лоснились, а рядом с каждой пенилось в кувшинах густое молоко: на пробу.
Поодаль волновалось живое море: овцы, белые, желтые, голубые, розовые, не только конгайские, но и завезенные с Белого и Красного материков. Надменные бараны, гордо вздымающие тяжелые закрученные рога.
На другом конце рынка хрипло рычали друг на друга огромные боевые псы; вертелись, не в силах устоять на месте, длинноногие охотничьи; выпуклогрудые упряжные с небольшими головами и пушистыми метлами хвостов, белые, черные, желтые тянулись добродушными мордами к покупателям, норовя лизнуть в лицо.
На крытых рядах спали, привязанные к кольцам, пушистые гурамские следопыты. Иногда из мехового комка выглядывал черный нос и раздавалось звонкое отрывистое тявканье. Кое-кого хозяева даже держали на руках: настоящий породистый, хорошо обученный следопыт стоит почти столько же, сколько сильный пард.
На руках держали и подросших котят, пушистых и гладких, одноцветных и расписанных природой причудливыми узорами четырех цветов.
Отдельно продавались коротконогие и короткохвостые охотницы на крыс из Хуриды, совершенно черные, остроухие, недоверчивые. Их покупали, в основном, приезжие; в самом Фаранге крыс не водилось.
Глаза у Эйрис загорелись: в Городе-на-Берегу никогда не было домашних кошек. Но Тилод увлек ее к пардам.
Выбор и здесь был велик. От маленьких, двух с половиной локтей в холке, «детских» пардов до огромных мощных широколапых «боевых тяжелых», с могучими шеями и хвостами толщиной в руку взрослого мужчины. Большинство – из двух конгских пород, горной и равнинной; последние, большей частью черные, иногда – с подпалинами. С конгскими соперничали гурамские хомети, такие же огромные, с гривами жестких волос вокруг широкой головы, гривами, которые спускались до груди, закрывая всё горло. Крепкие ноги их обросли густой жесткой щетиной, но туловище покрыто обычной короткой шерстью. Менее подвижные, чем «конгаи», хомети, тем не менее, ценились дорого: жесткая шерсть в бою отлично защищала от стали и клыков. В неуязвимости они почти равнялись «хольдцам», сплошь заросшим шерстью. Но для «хольдцев» Конг слишком жарок. Здесь же продавались и аркисские «беговые», «боевые легкие» из Междуречья, неутомимые гурамские хуши и великолепные эдзамские хасцы, самые стремительные из всех.
