Владимир Ильин - Повелитель миражей
— Прошу прощения, Ито-доно, — поклонился в свою очередь прокурор после ряда односложных якобы ответов по телефону, — неотложные дела во славу Императора, еще раз покорно прошу меня простить.
— Сидеть! — гаркнул его собеседник, нервно подергивая себя за бороду.
Один из сопровождающих главу рода тут же встал и надавил на плечи моему боссу, не давая подняться. Второй загородил Сайто.
Тут же отодвинулась фальш-панель в стены, и в зал вошел десяток бойцов. Шестеро остались возле столика с переговорщиками, трое подошли к окнам, один лениво двинулся ко мне.
— Ито-доно, так нельзя, — голос посредника слегка сорвался на последнем слове. Газета мягко опала на пол.
— Я бы посмотрел на тебя, старый друг, если твоего сына захотели бы убить ни за что! — буркнул Ито-доно, поднимаясь из-за стола.
— Он виновен, я привел доказательства, — босс сохранял спокойствие, но было видно какой ценой — кончики пальцев заметно подрагивали.
— Парень попал в плохую компанию, — перекричал его глава рода, — Он не виноват! Он сам — жертва! А ты — слепой палач!
— Ито, я не приму твою сторону, — жестко ответил посредник, — Так действовать против всех традиций.
— Теперь можно, — негромко сказал, словно ни к кому не обращаясь, Сайто-сан.
Давно пора. В помещении проходит ледяной ветер, опрокидывая вазочки с цветами со столов. Люди зябко морщатся, оборачиваются в поисках раскрытого окна, но взгляд тут же наталкивается на совсем другое. Секунда, и максимум внимания всех присутствующих, кроме нашей тройки и посредника, сконцентрирован на вершине тонкой ледяной иглы в каких то миллиметрах от глаза. Доспех духа уже не поможет — любое резкое движение вгонит полупрозрачное двадцатисантиметровое шило в мозг. Во внезапной тишине слышно тяжелое дыхание и шепот вина, вытекающего из бутылки.
— Всего доброго, Ито-доно, господин посредник, — прокурор глубоко поклонился старикам, — Дела.
Под звук собственных шагов мы дошли до лифта. Стоило створкам сомкнуться, как Ода-сан буквально упал по боковой стене вниз. Его тело слегка трясло, пальцы рук ходили маятником, но он продолжал что-то искать во внутреннем кармане. Сайто наклонился над ним и вытащил таки упаковку таблеток, три их которых были тут же извлечены и проглочены боссом.
На своих плечах мы дотащили прокурора до машины, пристегнули его ремнем безопасности и на скорости покинули недружелюбное место.
— Иглы продержатся еще пару минут, — я уловил вопрос во взгляде начальника и поспешил ответить.
— Ловко, — хмыкнул он, прибавляя скорость.
В зеркале заднего вида не было чужих машин, так что я позволил себе слегка расслабиться.
— Домой, — тихо скомандовал босс.
Ода-сан жил на закрытой территории поселка на севере города. Мощные стены и пулеметные гнезда над воротами лучше всякой вывески поясняли, что жители тут очень непростые. К моменту, когда автомобиль остановился возле нужного дома, прокурор уже более-менее пришел в норму. По крайней мере, ему хватил сил обнять вышедшую на встречу жену, покружить на руках маленькую дочь и подкинуть в воздух сына. Счастливая семья скрылась внутри здания, мы же двинулись обратно.
Джипы отделились от нас на следующем повороте, ведущем к штабу.
— А мы куда? — рискнул уточнить.
— Там увидишь, — почему-то довольно хмыкнул Сайто, — еще одно распоряжение босса.
Через десять минут машина подъехала к трехэтажному заведению со скромной вывеской 'Салон красоты'. Я в небольшом смятении оглядел себя в зеркало — вроде и зарос то совсем чуть-чуть.
— Пойдем, — лукаво улыбнулся начальник, безо всяких объяснений подтолкнув меня ко входу.
Сайто оставил меня на кресле возле стойки рецепшна, а сам ушел вглубь, ведомый явно знакомой девушкой — общались они без надоедливых японских суффиксов, как принято между друзьями.
Через какое-то время ко мне подошла другая девушка, в традиционном японском кимоно, окинула задумчивым взглядом и за руку повела за собой. Я еле удержался, чтобы не вернуть родную пятерню из мягкого захвата, но любопытство победило. Остановились мы перед душевой комнатой, вернее — меня затолкнули внутрь и закрыли дверь. Намек понятен, но сама ситуация — насквозь нет. Какой-то сверхмодный пиллинг мизинцев? Или натирание пяток? За модой я никогда не следил, руководствуясь рекомендациями Ай-тян.
Через десяток минут в душ бесцеремонно вошла та же девушка. Я бы возмутился, если бы не потерял на некоторое время дар речи — начнем с того, что она была без одежды, а завершим совершенно бесхитростной помощью, от которой волна смущения буквально парализовала тело.
После душа все развернулось еще неправильнее — как голосила моя совесть, но тело имело другую точку зрения. Первый раз вышел скомкано и оставил чувство стыда на душе, но эти эмоции быстро выветрились мягким нашептыванием на ушко и обещанием научить. Следующие часы мы занимались тем, чему я не учился всю свою жизнь — приносить другому человеку удовольствие. Изредка к нам присоединялись другие девушки, по одной, чтобы не сильно смущать и без того постоянно красного меня. Уроки сменялись экзаменами и натурными пособиями. Не было безумных противостояний двух начал, как об этом любят писать в книгах, была учеба — методичная, доброжелательная и очень ответственная. Более десятка лет меня натаскивали травмировать, калечить, бить по ключевым точкам, использовать силу для войны, но почти никогда — для любви. Разве что защита близких кое-как подходила под это определение.
Из здания я вышел еле удерживаясь на ногах от шквала эмоций и усталости. Меня выпустили под строгое обещание зайти завтра. С одной стороны — простите, Юно, Ай. С другой — а если бы с кем то из них в первую ночь вышло так же, как в первый раз у меня? Обида, недовольство, непонимание — как бы они отреагировали? Сумели бы понятливо отвести от этого внимания, как местные феи? Тоже вопрос. В итоге я все таки пришел к выводу, что все к лучшему, все ради дальнейшей семейной гармонии и разнообразия, потому успокоился. Вот такая я кобелина.
На рецепшене поведали, что Сайто-сан велел его не ждать. Вот же старый извращенец!
До дома оказалось сравнительно недалеко — не больше получаса тихим шагом. То, что это не лучшая идея, я понял после второй группы нетрезвых господ, возжелавших покопаться в моем кошельке. Не то, чтобы это представляло какую-то опасность, но настроение было испорчено напрочь. Да и что я хотел, разгуливая по городу в полчетвертого ночи? Честные люди давным-давно спят.
Свой подъезд я чуть не прошел. Днем он выглядел куда приятнее, сейчас же в очередной раз попортил настроение разбитыми лампочками, полумраком ступеней, подсвеченных экраном телефона и отчего-то перекореженными перилами. Днем такого точно не было. Следующий момент привел меня в тихую ярость — моя дверь сиротливо болталась на одной петле, косяк двери был выбит, как и полметра стены рядом с ним. Недоброе предчувствие сжало сердце. Самые черные переживания сбылись — кто-то украл кресло боевого робота. Ноги сами подломились в коленях, крик боли вырвался из груди в адрес жестокого неба. За что? Кто посмел? На полу, где раньше мирно стояло кресло, валялись два помятых цветка. Символ смерти. Неужели Ито-доно? А кто же еще?
