Анна Завгородняя - Невольник из Шаккарана
- Торгрим! - сказала она и кивнула в знак приветствия.
- Ты помнишь меня, Трюд? - удивился он. Мужчине показалось, что за столько лет знахарка нисколько не изменилась, такая же, как и была.
- Я помню всех, кто когда-то бывал у меня, - она знаком пригласила его присесть, - И даже знаю, что не штор привел тебя к моему утесу.
Торгрим сел на лавку напротив стола. Женщина опустилась на стул. Он увидел травы, лежащие перед ней, часть связанные в аккуратные пучки, еще часть дожидалась своей очереди. Видно именно этим она и занималась до его прихода. В очаге горел огонь, что-то булькало в котле, подвешенном над пламенем и воздух был наполнен ароматом каких-то трав.
- Ты пришел спросить меня о своей дочери! - сказала знахарка, - Только не понимаю почему, ведь ты и сам знаешь ответ на свой вопрос.
Торгрим почесал затылок. За окном, выходящим на море, застучал дождь.
- Забирай дочку от Сигвальда, - произнесла женщина, - Его прежняя жена, та, о которой никто не знает кроме нескольких человек... Он убил ее, вот так, в порыве гнева. И все ему сошло с рук. А точнее никто не смог ничего доказать, Сигвальд всем сказал, что она упала со скалы, но я то знаю, что он за человек и Гард догадывается о причастности твоего зятя. А твоей дочери, наверное, повезло, что нашелся человек, успевший остановить Сигвальда.
- Он уже был женат? - удивился Торгрим. Этого он не знал.
- Да. На сводной дочери Асгрима, отца Гарда. Ее звали Лотта.
Торгрим поднялся с лавки.
- Спасибо тебе, Трюд, - сказал он.
- Вот видишь, как мало надо слов для того, чтобы человек все понял, - сказала она ему во след, когда тот, кивнув знахарке на прощание вышел в дождь.
Ветер за окном злобно подвывал, а я сидела, куталась в плед у разожженного очага и смотрела на огонь. Капли дождя стучали в ставни, били по крыше. Я слышала прибой, так отчетливо, словно мой дом стоял на самом берегу. Где-то на дворе скрипело печально дерево, противостоящее стихии, а я думала о том, что совсем оказывается не жалею смерти тому, кого так долго считала своим врагом.
Когда скрипнула открывающаяся дверь, я встала, чтобы встретить вошедшего мужчину. Гард несколько мгновений стоял на пороге, затем решительно прошел вперед.
- Ты пришел? - зачем-то сказала я.
Он кивнул.
Некоторое время мы просто молчали. Гард присел рядом, протянул руки к теплу.
- Ты кажется хотел со мной поговорить, - напомнила я, когда наше молчание затянулось.
- Я должен рассказать тебе о Лотте.
Я свела брови.
- Лотте? Кто это?
- Моя сестра, - он посмотрел на меня, - Моя незаконнорожденная сестра.
- Я и не знала, что у тебя была сестра, - призналась я, - Мне никто никогда о ней не рассказывал. Где она? Что с ней?
- Она умерла, - ответил северянин.
- Прости, - я потупила взор. А Гард продолжил:
- Лотта была дочерью моего отца Асгрима и одной из рабынь, что делила с ним ложе после смерти моей матери. Я любил свою сестру. Она была хороша собой, умна и очень приветлива. А потом в наших краях появился Сигвальд. Он купил земли по соседству и стал часто бывать у нас в гостях, понятное дело, Лотта влюбилась и когда Кольцо попросил ее руки отец даже был рад и отдал ему дочь не задумываясь. Тогда мы еще не знали, что из себя представлял Сигвальд. Его друг Орм всегда был при нем. Они приплыли вместе, и я никогда не видел, чтобы они надолго расставались. Мне казалось, что Сигвальд достойный человек, я тогда еще ничего не понимал в жизни и не мог разглядеть под личиной добропорядочного мужчины, храброго воина этого зверя, да и что там говорить, он всячески прятал его от нас, притворялся.
Лотта и ее муж прожили вместе несколько месяцев, когда погиб в набеге наш отец. А потом, часто навещая сестру я стал замечать, что она осунулась, бледна и совсем не так весела, как было раньше, а на все мои вопросы она только наигранно улыбалась и отвечала, что у нее все хорошо.
Я вспомнила Киртсен, лежащую на столе Трюд. Кирстен, которая была на волосок от гибели и ее окровавленного младенца в тазу, полном крови. А Гард тем временем все рассказывал и лицо его при этом имело каменное выражение. Я понимала, что слова даются ему с трудом.
- Сигвальд к тому времени обзавелся огромной дружиной, расширил свои земли. Он стал богат и силен. Противостоять ему мог только безумец или человек равный по положению. В один из дней, когда я приехал проведать Лотту, Сигвальда не оказалось дома. Сестра вышла меня встречать и попросила прогуляться с ней на утес. Я тогда еще помню, что Орм заметил, что мы уходим...
Лотта накинула на плечи легкую шаль. Подарок мужа. Она была привезена Сигвальдом откуда-то из южных земель. В таких, как ты помнишь, кутались женщины Шаккарана.
Я кивнула.
- Мы с Лоттой поднялись на утес, и она оглядевшись по сторонам поняла, что мы одни и заговорила. В ее глазах было столько ужаса и боли, столько страха, что я был удивлен. Лотта рассказала мне о том, как обходиться с ней ее муж. Что он издевается над ней, избивает и берет силой. Она так же сказала, что Сигвальд угрожал ей расправой надо мной и моими людьми, если она не будет молчать, но Лотта уже больше не могла терпеть. Она была беременна и боялась, что в очередном припадке ярости муж сделает так, что она потеряет своего ребенка. Потому, по ее словам и заговорила.
- Как Кирстен! - произнесла я, - Что он за зверь такой!
Гард неотрывно смотрел на огонь.
- Когда порыв ветра сорвал с плеч Лотты ее шаль, она испуганно попросила меня достать подарок мужа. Шаль упала вниз, но там была тропа, по которой можно было спуститься. Я прошел всего половину пути, когда Лотта сорвалась с утеса и упала вниз. Бросившись к ней, я нашел сестру мертвой, а когда поднял голову, то увидел наверху стоявшего Орма и он смотрел на меня. Затем он исчез, а я поднял Лотту на руки и вернулся с ее телом в поместье Сигвальда. Тот к этому времени уже вернулся и кажется был очень удивлен, увидев мертвое тело жены, словно его друг, стоявший рядом не успел ему все рассказать.
- Лотта! - закричал Сигвальд и бросился к нам в притворном ужасе, но я не дал ему даже притронуться к своей сестре. Я положил ее на траву, а сам достал меч. Сигвальд не стал делать вид, что не понимает к чему я клоню. Орм кажется пытался его отговорить от боя, но мы все же сразились, и я победил. Более того, я отрезал его волосы, которыми Кольцо так гордился. У него был обет по которому он никогда не должен был резать их и тут я сделал это.
Я не удивилась. Воины очень чтили обеты. Нарушение которых было равносильно смерти.
- Так поэтому он мстил? - догадалась я.
