Кристина Зимняя - Жена на полставки
Внезапно резко распахнулась дверь и в пляску ремонта влилась Риада — в черном платье, черных перчатках и с куском черного шелка в руках. Шкаф, тумбочки и стулья дружно разбежались по углам, материалы и инструменты взмыли под потолок, а кровать зарычала и сжалась, словно приготовившись к прыжку.
Девица выглядела откровенно безумной — окинув широко распахнутыми, но словно невидящими глазами спальню, она метнулась к окну и трясущимися руками примерила свою тряпку на место шторы.
— Не то! — буркнула Ри и побежала к двери в мою комнату. — Точно! Здесь! — радостно воскликнула она и, выудив откуда- то молоток на длинной ручке и огромные гвозди со шляпками в виде черепов и костей, принялась прибивать ткань по периметру проема.
— Ты что делаешь? — возмутилась я.
— Друг не друг, а день не день, когда путь уводит в тень, — начала напевать в такт ударам Риада.
Я попыталась встать, но простыни, вмиг обратившись жгутами, прочно обмотали ноги.
— Прекрати немедленно и убирайся домой! — заорала я, швырнув в нахалку подушкой. Импровизированный снаряд общаться с целью не пожелал — обзаведясь парой пушистых крылышек, упорхнул на карниз. Шторы вдруг взметнуло, стекло осколками осыпалось на пол, а на подоконник опустилась стройная фигура в белом. По плечам вновь прибывшей струились ярко- рыжие локоны, а на бледном личике сверкали зеленью огромные глаза.
— Что за бардак в моем доме? — потрясая отрезом алого с золотым шитьем атласа, грозно вступила в нашу странную беседу рыжая, в которой я опознала первую жену Грэга.
— Это мой дом! — развернулась к Эдиллии Риада, поудобнее перехватывая молоток. Еще не забитые гвозди роем пчел зависли над ее плечом, угрожающе направив «жала» в сторону зеленоглазки.
— Так ты претендентка? — как- то хищно усмехнувшись, произнесла первая лэй Брэмвейл и взмахнула тканью, на глазах вытянувшейся и свернувшейся в петлю. — В будущие метишь?
— А ты прошлая, что ли? — в тон ей отозвалась лэй Дзи и шагнула вперед.
— Я вечная! — тряхнув шевелюрой, гордо заявила рыжая.
— А я лучшая! — не отставала от нее в самолюбовании крашеная брюнетка.
Обе девицы, настороженно поглядывая друг на друга, принялись медленно перемещаться по кругу, обмениваясь оскорблениями.
— Что- то ты тощая, он таких не любит, — первой засомневалась в привлекательности соперницы Эдиллия.
— А ты коротышка! — не осталась в долгу Риада.
— И волосы на солому похожи, — продолжила рыжая. — И лицо глупое, и в декольте показать нечего, — добивала она.
— А ты, а ты… а ты зато мертвая! — привела действительно убийственный аргумент Ри и взмахнула своим оружием.
— И тебе могу с этим помочь, — ласково улыбнулась в ответ соперница, раскручивая над головой петлю.
— Я вам не мешаю? — зачем- то вмешалась я. И рыжая в белом, и брюнетка в черном разом развернулись ко мне. Со свистом рассекающая воздух полоса алой ткани, рой гвоздей и молоток так же обратили на меня внимание. — Нет- нет, вы продолжайте! Я просто так спросила, — мой голос прозвучал робко, почти неслышно.
Девицы переглянулись и, хором предвкушающее протянув:
— Сперва убьем настоящую! — шагнули ко мне.
Я, путаясь в простынях, отползла к изголовью и с ужасом уставилась на столь разных по виду, но одинаковых по намерениям особ. Алая петля удавки со свистом рассекла воздух и разлетелась веером тонких ленточек, тут же направившихся в мою сторону. Вслед за ними с угрожающим жужжанием устремился металлический рой. Балдахин взмахнул крыльями и гигантским пауком обрушился сверху. Бархатное брюшко зависло прямо надо мной, а бесчисленные тонкие лапки словно сеткой оградили небольшое пространство вокруг. Красные полосы бессильно хлестали по стенам моей «клетки», гвозди расплющивались и осыпались, расплавленными каплями оседая на пол.
— Ах ты, гадина! — заверещала Риада и, подскочив, принялась лупить заметно увеличившимся в размерах молотком по лапкам- прутикам. — Я тебя оттуда достану.
— Открывай, а то хуже будет, — прорычала рыжая.
— Открывай! — вторила ей брюнетка, посверкивая безумными синими глазами.
Обе вдруг растеклись бесформенными полупрозрачными «кляксами» и принялись рвать на части «клетку».
— Открывай! — потусторонними голосами завывали ставшие похожими на калфов девицы.
Молоток, уже сам по себе, без направляющей удары руки, колотил сверху. От этого грохота я вздрагивала и все больше сжималась. Из спинки кровати выросли две золотые руки и вцепились в мои плечи. Я истошно заорала и… проснулась.
Сбившиеся простыни мятой грудой валялись в ногах, полог мрачным полотнищем висел на положенном ему месте, а рядом сидел Грэгори и пристально вглядывался в мое лицо.
— Кошмар? — спросил он.
— На- наверное, — голос был хриплым, не то со сна, не то от криков.
— Почему не у себя? — продолжил выяснения он.
— Не смогла найти «подарок» от гостьи, — честно призналась я.
— Ты оставляла ее в спальне одну? — не став притворяться, что не понимает, нахмурился Грэг.
— Нет, но… — подобрать слова, чтобы описать ход размышлений, что привели на супружеское ложе, оказалось мне не по силам, но муж понял и так.
Чары в его исполнении мне приходилось видеть крайне редко. Не так уж много из применимого в обычной жизни он умел. Охотников хорошо учили одному — убивать, а остальные области магии преподавали обрывочно и несерьезно. Грэгори вполне хватило бы силы на целый фейерверк, но зажечь свечу куда быстрее вышло бы у самого слабого чародея.
Белые искры, сорвавшиеся с пальцев мужчины, лишь со второго раза выстроились в ряды, образовав своего рода трехмерную сеть, которая, то расширяясь, то сжимаясь, плавно заскользила по комнате. Весь процесс поиска занял совсем не много времени — я одно только пространство под шкафом изучала дольше — а результат впечатлял. Светящиеся точки оседали, обрисовывая контуры мерзких зеленовато- бурых потеков, что тянулись от двери в мою комнату почти до самой кровати.
Грэг приглушенно выругался и, набросив мне на плечи покрывало, поднялся, а я, наконец, обратила внимание на его внешний вид. Пижамные штаны, босые ноги и голый торс меня не удивили, а вот красное пятно на боку вызвало закономерный вопрос:
— Это что? — я осторожно тронула пальцем след ушиба.
Муж усмехнулся, потер область ребер ладонью и уважительно протянул:
— Это у кого- то очень сильный удар пяткой, воинственная моя. Хорошо хоть в глаз не угодила. — Я смущенно отвела взгляд, на глаза, как назло, попались перевернутое кресло и осколки вазы. К щекам прилила краска, захотелось залезть под покрывало с головой. — Да, баррикады я тоже оценил, — добавил муж. — Не расскажешь, зачем возводила?
