Юрий Иванович - Путь Невменяемого
– Соберись! Наверняка она приказа тебя убивать иным способом не имеет. Значит, попросту попробуем на сегодня тебя как-то изолировать от нее. Например, ты мне подашь знак, что уже не можешь терпеть негативного влияния Признака Мальвики. Я тут же подниму тревогу в доме, будто началось нападение. Потом мы мягко спровадим баронету под охраной домой и продолжим выяснение обстоятельств.
– Но вдруг отрава с болезнью уже при ней? Тогда ее надо арестовать немедленно!
– Ты уверен, что она при ней? Зачем ей спешить? И ведь наверняка вы не за несколько дней договорились лечь в постель, а надумали это недавно, во время прогулки. Не станет она сразу носить с собой такой компромат на себя…
– Постой! А как ты увидишь мой знак? Вокруг спальни полог непроникновения.
– Ха! В твою спальню можно заглянуть со стороны большого зеркала. Из кладовки вынимается часть стены с зеркалом – и любуйся сколько влезет. Давай, шевелись! И задержись возле той вазы еще минут на пять, мне надо слуг предупредить! А потом еще и Мальвику заставить работать…
Патриарх Эль-Митоланов привирал: и слуги были ко всему готовы, и молодая маркиза уже сегодня потренировалась с силами воздействия своих врожденных умений. Так что долго готовиться не пришлось. Тяжелей всего далась окончательная настройка самому Невменяемому. Ведь следовало только одним своим появлением показать, что отлучка была лишь досадной случайностью и ничего существенного в доме не произошло. При этом еще и улыбаться заподозренной женщине в глаза и поддерживать в своем голосе соблазнительные, страстные обертоны.
Вроде все получилось. Несколько минут оханий у вазы, затем деликатно данное поручение Мальвике и просьба не мешать, к чему та отнеслась с понимающей улыбкой и тут же умчалась. И вот уже парочка возлюбленных, едва заперев изнутри дверь спальни, слилась в блаженном поцелуе.
Естественно, что мужские инстинкты, побуждаемые прикосновениями плоти, чуть не заглушили и рассудок, и только что данные обещания быть настороже и контролировать свои действия. Так и не прерывая поцелуя, он подхватил женское тело на руки и медленно понес к кровати. Вот тут они уже стали обмениваться короткими пылкими фразами:
– Я хочу тебя!..
– И я вся горю от страсти!..
– Любимая!..
– Желанный мой!..
Но тут начала действовать своим негативным по отношению к либидо умением Мальвика. Невменяемый словно потерял чувствительность. Только что казавшееся желанным тело превратилось в ничем не интересную живую массу. Вдобавок еще и в душе стало нарастать отвращение. Но он-то был готов к этому, поэтому продолжал шептать с прежней настойчивостью:
– Моя мечта сбывается, наша близость близка!..
– Обними, обними меня крепче!
Влияние магической силы усилилось настолько, что к горлу мужчины подступил ком, а сама мысль о предстоящем соитии вызывала омерзение. Но он, сжав зубы, продолжал в прежнем духе:
– Единственная моя, божественная!..
– Дорогой, как я ждала этого момента!.. – несся в ответ страстный шепот. Хотя по глазам уже было заметно, что женщина отчаянно борется с собой. То есть она всегда боролась, находясь рядом с Кремоном, и на близость с ним шла расчетливо, преднамеренно, не испытывая при этом никакого, даже мало-мальского влечения.
«Насколько же ее сломали, что ей приходится так переступать через свои чувства?!» – ужаснулся Кремон, стараясь уже совершенно отстраниться от происходящего и рассматривая это словно неприятный опыт с премерзкими осклизлыми лягушками в большущей стеклянной банке.
Вовремя он так себя настроил, потому что влияние магического луча возросло скачком почти вдвое.
Женское тело вздрогнуло, чуть ли не изогнулось дугой, а из губ вырвался стон.
– Что с тобой, любимая?!
– Я изнемогаю от страсти! – шептали побелевшие губы. – Возьми меня, скорей возьми меня!..
Если бы Белери вдруг стало плохо или она открыто стала бы жаловаться на необычное состояние, слабость или недомогание, влюбленный до сих пор мужчина ей бы все простил. Вернее, дело было бы даже не в прощении, а в дальнейшем более подробном разбирательстве. То есть веди себя баронета естественно, подозрения в ее неискренности развеялись бы чуть ли не полностью. А так притворство было налицо. Да еще такое крупное и страшное притворство, что у Кремона не осталось ни капельки недавней влюбленности. Конечно, тому виной было еще и негативное влияние Мальвики, которое не просто полностью гасило желание, но и вызывало чувство гадливости, неприятия вообще каких-либо ласк и поцелуев.
И все равно, пусть дрожащие, пусть побелевшие от страшных усилий, но губы женщины тянулись к нему для поцелуя.
Не в силах больше выдерживать такое притворство, Невменяемый подал пальцами сигнал господину Огюсту. И уже через несколько мгновений в коридоре послышались крики слуг:
– Тревога! Нападение на замок! К оружию!
Осознав, что в ближайшее время не придется заниматься сексом с нелюбимым человеком, баронета тут же расслабилась и с полным равнодушием воскликнула:
– Какая досада! Нам помешали на самом интересном месте! – Но этими восклицаниями она переиграла окончательно.
Кремон вскочил, поправил одежду и потянул красавицу на выход:
– Любимая, в этой спальне опасно! Нужно спуститься в холл или в главный трапезный зал, они лучше всего защищены магически!
В холле Кремон оставил Белери в компании Мальвики и нескольких повизгивающих от страха служанок. О том, насколько притворщица оказалась вымотана любовной сценой, говорил и тот факт, что, будучи весьма высокого мнения о своих боевых колдовских возможностях, она не сделала ни малейшей попытки оказать воинскую помощь защитникам дома. И это было очень кстати. А вскоре баронету отправили домой в сопровождении боевых инструкторов и нескольких воинов наружной охраны. Причем сделано это было по причине якобы готовящегося повторного нападения на замок.
После чего троица организаторов происшедшего собралась в главном кабинете для совещания.
– Честно говоря, все наше представление шито белыми нитками! – начал возмущаться Кремон, искоса и с опаской поглядывая на Мальвику. – Если Белери отравительница, она уже через час будет знать, что никакого нападения не было и ее просто вытурили под надуманным предлогом. И она однозначно пустится в бега! Следовало ее арестовать немедленно!
Огюст закашлялся в притворной слабости, и только когда наступила полная тишина, стал говорить:
– Во-первых, скажи спасибо маркизе Баризо. Для нее это была настоящая трагедия – узнать о своей милой подруге страшные детали. И только благодаря особенному отношению к тебе она послушалась моего приказа. А ведь вина вся лежит на тебе.
