Виктор Геманов - Подвиг "тринадцатой". Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско
Обзор книги Виктор Геманов - Подвиг "тринадцатой". Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско
Виктор Геманов
ПОДВИГ «ТРИНАДЦАТОЙ»
СЛАВА И ТРАГЕДИЯ ПОДВОДНИКА А. И. МАРИНЕСКО
От автора
С трепетом душевным приступал я к этой книге. Потому что тема такая. Да и обстоятельства вокруг события и его главного героя сложились своеобразные. А еще потому, что в последнее время в нашей стране и за рубежом появилось немало различного рода публикаций, посвященных этому выдающемуся событию времен Великой Отечественной войны — потоплению крупного и особо ценного для фашистского рейха лайнера «Вильгельм Густлоф».
Даже краткий перечень таких публикаций внушает уважение и к героям события, и к самому событию. Посудите сами: книги «Голыми в смерть» И. Брока (ФРГ), «Ужасная ночь» К. Добсона, Д. Миллера и Р. Пэйна (Англия), «Корабельная катастрофа в ночном море у Штольпе-Банк» М. Пфитцманна (ФРГ), «Капитан дальнего плавания» А. Крона (СССР), множество статей и очерков в периодической печати. Не остались в стороне кино и телевидение. О выдающемся событии шла речь в передаче Центрального телевидения «Жизнь сверх меры», в 14-серийном телесериале «Стратегия победы» творческого объединения «Экран», в художественном фильме «О возвращении забыть» («Молдова-фильм»), в полуторачасовой телепередаче ФРГ, посвященной 40-летию разгрома фашистской Германии…
Конечно, все эти авторы по-разному — с разных сторон, с разных позиций, с разной степенью достоверности — ведут рассказ о героической атаке, названной «атакой века». А коли по-разному рассказывается, надобно расставить точки над «I», надо внести результаты позднейших исследований в то, что о событии, потрясшем рейх, писали несколько ранее советские авторы и немецкие историки Г. Шен, К. Беккер, Ф. Руге и многие другие.
Признаться, в свое время и мне довелось написать книгу «Подвиг „С-13“», выдержавшую уже два издания и (как признано участниками события и историками) оказавшуюся не только первой в СССР книгой об этом знаменательном событии, но и достаточно достоверной. Только кажется мне, что несколько сухо, сдержанно повествовалось о незаурядном событии в тех моих изданиях. А теперь, в пору гласности, захотелось побольше сказать о жизни экипажа, о жизни Александра Ивановича Маринеско, поведать наконец-то о ходе поиска материалов, о встречах и разговорах с многими-многими людьми, так или иначе связанными с подвигом и его героями.
Вот потому и предлагаю вниманию читателей новую книгу о крупнейшей нашей победе на море, книгу, основанную не только на архивных и переводных документах, но и на личных свидетельствах непосредственных участников славного боевого похода лодки, на рассказах офицеров штаба флота и штаба бригады подводных лодок Балтфлота в годы войны, на воспоминаниях друзей и боевых товарищей командира героической подводной лодки Александра Ивановича Маринеско.
Разумеется, в основных своих положениях книга эта неминуемо перекликается с предыдущими моими публикациями, так как суть события и подвига экипажа осталась неизменна, только стала она более насыщенной психологически. Должен признаться, что это в определенной мере связано с разразившимся «взрывом» публикаций негативного свойства в периодической печати в 1988 году. Таковы парадоксы нашей жизни — в ходе перестройки, борьбы за гласность и справедливость появились публикации, шельмующие героев подвига и подвергающие сомнению суть события.
Но начну я не с этого «чернильного залпа», вызвавшего детонацию широкого народного протеста.
Глава 1. На подступах к тайне
…В ноябре 1959 года в клуб Высших ордена Ленина специальных классов офицерского состава ВМФ в Ленинграде для встречи с нами, слушателями, пришли три ветерана Великой Отечественной войны, три балтийца-подводника. Двое — в полной парадной форме, при орденах и медалях, с ярко сияющими Золотыми Звездами Героев Советского Союза. Это были Сергей Прокофьевич Лисин, бывший командир подводной лодки «С-7», которая погибла от торпед финской подлодки, и Михаил Степанович Калинин, командовавший Краснознаменной «Щ-307», оставшейся невредимой до конца войны. Рассказы ветеранов мы встретили дружными аплодисментами, так как были они яркие по форме и очень интересные по содержанию. Для нас, молодых офицеров, начинающих подводников, они были очень важны. Но встреча эта была в общем-то короткой и довольно мимолетной. Наверняка со временем она бесследно исчезла бы в глубинах моей памяти. Однако этого не произошло, так как судьба оказалась более внимательной ко мне, чем я — к встреченным людям. Кстати говоря, я благодарен судьбе за то, что жизнь не раз сводила меня с этими заслуженными людьми.
Но сегодня речь идет не о них, хотя они, безусловно, достойны большого внимания и полного уважения.
Речь идет о третьем госте встречи.
Это был средних лет мужчина невысокого роста, довольно щуплого телосложения. На лацкане его штатского пиджака тускло поблескивал орден Ленина — привинченный, а не на колодочке. То есть заслуженный еще в первый период войны.
Я тогда не понял, не разобрал его фамилию. То ли Маренко, то ли Маринченко, то ли Мариненко… Запомнилось только, что связана фамилия с морем, ведь «марине» — это флот, море, морской…
Мог ли я подумать, что это и есть будущий герой моих книг — легендарный подводник номер один, как его называли боевые друзья? Да, это был Александр Иванович Маринеско, командир прославленной Краснознаменной подводной лодки «С-13». Но тогда мне, бывшему надводнику-тихоокеанцу, совершенно не знакомому с историей подводников Балтики, фамилия эта ничего не говорила. И все-таки случайность этой первой нашей встречи близка закономерности. Я или другой автор должен был встретить прославленного героя Великой Отечественной войны, чтобы рассказать о нем другим!
Зато последующая случайность — трагическая, несуразная — выпадала из этого логического ряда. Когда я вплотную занялся поиском материалов об экипаже «С-13» (а это произошло всего через несколько лет), Александра Ивановича увидеть не смог. Он уже умер. Трудно представить всю глубину боли, разочарования, обиды от такой вести. Быть рядом с героем, с интереснейшей личностью — и не воспользоваться таким редким удачным случаем для обстоятельного разговора! Непростительные небрежность и недальновидность!
До некоторой степени оправданием мне могло быть только одно: тогда я еще не знал сути совершенного Александром Ивановичем и его экипажем подвига. Маринеско ведь не любил распространяться об этом в силу своей природной скромности. Он и на встрече со слушателями курсов отмолчался. Встал, поклонился и молча сел, хотя мы ожидали его рассказа. И только много позднее, в 1962 году, причем довольно случайно, обнаружил я ниточку, ведущую к раскрытию его тайны. Именно тайны. Иначе чем же объяснить то, что почти никто не знал о поистине небывалом, легендарном случае, происшедшем в военную годину?
Получив назначение заместителем командира по политической части одной из подводных лодок Балтийского флота, я стал серьезно изучать историю подводных сил флота, длительное время разыскивал газеты и журналы, книги и брошюры, в которых хоть что-то сообщалось о строительстве подлодок и их участии в боях. В один из дней мне повезло: я нашел брошюру Политуправления КБФ, изданную в 1958 году. Называлась она «Боевые действия подводников Балтики». По сути это была хронология, сжатая летопись времен Великой Отечественной войны. Именно в ней и обнаружил я запись, содержание которой до сих пор дословно сохранилось в моей памяти: «30 января 1945 года в районе Данцигской бухты подводной лодкой „С-13“ под командованием капитана 3-го ранга Маринеско А. И. атакован и торпедирован крупнейший лайнер фашистской Германии „Вильгельм Густлоф“…»
Говоря откровенно, этой части сообщения я не придал особого значения. Мало ли подводниками в годы войны потоплено боевых кораблей и транспортов противника? Война есть война! Правда, бросались в глаза слова информации: «крупнейший лайнер». Но, если признаться честно, я не на эти слова обратил внимание. Меня удивили, больше того — поразили слова заключительной фразы сообщения: «В фашистской Германии объявлен трехдневный национальный траур…»
Что такое национальный траур? Это значит — приспущены государственные флаги, звонят колокола церквей, закрыты все театры, кинотеатры, рестораны и прочие места развлечений, население носит на рукаве траурные повязки… И так три дня и три ночи!
Признаться, к тому времени я уже знал, что национальный трехдневный траур в фашистской Германии впервые был объявлен в феврале 1943 года, когда под Сталинградом была наголову разгромлена хваленая 6-я армия генерал-фельдмаршала Паулюса. Но ведь в ней было 330 тысяч солдат, офицеров и генералов. А этот, очередной, траур объявлен за какой-то «крупнейший лайнер». Что-то мне не поверилось в равноценность траурных почестей по поводу 330 тысяч жизней, с одной стороны, и лайнера, пусть и крупнейшего, — с другой. Стало совершенно очевидно, что сообщено не все. За этим событием — какая-то тайна.
