Идущий в тени 8 (СИ) - Амврелий Марк

— Нам нужны золотые, скажем, миллионов десять золотом. И, конечно, награды, полученные на турнире. Тебе ведь всё равно это не надо, правильно? А нам вот как раз.

Говорил он это со слащавой улыбкой, в которую я не верил, ответив ему молчанием. Но того это не сильно смутило.

— Ты не дуйся, у нас особо выбора то не было. Понимаешь, проблемы, различные кредиты и прочее. А девочкам то шампанского хочется, и вот как таким красавицам отказать? Мы ведь не злодеи какие, отдашь небольшую пошлину и сразу отпустим.

Он разливался елеем, говорил складно, но веры ему не было, что читалось в его глазах, а буквально через минуту сладких речей и в действиях. Тон резко изменился, тот подался вперёд и вместо сладкой патоки исторг ядовитое шипение.

— Молчать будешь? Думаешь ты чего-то стоишь? Я и не таких ломал, так что готовься, тебя ждёт много приятного.

С завершением фразы последовал удар, что оказался весьма болезненным. Но это было даже не началом. Гроги махнул рукой и по периметру комнаты активировали амулеты, увеличив регенерацию здоровья до пяти тысяч единиц в секунду. Тут же они сделали и следующий шаг, а именно разожгли костёр, от которого вся комната наполнилась дымом, заставив меня перманентно задыхаться. Сделав мне ручкой, компания ушла, а я судорожно пытался придумать выход. Но делать это долго не мог со всей своей волей подкрепляемой медитацией, дым, что вынуждал задыхаться, закрадывался в лёгкие, желудок, туманил мозг. И при этом были слезящиеся глаза, разрывающие слизистую в носу и горле кашель и дым. Единственное, что мне удалось избежать — это дискомфорта от жара, так как сопротивление я прокачал знатно.

В состоянии агонии я провёл около суток. Сколько прошло точно, я не знал, так как время потеряло свой счёт, а разум потерял ясность мысли. Очнулся я только тогда, когда костёр погасили, а меня окатили водой.

— Ну что, не надумал? Я ведь так могу долго, очень долго…

Отвечать что-то я не стал. А смысл? В то, что он выполнит свои обещания я не верил, распыляться же, так это только тратить силы. Но молчание их вывело и похоже, что куда более сильно, чем если бы я орал и плевался ядом.

— Хочешь так? Значит будет так!

Он открыл один из шкафчиков, достав оттуда поднос с колюще-режущими предметами. И этими предметами он решил не пугать, а пустить в дело. И пусть экипировка не давала ему добраться до моего тела, но тому хватило и лица.

Для дополнительного антуража передо мной повесили зеркало, уменьшили скорость регенерации от артефактов и приступили к весёлому занятию раскрашивания моего лица с помощью весёлого красного цвета, кистью которого было лезвие.

Смотреть на то, как с лица сползают лоскуты кожи было неприятно, не говоря уже о том, что больно. Временами, он цеплял глаза, после чего усиляли лечение, те восстанавливались, и процедура начиналась сначала. В тот же момент, когда Степан, наиболее активно участвовавший в процессе, устал, регенерацию отключили.

Степан же достал два лимона, разрезал их, и залил лицо лимонным соком, после чего бросил на пол выжатые лимоны и оставив меня смотреть на своё же опухшее, отёкшее и изрезанное лицо, с которого свисали шматы мяса и кожи, обнажающие кости, зубы и прочую внутрянку. Они ушли, а я висел и в голове крутился лишь одна мысль: Такие хорошие лимоны испортили.

Долго на себя мне любоваться не дали, передохнув от этого этапа, может попив чайку, мои истязатели вернулись. На этот раз в дело вступила Лапка. Она не стала что-то говорить, просто выкрутила хилящие артефакты на всю мощность и взяв шипастую дубину от всей души прошлась по моим конечностям. Не знаю, чем я её так задел, но била она от души. Молча, озлоблено и очень долго. Настолько долго, что хруст костей стал привычен для уха, а боль отключила восприятие происходящего. Я всё видел, чувствовал, понимал, при этом боль была на фоне такая, что не мог связать какую-то мысль воедино, но и отключиться полностью, потерять сознание мне что-то не давало.

Так шли день за днём. Меня заставляли задыхаться, тонуть, резали, били, кололи и вытравливали глаза кислотой. Череда боли слилась в один беспощадный клубок, в котором я не чувствовал ничего, кроме боли. Не было ни разницы между днём и ночью, ни какого-то разнообразия. Даже боль стала какой-то монотонной, сливающейся в одну постоянную агонию.

Луч света в моём сознании появился в момент, когда в один из дней погас костёр, который включали каждый раз, когда они уходили и не могли мной заниматься. Хилящие артефакты при этом работали в штатном режиме. Но удивительным было отнюдь не это, а то, что я без цепей сидел на удобном кресле, что появилось здесь неведомым мне образом. При этом лицо мне промакивал мокрой тряпкой никто иной, как ангел, которого я видел единожды. Тогда ещё, на старте своей игровой деятельности, когда нашёл баг с инвизом.

Когда сознание прояснилось настолько, что я смог соображать, раскрыл слипшиеся губы.

— Воды, пожалуйста.

Прозвучало это жалко, но состояние не располагало к тому, чтобы задумываться о таких мелочах. Мгновение и тут же по губам, подбородку и телу потекли ручейки холодной, ключевой воды. И пусть сам я стал мокрым, зато общее самочувствие стало куда лучше. А когда Администратор щёлкнул пальцами, и вся моя экипировка стала чистой, то и вовсе стало хорошо.

— Спасибо, что спасли.

— Пожалуйста. Как себя чувствуешь?

— Крайне паршиво. Я не знаю, даже, сколько времени так провёл. Без возможности выхода и прочего. Как вы меня вообще нашли? Я сразу, как-то, не догадался вам написать, а потом был не в состоянии даже думать.

— Здесь тема несколько щекотливая…

— Более щекотливая, чем пытки длиной в несколько дней? Кстати, вы не знаете, сколько дней?

— Боюсь, что более… Когда вас поймали?

— В день проведения турнира первой сотни.

— Вы здесь семнадцать дней.

Повисла тишина. Семнадцать дней… Я не мог сказать, что понял, сколько это. Для меня это был один длинный отрезок с небольшими моментами забвения. Впрочем, надеюсь, что на этом всё закончилось. Я взял флягу с водой, пригубил и задал вопрос.

— Так что там за щекотливая тема?

— Видите ли, такой момент… Три дня назад нам поступило сообщение, что один из игроков погиб. Игрок очень важный, на нём завязаны несколько важных веток. Важные события, квесты… И этот игрок — вы. Представьте, каково было наше удивление, когда мы поняли, что вы онлайн… Найти вас, не заняло много времени. Вот я и оказался здесь, помог освободиться…

— Я. Мёртв?

— Мы сами не понимаем, как это возможно, но тело уже похоронили. Мы проверили всё сотни раз, но ответа на то, как это могло произойти, так и не нашли.

Я встал. В голове была пустота, в которой бил набат одним лишь словом: «Мёртв». Перед глазами побежали лица родных, которых я не видел несколько лет. О которых не помнил. То ли из-за травмы, то ли из-за чего-то ещё. Я не знал. Не понимал, что происходит. Внутри было дико больно и эта боль была куда сильнее той, физической, от которой меня только что освободили. Мне хотелось, чтобы та боль, в которой было забвение вернулась и было плевать, сколько эта боль от разрыва мышц продлится. Я заорал. Орал, пока не осип, но это не помогло. Тогда сделал единственное, что смог. Ушёл в инвиз и побежал, куда глаза глядят. Админ за моей спиной что-то говорил, но я не мог его слушать. Даже если бы смог остановиться, из-за набата в ушах не услышал бы не одного слова.

Я бежал без остановки несколько суток. В голове крутились мысли, флэшбэки из прошлой жизни и игровой. Вспоминал лица родных. Отца, матери, сестёр. Их улыбки, беззаботный смех, добрые слова. Я это всё не помнил несколько лет. Просто, будто отключили эти зоны воспоминаний, которые вернулись только сейчас, после смерти, когда я их не могу обнять. Я бежал. Слёзы застилали глаза, голоса в голове оглушали. Я не мог сказать, сколько за это время пробежал километров, но то, что они исчислялись тысячами — был уверен. Возможно, я бы бежал ещё очень долго, но услышал жалобный, но при этом крайне сердитый рёв, что меня остановил.