Наступающая Тьма (ЛП) - Грабб Джефф

Сима стояла на берегу и смотрела на остатки кострища. Накануне ночью шел сильный дождь, и яма превратилась в мелкий пруд, на его поверхности плавали куски обожженного дерева. Песчаные блохи уже прятались на покрытом пеплом дне, а крабы бегали по краю.

Зеркало Воски привело ее сюда, но не дальше. Люди-рыбы перестали нападать как только опустошили трюм, забравшись в него снизу. Во время бури капитан, эльфийская помощница и оставшиеся в живых члены команды сумели спустить на воду шлюпки, и теперь она стояла на носу одного из этих суденышек и видела, как волны перекатывались через ют, а сломанная мачта исчезла под водой. Чтобы добраться до безопасной гавани потребовалось еще два дня.

Заклинание, наложенное на зеркало, столь недавно принадлежавшее Джодаху, убедило ее, что он все еще жив. Второе, менее известное и более затратное для произнесения, привело ее на этот берег, но здесь след обрывался. Сима знала, что Джодах провел здесь некоторое время, по крайней мере ночь, но, куда он отправился после этого, из действия заклинания оставалось раздражающе неясным.

Она сидела у мелкого пруда и смотрела на свое отражение сначала в воде, а потом – в зеркале. На нее обвиняюще смотрело лицо в форме сердца с большой черной челкой. Она поднялась и обошла вокруг пруда. Затем она снова посмотрела вниз, но увидела то же самое лицо.

Она знала, что может оставить его на милость предназначенной ему судьбы. Ежедневно пропадало достаточно магов – из-за глупости, страха, благодаря церкви. Она была бы не первым человеком, вернувшимся в тайный город магии с пустыми руками и печальным рассказом.

Но она говорила ему правду относительно того, что он быстро схватывает, и надеялась, что он вместе с ней отправится в Город Теней, чтобы помочь ей и другим магам отодвинуть границы магии еще на дюйм. Если он сможет контролировать свой характер и просто научится концентрироваться, он будет способным магом. Теперь он пропал, а она получила зеркало.

По крайней мере у нее было зеркало. Джодах мог самостоятельно спастись от бури, подумала она в этот момент (а если заклинания были произнесены правильно, то он точно спасся). Зеркало же, предательски выскользнувшее из надежного кармана, оказалось бы за бортом и потерялось, если бы не вмешательство Симы.

Если бы только он не вынул его из сапога. Ее мягкий рот стал суровее от этой мысли, и она топнула ногой по песку. При всем свое потенциале юноша оставался глупцом!

Сейчас она могла произнести еще одно заклинание предсказания, самое сильное из трех известных ей, но ей не хотелось высвобождать его мощь или платить цену, которую предлагалось заплатить произносящему.

Она могла вернуться с зеркалом в Город Теней. Она могла рассказать им историю о Джодахе, Воске и церкви и оставить все как есть. Они получили бы зеркало и стали бы сожалеть об умершем маге и другом, потерявшемся.

Но после этого, подумала она, ей же так никогда и не удастся узнать, что же произошло с Джодахом, не так ли?

Она снова уселась на краю пруда и собралась с мыслями. Она подумала о своей родине – рыбацкой деревне, об островитянах, плававших на широких лодках, тяжело нагруженных сетями. Об островах и рифах, к которым плавала девочкой. Подумала о лодке ее матери, о днях, когда она помогала устанавливать сети. О временах, когда она раскладывала длинные веревки с глиняными горшками, использовавшихся для ловли осьминогов. Она подумала об островах своей юности.

Об одном острове она размышляла особенно, о том, что был покрыт самым темным вулканическим песком. Они вытаскивали судно на берег, когда видели на востоке вздымающиеся облака, которые никогда не превращались в полноценный шторм, и проводили вечер у костра, поджаривая свежевыловленный улов с ягодами, собранными вдали от берега. Рядом с ними свои лодки вытаскивали несколько сестер ее матери. У одной из ее теток была маленькая окарина, другая, отправляясь в море, всегда брала с собой немного рома. К концу вечера все они, подвешенные между небесами и морем, пели и танцевали, песок под ногами был таким же темным, как беззвездное небо вверху.

Она подумала об этом острове, вдохнула, и практически смогла услышать треск костра и музыку, которую тетка играла на дудке, и дымный запах жарящейся рыбы и резкий вкус рома, таким, каким все было в первый раз, когда Мать позволила ей попробовать его (из тех о которых знала, конечно).

Она кивнула и подумала о других островах ее юности, в этот раз более быстро и автоматически, как и следует делать магу. Она вытянула ману из этих воспоминаний и из памяти о той ночи на темном песке и вылила ее в мелкий пруд с водой, смешанной с пеплом.

Когда она выливала воспоминания, вместе с ними в пруд вылилось и волшебство того вечера на темном песке. Она чувствовала, как оно покидает ее разум, словно осьминог, ослабляющий хватку.

Сима придала энергии форму маленького плотного синего шарика и задала ему один вопрос: Где сейчас Джодах?

Шар мгновение оставался темным, затем покрылся рябью и деформировался, открывая окно в другую часть мира. Там, где сейчас был Джодах, небо было затянуто тучами, но в те времена так было почти во всех внутренних землях. Со всех сторон вырисовывались темные горы, а вдали виднелась огромная цитадель некоего монастыря, примостившегося на склоне одного из больших пиков.

Изображение прояснилось, и Сима неожиданно устремилась вниз между вершин. Она подумала, что, может быть, видит это все глазами птицы, и действительно, в углу картины, на краю ее видимого пространства, виднелись взмахивающие черные крылья. Она приближалась к темному монастырю.

Монастырь был усыпан изысканными железными башенками и застекленными окнами. Нет, поняла Сима, это строение когда-то было монастырем. Другие расширили его, добавляя башни и залитые светом зубчатые стены с бойницами там, где раньше ничего не требовалось. Бывший монастырь теперь превратился в растянутую массу связанных между собой зданий, усыпанных балконами и парапетами, медленно спускающуюся со склона горы к холодному серому морю.

У нее опустилось сердце, когда она поняла, на что смотрит, и она понадеялась, что заклинание каким-то образом промахнулось и показывает ей неправильную картину, но этого не могло произойти.

Картина, показываемая глазами вороны, перенеслась через один из парапетов и показала двух человек, стоявших на открытом пространстве, вымощенном камнем, недалеко от ограждения в виде черных львов. Один из них, приземистый мужчина в простой одежде, указывал на окружающую их сельскую местность. Другой, моложе и стройнее, был одет, словно монах, в грубую коричневую мантию, на его лице была растительность, которая едва начала походить на бороду.

Ворона, должно быть, каркнула, поскольку обладатель бородатого лица посмотрел вверх. Джодах был тем, что моложе.

Сима отодвинулась от пруда, и изображение пропало, окно в другое королевство снова стало обычной водой и кусками обугленного дерева. Она села на корточки и покачала головой.

Конклав. Джодах попал в лапы Конклава. Она знала, что их цитадель находилась очень далеко на севере и была построена на развалинах старого монастыря, который считался древним еще до того, как Братья сразились между собой. Это было темное отражение ее города, логово опасных магов и вышедшей из-под контроля магии.

Джодах был среди них.

Она поднялась и посмотрела на север. Из рассказов наставников и старых карт она помнила, где должен был находиться Конклав. Это ужасно далеко, вспомнила она, даже есть воспользоваться магией. Она не представляла себе, ни как Джодах добрался туда, ни как ей самой туда попасть, но помнила, что пообещала привести Джодаха в их город. Теперь это обещание влекло ее на север.

Она вспомнила карты, истории и предупреждения. Она вспомнила данное Джодаху обещание. Единственное что она теперь не могла вспомнить – это вечер на черном песке того острова из ее юности. Она пожертвовала этими воспоминаниями ради силы заклинания.

Когда она смотрела на север, по ее лицу текла одинокая слеза, хотя она не могла никому сказать почему.