Пол Андерсон - Три сердца и три льва
Алианора опустилась на камень и приняла человеческий облик. Увидев Хольгера, тихо вскрикнула и шагнула было вперед, но тут же замерла. В слабом свете прогоревшего костра он не мог рассмотреть ее лицо, видел лишь темный силуэт, едва озаренный багровым сиянием углей.
– Значит, ничего страшного не случилось, – сказала она довольно холодно. – И прекрасно. Я летала посмотреть, что там за свет. Это стоянка дикарей на голом склоне горы, и… – ее голос сорвался. Дрожа, она смотрела на Сараха, словно ища у него тепла и участия. Зубы сарацина блеснули в черной бороде. Он сорвал с себя плащ и набросил на плечи девушки.
– И что ты там увидела, о храбрейшая и прекраснейшая из женщин? спросил он, чересчур уж заботливо кутая девушку в плащ.
– Там справляют шабаш, – она оглянулась в темноту. – В жизни такого не видела, но это явно что-то вроде шабаша. Тринадцать мужчин стояли полукругом вокруг костра, разложенного у каменного алтаря, на котором лежал сломанный крест. Большинство из них, судя по одежде и украшениям, вожди диких племен. А другие, похоже, с севера… Старые все, старые, и на лицах такое зло, что крылья едва не отказались мне служить, и я чуть не упала наземь. А за кругом света, так, что я их едва различала, стояли чудовища. Ох, как я рада, что их скрывала тьма – даже то, что я разглядела, будет преследовать меня по ночам. Эти тринадцать не сводили глаз с алтаря, а на алтаре истекало кровью… – она проглотила слюну и с усилием закончила, – человеческое дитя. И на вершине алтаря сгущался мрак, похожий очертаниями на человеческую фигуру, но ростом гораздо выше человека… Я улетела. Это было с час назад. Я не могла спуститься на землю, к вам, пока холодные ветры не унесли с собой часть моего ужаса…
Она упала на колени и закрыла лицо руками. Сарах склонился к ней, но девушка оттолкнула его. Подошел Гуги, положил ладони ей на плечо, взял ее за руку. Алианора прижалась к нему. Дыхание со свистом вырвалось из ее груди.
Сарах отошел к Хольгеру и сказал ему угрюмо:
– Значит, все, что я слышал на Хай Бризейле, все, о чем тут люди говорят день и ночь – правда. Хаос готовится к войне, – он постоял неподвижно, тень среди теней, поднял саблю и сказал, – когда я последний раз был среди людей, сотни лет назад, случилось мне побывать и в этих краях. В те времена здешний народ так е держался язычества, но был чист душой. Дьяволу они не поклонялись и человечины не ели. Их намеренно развратили, чтобы они стали орудием в руках врагов рода человеческого. Их вождей приняли в Круг Мрака, и теперь те, кто заправляет Кругом, прикажут им вести свои племена на жителей долин. Может быть, сегодняшний шабаш последний из многих. Наверняка каннибалы начнут утром собирать орду.
– Я тоже так думаю, – сказал Хольгер машинально.
– Ты думаешь о многих вещах, про которые нам не рассказываешь, сказал Сарах и вложил саблю в ножны. – Ну, неважно. Сейчас сон для нас важнее разговоров. Ответить на некоторые вопросы, что то и дело у меня рождаются, я тебя попрошу в другой раз.
– Спасибо за предупреждение, – сказал Хольгер.
Он боялся, что не уснет, но вскоре погрузился в томительную полудрему, беспокойный полусон, полный бредовых видений. И доволен был когда Гуги разбудил его – пришла его очередь стоять на страже. Когда настал рассвет, Хольгер почти успокоился.
Они поспешно позавтракали, оседлали коней и пустились в дорогу. Хольгер ни разу не оглянулся на закутанное туманом озеро, и вскоре оно осталось далеко позади. Стояли холода, по оловянному небу ветер гнал клубы серых облаков. Чем выше они поднимались, тем меньше растительности видели на склонах горы, и, наконец остались вовсе уж редкие пучки серебристой травы. Выщербленные ветром скалы вздымались на горизонте, почти отвесные и угрюмые. Алианора объяснила, что именно туда им следует взобраться, чтобы попасть на перевал, а оттуда – на равнину. Дороги полегче проходили
Слишком близко от селений диких каннибалов, зато здесь Алианора не увидела с воздуха ни одного туземца. Гуги сморщил нос и плюнул.
– И не диво, что дикарь сюда не заходит. С каждым шагом все сильнее смердит троллем. Эта гора дырявая, как сито, от его нор и ходов.
Хольгер покосился на Алианору, ехавшую меж ним и Сарахом. Ее лицо помертвело.
– До сих пор мы одолели неплохой зверинец – сказал он, надеясь ее хоть чуточку расшевелить. – Ведьму, Фарисеев, дракона, великана, волколака. Что для нас какой-то тролль?
– Я бы уж скорей согласился схватиться с ними со всеми, слитыми в одно, чем с троллем, – хмуро сказал Гуги. – Он отличается от великана, как росомаха от медведя. Не такой здоровенный, но злобный и ловкий сверх меры. Много великанов пало от людской руки, но ни один еще рыцарь не вышел победителем из битвы с троллем.
– А почему? – поднял брови Сарах. – Железо его не ранит? Ну отчего ж, железо обжигает его, как тебя бы обжег раскаленный металл. Но он быстро с врагом разделывается, а раны еще быстрее залижет. Тролли – родственники упырям, поедающим мертвецов в могилах. Твое крестное знамение против него не поможет, чтоб его одолеть нужно быть святым. А больше про него ничего неизвестно – мало кто из тех, что видели тролля, вернулись о нем рассказать.
– Славный был бы подвиг – убить тролля, – дал волю Сарах рыцарским амбициям.
Лучше уж прозябать в безызвестности, подумал Хольгер.
Около полудня, выехав из ущелья, они нос к носу столкнулись с людоедами. Хольгер, ругаясь, натянул поводья. Его сердце забилось сильнее, потом страх уступил место необходимости принять решение. Он огляделся. Видел все четко, во всех подробностях, как ночью при вспышке молнии.
Человек двадцать рысцой спускались в долину с северного склона. Заметив путешественников, дикари повернули к ним. Они быстро приближались. Их вопли походили на лай разъяренных псов.
Их вождь был рослым, мускулистым, светлые волосы и борода заплетены в косички, лицо размалевано красными и синими полосами. Голова его украшена бычьими рогами и султаном из перьев, на плечах короткий плащ из барсучьих шкур, бедра покрыты косматой шкурой. В руке он держал огромный стальной топор.
Остальные мало чем от него отличалось. Вооружены топорами, мечами, копьями. У одного на голове ржавый шлем с забралом, наверняка снятый с убитого рыцаря – ужасная картина при голом теле. Другой что есть мочи дул в деревянный свисток, вплетая его свист в волчьи завывания остальных.
– Назад! – крикнул Сарах. – Бежим!
– Никаких шансов, – ответил Хольгер. – Тут, в скалах, пеший легко догонит конного. К тому же нам нужно побыстрее добраться до церкви.
Копье ударило оземь в нескольких шагах перед ним.
– Алианора, влезай! – крикнул Хольгер.
– нет, – мотнула она головой, ощупью ища его ладонь.
– В воздухе тебе будет легче сражаться, – вмешался Сарах. Хольгер жалел, что сам соображает так туго. Девушка тут же вынула ноги из стремян. Лебедица, хлопая крыльями, взмыла в небо.
Дикари остановились, как вкопанные, взвыли кто-то зажмурился, кто-то ничком упал на землю.
– Аллах акбар! – вскрикнул Сарах. – То есть, я хотел сказать, слава богу. Магия не страшит.
Лебедица пикировала. Вождь потряс топором вырвал лук у воина и пустил стрелу. Алианора увернулась в последний момент. Вождь заорал на своих людей, что-то хрипло приказывал, пинками заставил встать тех, кто лежал, уткнув лицо в землю.
– Так… – сказал Гуги… – Этот наверняка – из Круга Мрака, видывал чары и похуже… Он их пытается на нас натравить.
– Но они колеблются, – отозвался Сарах беззаботно, словно сидел за пиршественным столом. Снял с плеча лук, короткий, вытянутый. Посмотрел на Хольгера. – Показать бы им еще парочку фокусов…
Тот в отчаянии подумал о карточных фокусах, представил, как предлагает вождю каннибалов загадать карту… Ага!
– Гуги, высеки огонь! – крикнул он.
– Зачем?
– Поди ты к черту! Огня, быстро!
Гном достал кресало из мешочка на поясе, а Хольгер тем временем набил трубку. Пальцы у него дрожали. Трубка еще не раскурилась, а дикари был уже совсем рядом. Хольгер видел шрам на щеке одного, кость в носу у другого, слышал шлепанье босых ног, и даже, казалось, их дыхание. Глубоко затянулся.
И выдохнул.
Дикари враз остановились, оскальзываясь. Хольгер дымил так, что из глаз покатились слезы, из носа закапало. Слава богу, ветер совершенно стих. Хольгер поднял над головой плащ, чтобы дым лучше был виден на темном фоне. Тронул Папиллона коленями и медленно поехал к дикарям. Те стояли как вкопанные, разинув рты, вытаращив глаза.
Хольгер помахал руками и крикнул:
– Бу-у-у!
Мигом позже ни одного воина в пределах видимости не оказалось. Вокруг валялось брошенное оружие. Вопли дикарей доносились из ущелья далеко впереди. Однако вождь остался и стоял в гордом одиночестве. Хольгер вытянул меч. Вождь охнул и припустил следом за своими людьми. Сарах выстрелил в него из лука, но промахнулся.
