Уильям Гордон - Глаз павлина
Горы уходили во все стороны, насколько хватало глаз, и лишь на севере сменялись лесистыми равнинами.
На далеком-предалеком горизонте только начало всходить солнце, и первые лучи дневного светила окрасили вечные снега в розовый цвет. Ледяной воздух был удивительно прозрачен. Торжественную тишину вечных гор нарушала лишь бесконечная, как время, песня ветров.
Конан во весь рост выпрямился на невысоком каменном парапете. Подставив грудь холодному свежему ветру, киммериец не сводил прищуренных глаз с солнечного диска. Счастье переполняло его душу.
Он был молод, здоров и полон сил. Вот он, весь мир,— как на ладони лежит под его ногами! Что можно было желать еще? Золото? Тлен! Власть? Ловушка для сильных! Смысл имела лишь вечная борьба.
Может быть, дальновидный Андуран и знал, как сложится жизнь киммерийца, но сейчас Конану было наплевать на все откровения волшебника. Он сам без чьих-либо советов разберется, где зло, а где добро!
От распирающих его чувств киммериец запрокинул лицо к бело-голубому небу и во весь дух закричал:
— Эа-а-а!!!
Далеко внизу дрогнули потревоженные впервые с начала времен горные склоны, но вскоре последнее эхо крика киммерийца затерялось среди каменных пиков.
— Ты прямо как маленький.— Закутавшись в пушистую мягкую меховую накидку, Руфия стояла в дверях.— Иди лучше ко мне, мой герой!
— Иду, радость моя, иду! — отозвался Конан.
Киммериец довольно рассмеялся и направился к девушке.
