Сергей Петренко - Империя
— А в обход?
— Это потребует дополнительных затрат в пятьдесят тысяч терцитов. Лорд Оурбан объяснил мне состояние вашей казны — она обеспечит требуемую сумму, но тогда войну вести станет невозможно.
Король кусал губы, король раздражался — он не привык самостоятельно решать подобные вопросы, рассуждать хладнокровно — стихия Бульони, и гнев от собственной беспомощности не на ком было выместить. План с подземным ходом — это была затея Бульони, он даже не затруднил себя объяснить толком, зачем и как всё это будет устроено. А теперь маршал хочет, чтобы его величество принял решение, но почему Кронг устроил этот спектакль с секретностью? Епископ ведь всё равно вынюхает, король не держал на этот счёт иллюзий, понимая, что сдастся после двух-трёх хитроумных аргументов Бульони, перескажет разговор. А совет его ох как был сейчас нужен…
— Может быть, посвятить в наше дело его преосвященство? — неуверенно спросил король.
— Ваше величество!
— Ах, да-да-да! Он же друг Великого… — Последовало короткое раздумье. — Ладно, тогда веди через Терра-Брок, будь что будет, в случае чего я на тебя свалю вину… Можешь идти, Кронг, устал я…
глава 3
На земле Трастилии наступила ночь. Тьма принесла тишину, свежесть и блистающую красоту звёздного неба. На пустошах появились уродливые маленькие фигурки вечно суетливых шакалов, спутников волчьих стай. Эти бродяги время от времени покидали убежища под сенью лесов или в оврагах, рыскали по равнинам, взбирались на холмы, обозревая местность. Тогда под серебристым сиянием луны различались причудливые, длинные тени, слышались тягучие, тоскливые ноты — или визг и лай, пугающие случайных путников. Прекрасная для поэтов, ночь изнутри была иной, людям и животным с любой стороны грозила незримая опасность, дух её витал в пьяном воздухе, заставляя трепетать безоружного, беспокойно озираться защищённого…
В полночь королевский замок покинул всадник. Он неспешно двигался по западной дороге, покачивался в такт мерной поступи коня, насвистывая чуть грустную, красивую мелодию, иногда прерывая её, чтобы ловко бросить в рот мелкий орешек, с хрустом разгрызал и сплёвывал скорлупу. Внешностью человек напоминал купца средней руки, каковых всегда немало бывает в городе, ещё не заплывшего жирком от бестревожной жизни. Самоуверенность путника казалась, несколько нарочитой и даже подозрительной, однако обратить внимание на такие мелочи на ночной дороге было некому, ибо разбойники избегали окрестностей замка, а честные люди в эти часы спокойно спали в своих кроватях.
Всадник одолел уже около двух вёрст пути, когда еле уловимый звук заставил его насторожиться. Слегка привстав в седле, он вслушивался в шорохи равнины. Со стороны замка доносилось ржание, людские голоса. Однажды щёлкнула тетива и последовавший за этим душераздирающий крик шакала в предсмертной агонии резанул неподвижный воздух. Всадник пришпорил коня, пустил галопом и, проскакав так минуты две, свернул с дороги, спешился за темневшими у обочины кустами. Коня он отвёл ещё дальше, в неглубокий овраг, а сам спрятался в кустах, словно хищник, подстерегающий добычу, и пристально вглядывался в сумрак. Ожидать долго не пришлось, над дорогой показалось сначала облачко пыли, несомое ветром впереди обоза, затем вынырнул и сам обоз — десять крытых повозок, сопровождаемых легковооружёнными конниками. Обозники, несомненно, принимали все мыслимые меры для того, чтобы лошади и повозки производили меньше шума — колёса были тщательно смазаны, копыта обёрнуты тряпками. Однако, королевская охрана, известная своей безалаберностью, по которой её узнавали с закрытыми глазами, сводила на нет все усилия.
Обоз миновал человека, притаившегося в засаде. Проводив взглядом последнюю телегу, он тихо, словно тень, вскочил на ноги. Таинственный путник теперь производил впечатление разбойника, во что бы то ни стало вознамерившегося заполучить желанную добычу. Он с ловкостью пантеры крался следом за тёмными силуэтами повозок, ровно на таком отдалении, чтобы все слова, произносимые солдатами охраны, были явственно различимы.
Наконец вереница повозок приблизилась к развилке дороги и повернула направо, туда, где в вышине сияла над планетой, переливаясь всеми цветами, вторая луна — ночное светило Оосса. Обоз скрылся за рощицей, предваряющей большой королевский лес Иннут, а загадочный человек почему-то оставил преследование, усевшись на обочину у самого распутья. Любопытство было удовлетворено. В течение нескольких минут он спокойно отдыхал, наслаждаясь покоем и сиянием ночных светил. Ночные хищники смолкли, ветерок улёгся. Далеко на юге как будто алела заря — там жил вулкан, там, из жерла высокой горы временами ярче, временами слабее полыхало пламя демонов ада. Редко-редко оттуда доносились глухие раскаты, тогда вулкан вздрагивал, и столб огня поднимался до самых звёзд. Страшное место. Терра-Брок, земля Великого…
Человек ещё раз бросил задумчивый взгляд на алый край неба. Пора было возвращаться, в замке скоро забурлит жизнь, и его, несомненно, хватятся, будут искать. Он поднялся и… словно окаменел, зачарованный увиденным. Со стороны Терра-Брок, по левой дороге, навстречу ночному бродяге двигалось тёмное пятнышко. Оно было ещё далеко, едва выделялось над голой равниной, приближаясь с небольшой скоростью. Должно пройти не менее получаса, прежде чем оно окажется у развилки. И человек изменил свои первоначальные намерения — казалось, он хочет повторить все те же приёмы разведки, что были проделаны с королевским обозом. Быстро спрятавшись в канаву (на этот раз ему повезло меньше, на дне оказалось немного жидкой грязи) — лазутчик следил за дорогой. Пятнышко колебалось, теряло отчётливые формы, разбивалось на несколько, и наконец превратилось в кавалькаду всадников, числом двенадцать, сопровождавших карету с шестёркой лошадей. Одежда всадников, карета, лошади — всё чёрного цвета, без какого либо намёка на показную роскошь. Ни оружия, ни факелов, окно в карете плотно закрыто, и лишь дверцу украшал герб — два золотых полумесяца и звезда между ними.
Невероятно тихо, почти беззвучно промелькнула кавалькада — она направлялась к замку. Полыхнули длинные плащи — будто ветер пронёсся над землёй. Человек в страхе даже не пытался её преследовать — он выбрался из канавы, не отряхнув с одежды грязь, и обрёл видимость прежней беззаботности лишь доплетшись до своего коня.
глава 4
Лорд Оурбан соврал. Когда его величество ублажал своё алчущее чрево дарами флоры и фауны, епископ раздувался от ярости и переполнялся желчью, плетя интриги в замке, маршал занимался служением короне, канцлер вовсе и не думал отдыхать, как он сказал Кронгу. Только простодушный вояка и обжора-король могли поверить в эту отговорку прожжённого придворного, епископ же сразу заподозрил неладное — ещё бы, так запросто игнорировать королевский обед! Канцлер не отличался особенным умом, но быть таким нахалом! Епископ Бульони, уничтоживший добрую половину высших сановников за мнимую либо истинную причастность к запрещённому ордену «Чёрный ворон», канцлера оставил в покое. Потому что предполагал сделать из этого «ряженого петуха» удобную марионетку на случай опалы перед королём. И вот… лорд Оурбан завёл какие-то тайны!
