Сергей Петренко - Империя
Государь бросил ошеломлённый взгляд сначала на Бульони, потом на остаток фазаньей ножки.
— А что?
— О, боже великий, ваше величестве, разве это если ваши предки?! О, вы не простите мне, если я начну перечислять вам все те изысканные чудеса поварского искусства, коими отцы наших родов утешали свои души после великих и славных дел. А теперь? Да на этих столах жалкие объедки, к ним побрезговали бы прикоснуться в добрые времена слуги вассалов ваших предков! — Король угрюмо молчал. — Итак, государь, собираясь на войну с герцогом, нам необходимо расправиться прежде всего с теми врагами, кто пользуясь вашим доверием, вашей добротой, вашей любовью к подданным, вашим мужественным и честным сердцем, которое отличает ваше величество от того же подлеца, герцога Гисбулта, обманом и хитростью, лицемерим и подкупом терзают королевство, бросают камни на и без того тяжёлое бремя вашей власти, оставаясь безнаказанными. Так неужели вы, государь, в такой ответственный момент для будущей войны, и более того, для самой незыблемости государства, закроете глаза на происки подлых шакалов, расшатывающих устои святая святых — трона!
— Его преосвященство хочет ещё одной подписи под смертным приговором… — глубокомысленно изрёк шут.
— Правда, мой друг? — спросил король, счастливый уже тем, что ему предоставили возможность спасти королевство всего лишь единственной жертвой.
— О, ваше величество столь проницательны! — восхищённо заметил епископ.
— Кто же он? — с некоторым беспокойством поинтересовался король, оставляя в покое останки осетра.
— Маршал Кронг! — доложил начальник стражи, распахивая двери в зал. Неожиданный раскат громового баритона испугал обедающих, а король чуть было не подавился костью. И только епископ и шут остались невозмутимыми. Злой блеск промелькнул в глазах священника — дело сорвалось, притом, что неожиданный гость и в другое время вряд ли оказался бы приятен ему. Так или иначе — маршал пока оставался лицом весьма значительным, и пришлось любезно приветствовать военачальника вместе с прочими вельможами. Кронг вошёл, позвякивая полувоенным-полупридворным костюмом — последние месяцы среди приближённых к трону дворян такое сочетание в одежде стало обычным, и не считалось дурным тоном являться к столу в специальных, лёгких кирасах, украшенных позолотой и изящной чеканкой, мечи и боевые топоры не сдавали охране перед аудиенцией у его величества, как бы демонстрируя тем высокий воинственный дух и стремление немедленно выступить в поход. И даже монахи нарочно перестали прятать кольчуги под одеждой, превратив монастыри в подобие военных орденов, получив на то благословение его преосвященства.
Маршал Кронг слегка наклонил голову, тряхнув чёрной шевелюрой, щёлкнул сапогами, приветствуя короля как военный — командира. Епископ по обыкновению недовольно сжал губы, но его величество добродушно хмыкнул, жестом приглашая маршала присоединиться к трапезе. Король мало заботился об этикете, особенно в минуты, когда его внимание оказывалось поглощено более важными делами.
Епископ, проявив чудеса выдержки, подавил бешенство и тихо обратился к королю:
— Ваше величество, вы не забыли?
— Что?
— Спросить маршала о результатах поездки.
— Ах, правда, в самом деле! Всему виной наш повар, негодяй, он говорит, что брианское вино кончилось, а югосское мне всегда напоминало помои… Так о чём я хотел спросить?
— О путешествии, ваше величество, о путешествии.
— Да-да… Итак, маршал, чем вы нас порадуете?
Кронг, который к тому времени уже занял место за столом и принялся неторопливо вкушать блюда королевской кухни, казалось, не замечал переговоров епископа с государем. С последними словами Бульони он откинулся назад, вытерев губы салфеткой, и доложил, почему-то глядя прямо в глаза его преосвященству:
— Поручение, ваше величество, выполнено в срок и надлежащим образом. Я и лорд Оурбан удовлетворены сооружением, однако…
— Кстати, а где Оурбан? — поинтересовался король.
— Лорда Оурбана очень утомила поездка, ему нездоровится. Но он просил передать, что появится, как только примет ванны и переоденется.
Епископ отвернулся — колючий взгляд маршала пронзал его насквозь.
— В таком случае, мы увидим канцлера только завтра, — заметил шут, подмигнув королеве. Кронг продолжал:
— Однако есть одна тонкость, одна закавыка, ваше величество, и весьма существенная… Прошу меня простить, но об этом я расскажу лично вашему величеству.
В зале воцарилось напряжённое молчание. Короля оно раздражало, и, заинтригованный секретностью дела, он приказал всем удалиться. Придворные и члены королевской фамилии починились незамедлительно, за столом, кроме короля и маршала остался только епископ.
— Ну, выкладывай! — сказал король, уже изрядно захмелевший. Ни один мускул не дрогнул на лице маршала, но голос выдавал его ярость:
— Я же сказал: лично вашему величеству!
— К-как?.. А мы… это… Епископ, он же… — Его величество растерялся, краска на его лице сменялась бледностью, но непривычный к подобным затруднительным ситуациям, он не мог пребывать в этом состоянии долго. Внезапно рассердившись, король решительно произнёс:
— Э-э… Ваше преосвященство, оставьте нас, я вас позову потом, — И он нервно махнул рукой, словно говоря: «А, ну вас всех к чёрту, король я, или не король?!»
Епископ стремительно вышел, почти выбежал, так полыхнув парчовыми полами мантии, что один бокал на столе опрокинулся. Кровавая, чуть искрящаяся струйка потянулась по скатерти под обиженный звон хрусталя и намочила колено королю. Тот, однако, не заметил, испугавшись собственной смелости и уже сожалея о ней, хотя чувство оскобленного монаршего сана обязано было как-то выплеснуться наружу. После нескольких мгновений молчания он вздохнул, как показалось маршалу, жалобно, и сказал:
— Ну вот… я слушаю.
— Ваше величество, подземный ход, который вы повелели провести от ваших покоев до крепости Агунт, пролегает под Терра-Брок.
— Ну и что?
— Ваше величество, вы забыли? Владение Терра-Брок принадлежит Великому…
Король вздрогнул, словно очнувшись от дрёмы.
— А в обход?
— Это потребует дополнительных затрат в пятьдесят тысяч терцитов. Лорд Оурбан объяснил мне состояние вашей казны — она обеспечит требуемую сумму, но тогда войну вести станет невозможно.
Король кусал губы, король раздражался — он не привык самостоятельно решать подобные вопросы, рассуждать хладнокровно — стихия Бульони, и гнев от собственной беспомощности не на ком было выместить. План с подземным ходом — это была затея Бульони, он даже не затруднил себя объяснить толком, зачем и как всё это будет устроено. А теперь маршал хочет, чтобы его величество принял решение, но почему Кронг устроил этот спектакль с секретностью? Епископ ведь всё равно вынюхает, король не держал на этот счёт иллюзий, понимая, что сдастся после двух-трёх хитроумных аргументов Бульони, перескажет разговор. А совет его ох как был сейчас нужен…
