Елизавета Левченко - Цвет неба
— Все-то ты знаешь… похоже, выбора нет. Слушай сюда. До меня дошел очень достоверный слух, что отключение света и все остальное связано с духом плененной сидки, что решил в данный момент пошалить и порушить отдел Z.
— И?
— Нечто пробудило ее и, пусть покинет меня сила, если я ошибаюсь, в ближайшее время она прорвется в верхний мир.
— Серьезное заявление. А это не проявление маразма?
— Говори, что хочешь, мне все равно. Ты же чувствуешь эту силу! Ее хватит на разрушение всех неугодных ей преград…
О! Слышишь сирену? Вот она и прорвалась. Теперь хватит, чтобы ты забыл про доклады?.. Эй, куда ты делся?
— Эта энергия… Я ощущал ее у той девчонки.
Неужели… пробудилась?
Тогда у этого предателя большие проблемы… Ведь это сид. А сиды наши кровные враги. Тем более она. Разорвет и не заметит!
А мне-то какое дело? Он меня не помнит, дружба забыта. И вообще, если она его прикончит, мне не придется возвращаться послезавтра наверх для битвы.
Никакой грязной работы, лишь заслуженные лавры победителя…
…
… Идиот, ну куда ты лезешь???
***
"Алекс…"
Падаю…
Глубже…
Глубже…
Нет. Она засасывает меня…
Бездна.
Быстро.
Но незаметно…
Темнота.
Куда не повернешь голову, одна лишь тьма.
Густая, что можно зачерпнуть ее ладонью.
Словно воду.
Красивый сон разрушен.
Слишком грубо.
Слишком больно.
Но память об этой боли почти стерлась.
Осталось лишь слабое напоминание…
Я ничего не чувствую. Это странно и непривычно.
Сосущая пустота…
Зачем мне снился этот сон?
Зачем дали шанс пожить еще чуть-чуть?
Три дня жизни, которые перекрывают все, что были ранее.
Зеленый мир, яркий свет, свежий, легкий воздух…
И я была не одна. Первый раз не одна.
Нет, ушла только физическая боль. Духовная осталась.
И именно эта духовная боль терзает меня, едва я вспоминаю…
…Сон должен был разрушиться до того, как я снова привыкну жить.
— Алекс…
Мне кажется или я действительно слышу чей-то голос? Но разве здесь может быть кто-то еще?
Я села.
Как странно… Не вижу пола, но он все-таки существует.
Машинально потерла левое запястье. Там висел браслет, нет, даже не браслет, а простой черный шнур, на какие вешают невзрачные дешевые безделушки. Медальон, что был на нем — единственное упоминание о бабушке. Единственном человеке, который по-настоящему меня любил. Он всегда был со мной, всю жизнь.
От тела исходит слабое лиловое свечение, отчего кожа приобрела непривычный оттенок. Как у покойника.
— Алекс! Алекс очнись, не надо пугать…
Чей это голос? Смутно знакомый… Я слышала его раньше.
Алекс. Мое… имя?
Может, если пойду на голос, то узнаю?
Тьма дохнула в лицо.
Светло. Много зелени и коричневого. Когда зрение прояснилось, я различила всюду окружающие меня стволы деревьев. Лес?..
Я обернулась, но за спиной был все тот же лес. Куда делась тьма?
Усыпанная иголками земля не колола босые ноги. Я не чувствовала, что стою на ней. Еще одна странность.
— Алекс, ну наконец-то!
В пяти шагах от меня стояла женщина, одетая так, как будто на дворе была осень. Свитер под горло и длинная юбка никак не сочетались с зеленью листвы.
Она стояла на коленях возле поднимающегося с земли ребенка с огненно-рыжими волосами, такими рыжими, что затмевали своей яркостью зелень. Что-то екнуло, когда я увидела эти волосы.
— Сколько раз я говорила, не ходи в лес без взрослых. Что случилось?
Женщина выудила платок и начала оттирать грязь с лица ребенка, попутно другой рукой вытряхивала всякий сор из волос.
— Прости, мама. Я хотела залезть на дерево, высоко-высоко, чтобы увидеть папу. — Судя по голосу, это была девочка.
Это уже было… Алекс… мама…
— Ох, Алекс… Ты могла расшибиться! Не делай так больше никогда, слышишь, никогда! Папа слишком далеко и как бы ты высоко не взбиралась, не сможешь увидеть его.
Я не видела лица той женщины, но, почему-то знала какое выражение запечатлено на нем. Отголоски пережитого ужаса слышались и в голосе.
Вдруг девочка посмотрела прямо на меня. Глаза цвета фуксии… мои глаза.
— Мама, что за тетя стоит позади тебя? Мне страшно… — она обхватила ручонками мамину руку. Женщина резко обернулась.
Это же моя мама! И этот ребенок — я?
Теперь понятно, почему мне казалось, что я где-то уже это видела.
Получается, я вернулась в настоящий мир? Но почему в мое прошлое?
Столько испуга, злобы вспыхнуло у нее на лице.
Мама, за что?..
Больно… тут, в груди.
— Монстр!! Не подходи, ты не получишь мою девочку! — лицо светилось решимостью сражаться до конца.
Но почему? Почему ты так ненавидишь меня?..
— Мама, это же я…
— Мама, — тут же заголосил ребенок, — почему эта тетя называет тебя мамой?
Женщина не отрывала от меня расширенных от ужаса глаза. Правой рукой она нашаривала что-то в земле.
Мама… не надо… Почему ты ведешь себя так?
— Прочь, демон!!!
Камень пролетел сквозь лоб, не причинив никакого вреда. Женщина зажмурилась, заслонила от меня девочку.
Девочка, ведь я. Она защищает меня…
Если она настоящая "я", тогда кто я сама? Нет, я…
Девочка продолжала смотреть на меня.
— Уходи! Теперь это моя мама. Тебе она не нужна. — От ее улыбки меня пробрала бы дрожь, если бы я могла чувствовать и ощущать. — Ты мертва.
Я бросилась прочь не разбирая дороги. От невозможности выплакаться боль стала еще сильней.
Почему я вижу все это? Что происходит??
На секунду лес смазался, а потом превратился в непроглядную тьму. Я остановилась.
— Хочешь, расскажу тебе сказку?
Нет. Я больше не хочу…
Я побежала в противоположную от голоса сторону, но видение само настигло меня. Стена с выцветшими обоями в замысловатый цветочек возникла перед самым носом. Все еще под воздействием паники, я уперлась в нее руками, в безнадежной попытке сдвинуть с места. И опять же, никаких ощущений от прикосновения, только еще одно подтверждение, что стена материальна.
Я не хотела оборачиваться. Потому что, да что скрывать, боялась, очень сильно боялась. Но разве у меня есть выбор? Я в ловушке…
— Ты же знаешь, мама запрещает слушать тебя. Она называет эти сказки бредом.
И опять я — главная героиня. Обычно, как мне казалось, средний голос со стороны казался противно-писклявым. Меня даже передернуло.
Хотя какое это теперь имеет значение?
