Юлия Горская - Дети Арахна
- Прекрати! – Ормонд окончательно вышел из себя и, по привычке, схватился за меч.
- Прошу вас, принц, – обернувшись на звон стали, Ларенар тоже обнажил меч. Даже барон, не трогавший меча от самой Антавии, стиснул рукоять.
И снова задрожала земля.
- Уберите оружие! – крикнул в отчаянии Ва-Йерк.
Локта упала на колени, хватаясь за острие меча принца и раня руки.
- Не надо мечей! – взмолилась она, поднеся дрожащие ладони к самому лицу и в ужасе глядя, как стекает по пальцам кровь. В голове ее помутилось…
* * *… - Как зовут тебя? – услышала она низкий, хрипловатый и властный голос.
Пления-Лиэлла назвалась, смущаясь и не зная как вести себя в обществе великой жрицы. Та смотрела на нее с низкого ложа, поглаживая черно-белую кошку, что сверлила гостью свирепыми синими глазами. Хефнет какое-то время молчала, лаская серебристый мех любимицы, под черной мордочкой которой поблескивал массивный золотой ошейник. «Даже у первых модниц Дэнгора нет таких роскошных украшений», - подумала Пления-Лиэлла с невольной завистью и тут же испугалась, заметив, как растянулись в недоброй улыбке красные губы жрицы.
- Я знаю, о чем мечтаешь ты, - кивнув, проговорила Хефнет. Она поднялась и подошла к гостье. Та сжалась и как зачарованная смотрела в блестящие, как у змеи, глаза. Лицо жрицы казалось черепом, обтянутым тонкой, бледной до голубизны кожей. Огромные, запавшие, подведенные черной краской глаза усиливая сходство хозяйки Улхура с покойницей. Худое, изможденное тело она кутала в блестяще-черное платье, длинный подол которого волочился за ней подобно хвосту ящера. Впалую грудь украшал драгоценный амулет в виде паука.
- Я вижу душу твою, дева Брогома, - вновь заговорила она завораживающим голосом. – Душа твоя полна страстей и земных желаний. Тобой владеют дух алчности. Ты покорна демону похоти.
Пления-Лиэлла задохнулась, как от пощечины. Хефнет продолжила:
- Ты, не боясь, открыла им сердце, но твоя душа, созданная светлым духом, страдает. Ты сама пришла ко мне. Не каждая иноверка способна на такое. Я ценю смелость. Говори, чего ты хочешь.
Гостья молчала в смятении, не в силах произнести ни слова.
- Ты хочешь сердце Ормонда, – сказала за нее Хефнет. – Но сердце его стоит дорого. Чем может заплатить за это сокровище бедная брогомская дева? Назначь свою цену, но пусть плата будет достойной.
- Возьми самое дорогое, - чуть слышно выговорила Пления-Лиэлла. – Возьми мою душу…
Казалось, даже время приостановило нескончаемый бег свой, так тихо стало в покоях великой Хефнет. Все замерло. Даже огонь в чашах словно застыл на миг. И только демоническим светом горели глаза улхурской госпожи.
- Я призываю Вепуфа, покровителя душ умерших, в свидетели, - вновь зазвучал ее голос. – Услышь меня, грозный страж Загробного мира.
Покои наполнились шорохами и шелестом. Бледные тени заскользили вокруг, и мрак сгустился под темными сводами.
- Отныне душа этой девушки принадлежит великой Хефнет, верховной жрице Нижнего Улхура и храма Арахна-Кэух. Да будет так. … Служи мне! Отрекись от бога. Отрекись от храма и светлого духа, что обитает в нем.
Перед околдованным взором девушки разверзлись небеса.
- Отрекись…
Слово это пронзило ее душу невыразимой болью.
- Отрекаюсь…
Черной мглой наполнилось небо, и из самой глубины раздался стон, полный великой скорби. Мрак поглотил все вокруг. И из тьмы этой выступил бледный, ужасный лик. Открылись страшные глаза.
Почти лишенная чувств, несчастная упала на колени перед госпожой своей души, с ужасом глядя на стекающую по ее пальцам горячую кровь…
* * *Воздух в ущелье стал ледяным. Прах под ногами странников будто ожил, зашевелился, и, клубясь, собирался в колеблющиеся фигуры.
- Там, впереди, кто-то есть, – сообщил послушник.
Тмехт заспешил к нему, от волнения путаясь в длинных полах плаща.
- Нам надо вернуться, - проговорил он севшим голосом и оглянулся на принца.
- Нет! – сдавленно крикнул тот. Он боялся, но ни за что не признался бы в этом. – Мы пойдем вперед. Пусть эта сумасшедшая останется здесь, - он зло взглянул на Локту. – Пусть взывает к своим демонам и просит их о пощаде. Мне не страшны ни призраки, ни духи!
Туман стал быстро рассеиваться. Клубы его, сворачиваясь, растекались и таяли у черных скал. Пространство перед людьми очистилось. И им открылось страшное видение – оживший кошмар.
- О, святая сила, помоги нам…
Дорогу преграждали чудовищные создания.
Впереди, развернув перепончатые крылья, стоял мертвый рабис, сжимая тяжелую дубину. За ним виднелись фигуры еще троих, стоявших плечом к плечу. Тела, сотканные из тлена, обрели человеческий облик. Страшный свет горел в пустых глазницах.
- Дубины и копья вполне реальны, – заметил Гродвиг, подходя к Ларенару.
- Тихо, – попросил тмехт. – Мертвого убить нельзя. Спрячьте оружие.
- Ничего другого нам не остается, господин Ва-Йерк, - ответил барон, - взгляните в их лица, призраки-убийцы готовы к атаке.
- И мы принимаем бой, – подхватил послушник, поднимая меч.
- Нет, воины, нет! – воскликнул Ог Оджа. – Опустите мечи. Смотрите!
За спиной Пурфа и его сыновей вставали тени. Рождаясь из пыли и праха, собиралось войско.
- Они не пропустят нас. Их будет много. Зло порождает зло. Погасите жажду смерти в сердцах, воины, или мы не уйдем из ущелья, и наши растерзанные тела тоже станут прахом! Мы вечно будем стражами скал, и наши души не узнают успокоения!
- Что же нам делать, господин? – негромко спросил Ларенар, понимая, что тмехт прав.
- Пустить в сердца наши мир.
- Этот «мир» остановит их дубины?
Свет в ущелье померк. Но зыбкое зеленоватое сияние высвечивало страшные силуэты.
Ва-Йерк молчал.
Налетел ветер, поднимая в воздух столбы пыли.
Призрак Пурфа закинул лохматую голову и издал жуткий воинственный клич. Затрепетали крылья. Сжались на древках мертвые пальцы. Вождь рабисов размахнулся, и нанес в пустоту мощный удар, от чего дубина его вонзилась в землю.
- Остановись, призрак! – пав на колени, взмолился тмехт, вытягивая руки, словно пытаясь слабыми ладонями удержать демонических созданий. – Именем златокрылой богини, заклинаю тебя, исчадье бездны, остановись! О, Могущественная и Защищающая, я называю имя твое: Эморх. Я заклинаю устами своими злых духов, бегущих от тебя. Я стал устами твоими, повелевающими ветром и заключающими небеса. Я говорю им: повинуйтесь.
Ветер стих. Неподвижно стояли рабисы. Их мертвые глаза были закрыты.
