Ольга Золотухина - Танцующая на углях
- А-а-а-а-а!!!! - заорал теперь уже Сфинкс и ударился лбом о камни шадуфа, после чего стал методично ударяться о них, только звук был натурально дубовый, как будто по чему-то пустому внутри ударяли, как по глиняному горшку. Марселла сочувственно глянула на него, погладила лапой по его голове, и полулев потихоньку угомонился, тут же найдя себе благодарного слушателя: - Што ж я делать-то теперь путу?! Кто меня такого вожьмёт теперь к шебе?!
- Да, - задумчиво промычала я, - после того, как и сколько раз ты ударился, ты вряд ли кому-то понадобишься, думаю, такое уже не лечится. Хотя, может быть, ты зря переживаешь, судя по звуку, особым потрясением для твоего мозга это не оказалось...
- Штопы я ишчё когта-нипуть швяжывалщя с погами! - покачал головой категоричный наш. - И воопще, я шопираюсь напишать великое проижведение современношти, где хорошенько пропишу про вше твои жлодеяния, ненавиштница животных! Пушть вше жнают, какая ты топрая, отживчивая! - мстительно зашипел он, но я никак не отреагировала на его слова, он мне ещё слишком нужен кое для чего. Он, справедливо ожидая подвоха, поспешно обернулся тенью у наших ног и скользнул под Марселлу. Кошка не столько испуганно, сколько с негодованием зашипела и отпрыгнула в сторону. Но я продолжала стоять на месте. Сфинкс осторожненько материализовался и снизу заглянул мне в глаза: - Эй, ты щего, а? - похоже, подвох всё-таки почувствовал, решил уточнить. Ну-ну...
- Ты что-то сказал, мой милый котик? - мурлыкнула я, опускаясь на корточки и протягивая к его голове руку. Он пригнулся к самой земле и завопил:
- Ой, не надо! Лучше ждоровая погиня, щем польная, но щеловек! Может, ишчё не вшё потеряно?
- Конечно, мой дорогой, именно об этом я и хотела поговорить. Кому-то же надо посодействовать нам в отправлении в гости к великому Осирису? - продолжала мурлыкать я, но руку убрала.
- Вот и шлава погам, ты не такая уж польная, - счастливо вздохнул он, и вдруг до него дошло: - Что-о-о-о?!!!
В общем, мне пришлось ещё немного постараться, чтобы уговорить и это жуткое существо быть хоть немного послушным. Заодно настроила Марселлу. Она должна быть страховщицей наших душ в этом мире, поэтому от неё тоже требовались определённые усилия. Надёжным местом для ритуала был единогласно признан домик Схотепабра: парень всегда был до крайности скрытным. А уж в этом отражении нашего мира, когда он сбежал из подлинного Египта, причём умудрился улизнуть из-под носа самого Осириса, я не думаю, что он не позаботился о том, чтобы его жилище нельзя было бы найти даже при дневном свете с факелами. Мы оказались правы. Давно уже Ра на своей ладье совершил по небу каждодневную поездку, меняя ночь на день; сады начали стремительно заполняться местными жителями, однако на скромный глиняный домик не обращали ровным счётом никакого внимания, даже когда путь их лежал мимо.
Пока Роман под чутким руководством Сфинкса устанавливал в правильном порядке треножники в комнате, мы с Марселлой надёжно заперли все окна, дабы сюда не проникал солнечный свет, и нашли хотя бы приблизительно соответствовавшие белым саванам ткани. Думаю, Схотепабр не особо обидится, если мы немного подкорректируем вид его рубах. Ничего, он теперь парень влиятельный, насчёт этого у него претензий быть не должно. Похоже, претензии пока были только у меня. Когда всё было готово и таксист запалил огонь в треножниках зажигалкой, перекочевавшей в этот мир в его многострадальных штанах (я мстительно порвала на "растопку" несколько папирусов, стоявших на полках египтянина), мы кое-как облачились в "саваны" и улеглись соответствующим образом. Закрыв глаза (странно, но сердце билось как-то по-особенному, наверное, это человеческое, например, страх), я молча выпрямилась и приготовилась. Сфинкс принялся читать речитативом что-то вроде отповеди, кто-то назвал бы это заклинанием, я же предпочитала никак это не называть, потому как половины его слов вообще не понимала и предпочла не портить психику. Просто расслабилась и приготовилась к посещению царства мёртвых не в качестве одной из стражниц при входе... А потом внезапно вспыхнули треножники, обжигая своим светом веки, голос Сфинкса возвысился до завываний, и Роман неожиданно крепко сжал пальцами мою ладонь...
- Faiye, uahaser mi faros arjen! I kaeu marade djat! Marade itu...
Больно. Нет, не там, на поверхности. А здесь, вот здесь, в самом сердце...
- Marade itu.
Больно не просто за себя, а так, потому что помню... потому что знаю... потому что...
- Marade itu! Hatare tar... thautham!
Ну всё, готовься... мой милый... это...
Я выгнулась всем телом вперёд, словно бы пытаясь до чего-то дотянуться, будто для меня это жизненно важно, а я не могу! Тело пронзили сотни раскалённых игл, меня точно с ног до головы облили горячей лавой... и внезапно подо мной разверзлась пустота... и стало так хорошо, так свободно, так сладко, как в объятиях любимого или рядом с матерью. Я летела вниз. Я падала. И единственным успокоением могло оставаться только то, что меня за руку держал тот, кого я хотела когда-то видеть рядом. Всегда. Вот только когда это было, не помню... да и не всё ли равно? Мы летим туда, где нас рассудят и без нашего участия. Может быть, там мы и найдём ответы на наши вопросы, разве что жаль, что мы летим туда не за этим... Хотя... а жаль ли?..
- Эстела... Эстел...
Я резко подскочила на ноги и вцепилась когтями в кадык того, кто осмелился меня пробудить от такого долгожданного сна. В тусклом свете я не увидела поначалу лица своего обидчика, однако услышала, как он захрипел, и в этот момент тень пламени качнулась в нашу сторону, и я разглядела Романа. Хотя нет, прежде мне попались его глаза, полные изумления и даже испуга. Поспешно разжав пальцы, я отшатнулась назад и выдохнула: "Извини..."
- На твоё счастье я уже мёртв, - просипел в ответ таксист и демонстративно потёр горло. Я нахмурилась, всерьёз подумывая о том, чтобы попросить у него прощения, или на крайний случай справиться о состоянии здоровья, но он и без меня совладал с чувствами и прекратил претворяться: - Ладно, - смилостивился он, - не так уж мне и больно, скорее не ожидал.
Я никак не отреагировала на его слова, что для моей натуры было достаточно странным, и всё же это объяснялось довольно просто: мы сейчас находились в царстве сна. Разве что сон этот был вечным, поэтому и состояние было соответствующим. Я огляделась. Человеческими глазами, надо сказать, вообще очень мало видно, а здесь, кажется, и вовсе позабыли об освещении. Странно, обычно здесь, при входе в главный зал, не так светло, но всегда горели огни в треножниках, да и зеркала, обеспечивавшие рассредоточение света по всему помещению.
- Холодно, - выразил Роман мои мысли, тоже не с особенным удовольствием оглядываясь по сторонам. Я зябко поёжилась и посильнее запахнула на себе те лохмотья, что мы скромно назвали саваном. - М-да, надеюсь, в нашем православном загробном мире не так... пусто... Пошли, что ли? Может, кого встретим, мне жуть как интересно увидеть настоящие египетские души!
