Олег Фомин - Ледяные крылья
- Он тебя и нашел в той пещере с кристаллами, - заканчивает Эгорд. - Парила в воздухе под действием каких-то чар. Я отнес тебя сюда, чары со временем рассеялись.
Молчание...
Эгорд дышит, уткнувшись носом в волосы Наяды, усмехается.
- Пока говорил, слушал себя, и с каждой минутой верилось меньше и меньше. Рассказ похож на выдумку, легенду, трактирную байку, только не на правду. О боги, если бы я не был в центре этого безумия, сам бы не поверил, обсмеял бы рассказчика или развернулся бы, ушел, не желая слушать бред. А теперь остается лишь удивляться, что это произошло со мной... С нами. Прости, любимая. Обрушивать на тебя столько всего сразу жестоко, не знаю, как вынесешь, поверишь ли, осознаешь, но обещал рассказать все. Вот и рассказал.
- Ты говорил про богиню...
- Да. Леарит. Ее зовут Леарит.
- Она тоже здесь?
- Да.
- Настоящая богиня?
- Да. - Эгорд усмехается. - Хоть и младшая, но самая настоящая.
Перед внутренним взором вспыхивает образ Леарит. Даже при одной мысли о богине наполняет восхищение, а уж когда видит воочию, старается и вовсе не дышать, дабы слышать, как шелестит исходящая из Леарит светлая энергия, как текут вдоль тела полужидкие серебристые доспехи. Сотканные из чистейшего нежного света крылья и волосы, играющие радужными переливами бриллианты в глазах...
Что-то вынуждает прекрасный образ померкнуть, Эгорд запрещает думать о Леарит слишком долго, теперь есть Наяда, нужно думать о ней...
- Если человек и может говорить неправду, - шепчет Наяда, - то богиня не может...
- Хочешь, ее позову?
- Нет.
Наяда поднимает лицо, Эгорд снова пытается внять каждую его черточку, собрать воедино, но портрет из памяти ускользает. Это лицо можно помнить, только пока на него смотришь. Лишь темная глубина глаз помнится всегда.
- Я верю, Эгорд.
Наяда улыбается, ее окружает растерянность.
- И впрямь много всего, но я верю. И попытаюсь принять. Я люблю тебя.
Они обнимаются.
- Я тебя тоже, родная.
В дверь стучат.
Эгорд объятия осторожно разрывает, выходит, это снова Тиморис. На сей раз встревоженный.
- В чем дело? - спрашивает Эгорд.
- У нас гости. Незваные и, подозреваю, с лихими намерениями. Целый корабль.
- Что?
- Все, завязывай щупать свою красотку, идем. Увидишь сам. Халлиг уже знает, опять пришлось отвлечь беднягу от той любопытной дверки в подземелье. Дожидается нас.
- А Леарит?
- Как обычно, в зале на пятом этаже. Боги вмешиваться ей запрещают. Придется отдуваться нам троим.
Эгорд вздыхает устало.
- Как много всего и сразу...
Тиморис усмехается.
- Такова доля героев. Спасая мир, привлек к себе внимание этого самого мира, теперь не отцепится.
- Ладно, обожди минутку, великий мудрец...
Эгорд возвращается в комнату, дверь прикрывает, Наяда, обнимая колени, смотрит искренними глазами, в них робкая мольба не покидать, побыть рядом еще чуть-чуть.
- Любимая...
Эгорд опускается перед ней на колени, стальные перчатки заключают в объятия нежные и белые, словно очищенные от коры ветви, пальцы.
- Я должен идти.
Наяда готова заплакать.
- Это не ждет?
- Всей душой желал бы, чтобы ждало, но нет. На острове много проблем, кто-то должен их решать, иначе сами постучат в дверь.
Дверь потряхивает от настойчивого стука.
- Вот и они, - говорит Эгорд.
- Конечно, любимый, иди. Не буду бояться, буду ждать... Только прошу, возвращайся!
- Обещаю, что вернусь, родная!
Поцелуй обрывается новой серией стука. Эгорд укладывает Наяду на кровать.
- Тебе нужен отдых.
Вскидывает руки, их окутывает желтое сияние, передается Наяде, постель с девушкой затуманивается облаком света, оно постепенно становится густым, но ясным и прозрачным, как свежий мед, Наяда словно внутри еще не застывшего желе, золотые потоки тысячами нитей танцуют вокруг изящной фигурки, в воздухе протяжный низкий звук, похож на очень замедленное бульканье. Наяда в капле свете выглядит спокойной, ресницы опускаются и поднимаются неспешно, словно краешки зонтиков у медуз.
- Исцеляющие чары, - объясняет Эгорд ласково. - Будут питать тело, успокаивать, залечивать мелкие болезни, которые даже не чувствуешь.
Наяда с улыбкой кивает.
Эгорд разворачивается, сапоги стараются не греметь, ладонь опускается на дверь, на пороге Эгорд задерживается. Желание обернуться, взглянуть напоследок берет верх, Наяда смотрит на него так же безмятежно.
- Люблю тебя, Наяда.
Порывается выйти, но слышит:
- Жемина.
Замирает, пара мгновений безмолвия, лицо поворачивается к девушке.
- Что?
- Мое имя Жемина. Я тоже тебя люблю, Эгорд. Возвращайся.
Вновь безмолвие, уголок губ медленно поднимается...
- Жемина, - шепчет Эгорд тягуче, будто пробует на вкус.
Имя распространенное, даже очень: чуть ли не каждая третья крестьянская семья называет дочку Жеминой. Есть легенда, что однажды какой-то богатый и могущественный человек взял в жены простую крестьянскую девушку с таким именем, с тех пор селения заполнились Жеминами, родители по сей день надеются, что так уготавливают дочерям необычную судьбу.
Эгорд кивает.
Дверь за ним закрывается с мягким стуком. На миг показалось, будто с ним оборвалось нечто крайне важное. Оборвалось безвозвратно.
Но лишь показалось.
- Наконец-то! - ворчит Тиморис. - Думал, будешь прощаться до ночи, делать наследника, завещать бедняжке носить на могилу цветочки...
- Не зуди.
- Ой, какие нежные! Ничего, скоро начешут так, что мой зуд покажется ласками королевской наложницы.
Воины шагают по треугольному коридору, Эгорд скользит глазами по золотистым треугольникам плит. Строгие линии крепости с каждым днем нравятся больше, есть в них что-то... целеустремленное. Даже огни факелов, хоть и рваные, пляшущие, но похожи на треугольники. Обычные квадратные коридоры и плиты с четырьмя углами внушали бы обыденность, расслабляли, а острые формы напоминают, что Эгорд поселился здесь с четкой целью, не тратить время впустую, быть в деле. Надо отдать должное прежним хозяевам. Хоть и темные, но неспроста обособились на краю океана, вдали от Ордена. Была своя цель и у них. Точнее, у него. Насколько Эгорд смог понять, инициативу держал архимаг, а парочка магов была на подхвате.
Спускаются по лестнице, в другом коридоре встречает Халлиг.
- Ну как? - спрашивает Эгорд.
- Крайне любопытно! - отвечает жрец. - Дверь в подземелье запечатана интересными заклинаниями, не видел ничего подобного. Считалось, что заклинания Темного Ордена давным-давно известны и собраны в одной книге, но эти ловушки - нечто уникальное, можно сказать, что...
- Мы про корабль, - перебивает Тиморис.
