Михаил Парфенов - Связанные паутиной
Сантера высунулась из окна, чтобы разглядеть получше. Машина вильнула, объезжая замешкавшуюся девицу в кружевной шляпке, набрала скорость.
– Не забывайте, что этот вид очень ядовит. Старайтесь избегать зубов, – напомнила ведьма.
– Поднажми! Ну, родной, давай! – закричал усатый ко-лифицер. В руке у него был зажат заряженный плевак.
Когда они подошли ближе, он разрядил в зверя всю обойму. Змея взвилась, оторвала голову от мощеной мостовой и на миг с шипением обернулась. Белые зубы стремительно ужалили капот, всех ощутимо тряхнуло, а она, теряя кровь, поспешила дальше к неведомой цели.
– За ней! Давай-давай, за ней!
Змея торопилась. Неведомое жгучее чувство подстегивало не хуже кнута. Главное, успеть. Мощное молодое тело теряло силы, но она, казалось, совсем не чувствовала боли. Нечто манило ее, звало, и это затмевало остальное.
Кровь капала с лоснящихся боков на отполированные тысячами подошв камни.
А сзади на хвост наступала смерть.
Чистопородные высыпались из машины и пешком продолжили преследовать морскую тварь. Сантера ощутила отчаяние большого зверя, вытащенного из родного мира, загнанного в угол, умирающего.
Впереди замаячило красное пятно. Люди в красных саванах стояли полукругом и хором пели неприятными голосами заунывную мелодию.
– Матхалы! А что они тут делают?! – разъярился некий парнишка по имени Хевр.
Последователи Матха-бога стояли у стены городского музея Славы. На шум они никак не реагировали, продолжая странный ритуал.
Самка морского змея взметнулась вновь, – на черную голову ловко накинули сеть. По мощному телу прошла судорога, кольца сжались в предсмертной агонии, – очередной выстрел выбил ей глаз. Случайный прохожий, оказавшийся слишком близко, попал в смертельные объятия.
Раздался мерзкий хруст, будто о колено сломали палку.
– Обходи ее справа! Справа, я сказал!
Еще один выстрел, и морское чудовище сдохло. Почти сразу от мертвой туши пошли зловонные миазмы. Луис придержал Сантеру за локоть: «Не суйся». Ткнув змее в изуродованную голову, один из чистопородных стал писать отчет о проделанной работе.
– А с телом как? – раздался вопрос.
– Оставим здесь. ИсАС [15]своих людей пришлют и заберут на опыты то, что осталось.
– Простите, мой ко-лифицер, – рядом в струнку вытянулся молоденький паренек. – Вы должны это видеть.
Растолкав людей в саванах, чистопородные прошли к зданию музея. На белой стене очень хорошо читались слова:
«ЭТО ЛИШЬ НАЧАЛО! ГОТОВЬТЕСЬ ОЧИЩАТЬСЯ, УБЛЮДКИ!»
Только написаны они были отнюдь не краской.
– По-моему, тут легче закрасить, чем отскрести, – тихо заметил Луис, облизывая пересохшие губы.
Кусочки внутренностей, кровь, обрывки плоти и костей волей сумасшедшего ума были живописно разбросаны во все стороны. Булькающий звук оповестил о том, что кого-то тошнило.
Глава 6
Ex ungue leonem
[16]
Сантера удивленно, с долей восхищения разглядывала надпись и едва различимый рисунок под ней. Остальные бы точно не заметили, но только не она – брезгливость не входила в число ведьминских недостатков.
Кусочки костей неизвестного мужчины (в силу некоторых причин в поле разорванного можно было не сомневаться) складывались в неоконченный круг.
– Могло ли подобное зверство вытащить морского змея на сушу? – спросил ее ко-лифицер, после чего рявкнул в сторону поющих матхалов: – Да заткнутся они уже, наконец?!
– Проклятые отступники истинной веры, – процедили у Сантеры за спиной. Это был Люси. – Больные ублюдки, это ими надо стены разукрашивать.
– Может, одним и украсили. Тут уж не разобрать.
– Я думаю, здесь замешаны баламуты, – отозвалась девушка, делая вид, что ей так же поплохело, как и остальным. – Видите символ в углу?.. Это обозначение незаконченного дела. Похоже, мы наткнулись на чей-то кровавый ритуал.
– Но что значит «готовьтесь к очищению»? И почему именно на стене музея? Ничего не понимаю.
– Все просто. Близок день Конца и Начала. Все сущее подвергнется божественной каре и будет уничтожено. Так сказано в истинных писаниях, братья мои.
К ним подошел блаженно улыбающийся матхал. Он был тощ, лыс и болезненно бледен. Его слегка трясло от холода, – на верующем не было обуви и другой одежды, кроме савана. Он указал на месиво, благоговея, произнес:
– Это первый знак. Матх-бог хочет, чтобы мы все умерли, дабы земля наша познала свободу очищения. Мы все ждем того дня. Присоединяйтесь к нашим песням.
– Пошел прочь, ненормальный! – рявкнул Луис.
– Нет, – остановил его ко-лифицер. – Вы давно здесь стоите? Видели, кто совершил убийство?
– Наш создатель конечно же, – изумленно ответил матхал, поражаясь его недогадливости.
– Тьфу! Только время тратить. Громель, Фернан, проверьте, есть ли еще свидетели. И разгоните этих певцов – они людей пугают!
– Нет, брат, не нужно. Мы уйдем сами. Нам пора готовиться к смерти. Но помните, – тощий фанатик воздел худые руки к небу – конец людского ига близок! Мы должны исчезнуть!
– Вот и исчезните наконец! Иначе вам помогут!
– Мы не боимся смерти, брат. Мы, матхалы. Мы рады избавлению от жизни.
Проследив за ним взглядом, Луис тихо заметил:
– Как все-таки легко творить зло.
Одетые в саваны ушли, следуя за поющим проповедником. Взамен них стали стягиваться почувствовавшие себя увереннее уличные зеваки.
Устав обязывал чистопородных дожидаться членов черного сектора – Надзора и Принуждения. Это входило в их полномочия. Когда прибудут на место, им все перескажут, подпишут нужные бумаги, и только тогда дозорным можно будет возвращаться в свой корпус.
Ожидая приезда служебной машины, Сантера обошла место преступления. Ничего интересного не обнаружила, кроме того, что Магх. Нет не сработал. Может, в рисунке из кишок не было никакой магии…
Крохотная железная коробочка, размером со спичечный коробок, была припаяна к фонарному столбу. Ведьма из любопытства хотела ее сковырнуть, чтобы на досуге выяснить, в чем заключалась хитрость изобретения, но не смогла. Выявитель магов оказался закреплен на совесть.
Вернувшись домой усталая и раздраженная, она рано легла спать. Голем, заскучавший в рюкзаке, нырнул вместе с ней под шерстяное одеяло и улегся на живот. Следовало доложить о произошедшем Совету Власти, но ей было лень. Она уснула, если бы не Нуар.