Роджер Желязны - Колесо Фортуны
— Не волнуйся, Гарри, — сказал один из игроков. — Насколько я слышал, для тебя это не такая уж проблема.
Это развеяло общее напряжение, и каждый попытался внести свою лепту в копилку жеребячьих шуток.
Дебби сидела рядом со мной, закинув ногу на ногу, прохладная и собранная.
Я же продолжал потеть. Это была настоящая пытка.
На пол пути к следующей метке Дебби нарушила молчание.
— Тебе нравится мое шоу? — спросила она.
— Смеешься? Это просто неподражаемо.
— Хорошо, — сказала она. — Сначала я чувствовала себя неловко. Теперь начинаю входить во вкус. Это даже забавно.
Это она мне говорила? Самая красивая женщина из всех, каких я видел, сидит рядом со мной в тележке совсем голая, слегка раздвинув ноги. И говорит при этом, что это даже забавно.
Мне положительно начинала нравиться моя работа.
Она смотрела на игроков, гоняющих мяч, а я смотрел на нее. Каждая деталь ее тела была просто фантастическим совершенством. Как на обложках лучших мужских журналов. Слишком безупречно, чтобы быть правдой. Я всегда полагал, что женщины с журнальных обложек являются плодом сочетания удачного ракурса и хорошей укладки феном. Но вот она, Дебби, гораздо лучше, чем на картинке.
— Одно я знаю наверняка, — выдавил я наконец, — этот день запомнится мне надолго.
— Хорошо сказано. — Она потрепала меня по ноге. — Я сделаю все, чтобы ты укрепился в своем мнении.
Я только помотал головой и выкопал изо льда еще по бутылке пива для нас обоих.
Пит Бикер выбыл следующим и зашагал через рощицу к клубу. Я представил себе собравшуюся там в баре компанию, когда каждый вновь прибывший рассказывает остальным, что произошло возле очередной метки. Теперь я понимал, почему они устраивают такой турнир каждый год. Надо будет выдвинуть эту идею на следующей встрече Ассоциации профессиональных игроков в гольф.
Четверо мужчин застыли возле своих мешков, пока Дебби выбиралась из тележки. Она подошла к Гарри, взяла у него из рук клюшку и направилась к скамейке. Она легла на нее, закинув одну ногу на спинку, а другую спустив на землю. Затем она взяла клюшку Гарри и облизала ручку, словно это был леденец.
Затем она проделала с его клюшкой нечто такое, чего мне еще не доводилось видеть в гольф-клубах.
Через минуту она спрыгнула со скамейки, подошла к Гарри, вернула ему клюшку и сказала:
— Надеюсь, вы не в претензии.
Хотелось бы иметь фотоаппарат, чтобы запечатлеть выражение лица Гарри, когда он стоял, уставившись на ручку своей клюшки. Все остальные хохотали, пока Гарри наконец не поддержал их. Дебби подмигнула мне и забралась в тележку.
Я чувствовал, что влюбляюсь. Это было гораздо больше, чем похоть.
Оставалось разыграть еще три лунки.
Соревнование становилось серьезным. Все четверо горели желанием остаться и посмотреть представление Дебби у следующей лунки. Но они знали, что показавший худший результат не сможет этого сделать. Каким-то образом Гарри проявил достаточно самообладания, чтобы обойти Алекса Голдена. Даже Дебби зааплодировала ему и послала Алексу воздушный поцелуй, когда он понуро поплелся к клубу.
Остались трое: Гарри Брэден, Стефен Бейкер и Стэнли Хэйкрафт. Все трое взмокли от жары и возбуждения.
Дебби вышла из тележки и медленно, с улыбкой, подошла к Стэнли. Я заметил, как он нервно облизал губы. Он выглядел так, будто его обуревало желание повернуться и убежать со всех ног.
Но прежде, чем он успел это сделать, Дебби подошла к нему, протянула руку и засунула ему между ног. Через несколько секунд она перешла к Стефену и проделала то же самое. Последним был Гарри. Все трое застыли с разинутыми ртами. Не думаю, чтобы хоть один из них пошевелил пальцем.
Как ни в чем не бывало она забралась в тележку. На лице ее играла кошачья ухмылка, словно ей доставляло дьявольское удовольствие оставить нас всех с синими яйцами.
На этом этапе я был рад, что моя работа состояла лишь в том, чтобы водить тележку. Мне ни под каким видом не удалось бы сосредоточиться, чтобы попасть по этому идиотскому мячику. Это был труднейший турнир, какой только можно себе вообразить.
Гарри первым пришел в себя, хотя ему потребовалось два больших глотка пива, чтобы установить мяч на метке. Никогда не видел, чтобы у мужчины так тряслись руки.
Когда троим оставшимся удалось сделать свои броски и они направились к восьмой метке, я повернулся к Дебби.
— Ну, с восьмой меткой покончено. Как насчет нашей договоренности?
Она рассмеялась.
— Тебе это действительно интересно?
Я кивнул.
— Да, это поможет мне лучше понять тебя.
Она повернулась в сторону капота тележки, приложила руку к уху и сказала:
— Джон, как ты думаешь?
Я посмотрел в ту сторону, куда был направлен ее взгляд, затем опять обернулся к ней.
Дебби послушала несколько секунд, кивнула и взглянула на меня.
— Джон спрашивает, можешь ли ты держать язык за зубами?
— Джон? — Я ошалело уставился на пустое пространство перед капотом. — Кто это Джон?
Дебби расмеялась, при этом ее груди ошеломительно заколыхались.
— О, я забыла, что не сказала тебе его имени. Джон — это мой бойфренд. Я тебе уже говорила, что он мне помогает. Он физик, учится в аспирантуре университета.
Я вновь уставился в пространство перед машиной и на пустую метку в отдалении. Никого. Эта женщина тронулась.
Я сидел в тележке для гольфа с обнаженной безумной женщиной.
— Так ты можешь хранить молчание? — спросила она.
Я вновь кивнул.
— Ну да. Нет проблем.
Дебби покосилась на троих игроков, которые находились сейчас в добрых двухстах ярдах от нас, и вновь дотронулась до уха.
— Джон, ты можешь на секунду убрать иллюзию?
В воздухе возник легкий туман, а когда он рассеялся, Дебби по-прежнему сидела рядом.
Только это была другая Дебби.
У этой Дебби была более смуглая кожа, ее маленькую грудь, талию и мальчишеские бедра обвивали прозрачные пластиковые ремешки. Такие же ремешки тянулись вдоль ног и рук. Темные волосы были стянуты на затылке таким же прозрачным ремешком. На левой щеке у нее был прыщик и никакого макияжа на лице.
И она ужасно потела. Может быть, даже больше, чем я.
— Что за черт? — Я протер глаза и посмотрел на нее снова. Рядом по-прежнему сидела обнаженная женщина, затянутая ремнями.
Я потряс головой.
— Слишком много пива.
Дебби засмеялась.
— Здорово, правда? Джон работал над этим годами и думает, что достиг наконец совершенства. Та Дебби, которую ты видел, не что иное, как очень, очень сложная иллюзия, наведенная прямо на мою кожу. — Она улыбнулась. — Не спрашивай, как он это сделал. Не имею ни малейшего представления.
