Василий Жеглов - Короли не плачут
— Всё ясно. Когда?
— Сегодня.
Глава 9
День третий.
первый час после Полуночной службы.
В этот раз эрр Новидж никуда не спешил. Даже напротив, старался как можно больше оттянуть момент встречи с послом, и поэтому не только не погонял своего кучера, но наоборот придерживал его, когда тот в очередной раз пытался перевести четвёрку лошадей, запряженных в карету, с медленного шага на рысь. Внешний министр понимал, что как только посол получил его письмо с просьбой о встрече, то замер в беспокойном ожидании, и это обстоятельство радовало Новиджа. Он представлял себе, как посол вот уже несколько часов мечется по кабинету, не находя себе места, и злорадно улыбался.
В двух кварталах от улицы Камней он приказал кучеру остановиться и вышел из кареты. Сегодня это объяснялось не столько тем, что он хотел скрыть конечную цель своего пути, сколько всё тем же желанием заставить барона Ямина подольше терзаться в ожидании.
Войдя в дверь, эрр Новидж небрежно кинул на протянутые рабом-привратником руки плащ и шляпу и прошёл в кабинет салийского посла. Радушно улыбаясь, барон Ямин поднялся из-за стола навстречу гостю. Новидж с неудовольствием отметил, что на лице посла не было видно никаких признаков беспокойства.
— Мой милый друг, как я рад видеть вас! Не желаете ли бокал туамина? Или, может быть, сегодня вам больше по душе дымок ард-травы? Вы же знаете — хоть я сам и не употребляю этого зелья, но для дорогих гостей держу… — голос салийца был сладок до приторности. — Проходите же, присаживайтесь! — приобняв министра за плечи, барон настойчиво подтолкнул его к низенькому дивану с мягкими подушками, а когда тот полулёг, облокотившись затылком на валик у стены, присел рядом и сам, скрестив под собой ноги.
Барон лучился радушием, его движения были спокойны, неторопливы и лениво вальяжны, но Новидж прекрасно понимал, что всё это его спокойствие напускное, и, понимая это, намеренно тянул время, набивая цену себе и тем сведениям, которыми он был готов поделиться с салийцем — разумеется, не бесплатно.
Однако, барон Ямин был искушён в подобных играх ничуть не меньше министра, и только наигравшись вдоволь друг с другом они перешли к предмету сегодняшней встречи. Посол выслушал предназначенный ему рассказ с молчаливым вниманием, ни разу не перебив плавную речь придворного интригана, изобиловавшую цветистыми оборотами, многозначительными взглядами и длинными паузами.
Для обоих собеседников эта беседа была своеобразной игрой, и каждый считал себя в этой игре победителем. Один из них рассказал всё, что знает, и поделился собственными выводами — но, разумеется, лишь той их частью, которая была ему выгодна, а второй — вычленил факты, отделил вымысел, сделал собственные выводы, и не стал задавать вопросы, на которые всё равно не получил бы правдивого ответа…
— Это всё? — спросил барон, раскуривая трубку.
Эрр Новидж вместо ответа развёл руками.
— Неплохо, мой дорогой друг, совсем неплохо! Признаться, я не ожидал, что вам всё же удастся узнать так много. Ваши сведения весьма ценны и заслуживают соответствующего вознаграждения. — Посол открыл ящик трюмо и достал небольшую шкатулку. — Вот, это лишь малая часть того, что вы заслужили. Примите от меня этот скромный подарок.
Внешний министр учтиво склонил голову и постарался незаметно оценить содержимое шкатулки на вес. Результат его порадовал — шкатулка весила изрядно.
— Однако это ещё не всё, — улыбнулся барон. — Помнится, я обещал вам ещё кое-что…
Посол взял со стола колокольчик и позвонил.
— Как я уже говорил вам, ко мне приехала племянница…
Он усмехнулся:
— У каждого салийца, проживающего в Грайворе или находящегося здесь проездом, вдруг почему-то обнаруживаются многочисленные племянницы и племянники. Забавно, не правда ли? И всё оттого, что святой Шаур познал радость любви только семнадцати лет от роду. Впрочем, не будем об этом, империя всегда уважала чужие верования.
В дверь тихо поскреблись.
— Заходи, Миана, — разрешил барон.
Дверь отворилась и в комнату робко вошла девочка лет десяти-одиннадцати.
— Познакомься, это твой новый хозяин, — посол кивнул на эрра Новиджа.
Мелко перебирая ногами, салийка подошла к министру, опустилась перед ним на колени и обнажила правое плечо, продемонстрировав новому хозяину татуировку рабыни. Выждав положенное время, маленькая рабыня с облегчением вздохнула: новый хозяин не отказался от нее, а значит смерть ей не грозит.
— Отдыхайте, эрр, я вас оставлю. Мне сегодня ещё нужно просмотреть дипломатическую почту, — сказал барон, вставая из кресла. — К сожалению, через час я буду вынужден просить вас покинуть меня. Ко мне должны прийти. Надеюсь, вы меня поймете, честь дамы и всё такое… — Он потрепал рабыню по голове и вышел из комнаты.
Рабыня вопросительно взглянула на своего нового хозяина и, прочитав в его глазах ответ, стала медленно разматывать свой саронг.
День третий.
первый час после Полуночной службы.
Дверь жалобно скрипнула. Гурман ещё раз дёрнул её на себя, закрывая плотнее, и задвинул засов. Он немного постоял возле входа, потом жалостливо вздохнул и, развернувшись, пошёл в дом. Сегодня ночью «Мечта Гурмана» работать не будет. Не будет шумных клиентов, не будет пьяных драк, не будет выручки. Будут только сплошные убытки… И так из года в год в канун Дня Поминовения… С двенадцатым ударом церковного колокола, означавшим начало полуночной службы, все питейные заведения столицы закрылись. Откроются они только через двое суток, когда всё тот же церковный колокол известит о том, что очередной День Поминовения закончился.
Гурман зашёл в свой кабинет, поставил свечу на стол и налил себе вина. Раз работы не будет — значит, он может выпить столько, сколько хочет. Главное, чтобы об этом не прознали святоши! Церковь строго следила за тем, чтобы прихожане соблюдали предпраздничный пост, поэтому, помимо патрулей стражи, этой ночью на городские улицы выйдут сотни клириков. И горе тому, кто будет уличён в несоблюдении поста! Помимо епитимьи, он ещё будет обязан заплатить крупный денежный штраф, большая часть которого отойдёт церкви. Судя по тому, как за эти два дня прирастала церковная казна, усердие святых отцов объяснялось не только вопросами веры… Корчмарь поднял кружку и усмехнулся: — «Ну-ну, посмотрим, насколько святое око вездесуще».
— Ай-я-яй, как нехорошо! — Раздался за спиной насмешливый голос. — Золотых на семь-восемь штраф потянет, как думаешь?
Гурман вздрогнул от неожиданности.
