Константин Бояндин - Умереть впервые
За четыре месяца до нас на Геллосс явились еще трое искателей приключений. Мы встретились с ними, и когда они узнали, чем мы занимаемся, то стали гораздо дружелюбнее. Изучив первые два уровня Лабиринта, они в один прекрасный день пошли добывать себе сокровища и славу. Одному из них удалось выбраться живым, — Рамдарона передернуло.
Он был чудовищно изрезан каким-то оружием, невразумительно мычал и все делал какие-то жесты, то поднимая руки к голове, то указывая ими себе на ноги. Мы были вынуждены связать его. Однажды вечером мы в очередной раз попытались спросить, что случилось с его ногами, — они были словно вытесаны из дерева — почти совсем не гнулись.
Мне показалось, что случилось чудо. Сумасшедший неожиданно обрел дар речи и превратился в нормального человека, только насмерть перепуганного. Он кричал что-то о глазах на стенах, о каменных зубах и всем таком прочем. Несколько раз упоминал о маймах. Все, что мы установили, — это то, что он повстречал каких-то невысоких, вероятно, человекообразных и весьма могущественных существ. Что стало с его спутниками — непонятно. О себе он отказался рассказывать и в тот же вечер уплыл назад. У Острова их ждала небольшая парусная лодка. Я не знаю, что с ним случилось потом.
…Наконец я решил спуститься на третий уровень сам. Мы договорились с моими коллегами:
если я не возвращаюсь в течение установленного срока, они снимают лагерь и убираются с острова. Мы и так нашли слишком многое, чтобы рисковать уже полученными знаниями. Из моих спутников я провел в пещерах гораздо больше времени и надеялся, что у меня было больше шансов вернуться.
Кроме того, меня не интересовали сокровища. Я давно знаю, что бывает с теми, кто грабит могильники, древние храмы и подобные им места. На моей совести ничего подобного не было — это давало некоторую дополнительную надежду.
Я — с некоторыми приключениями — добрался до предполагаемого входа и нашел проход к сокровищницам.
— И что вы там увидели? — не удержался Таилег. Даал усмехнулся и промолчал. Ольт молча слушал рассказ, едва слышно постукивая ногтями по крышке стола.
— Я увидел много интересного, — продолжал Рамдарон спокойно. — В том числе и глаза на стенах, и каменные зубы, и прочие жуткие украшения тех мест. Я не стану рассказывать подробно: во-первых, я это записал и разослал по университетам, а во-вторых, мне не хотелось бы переживать те часы еще один раз.
Слушатели кивнули.
— В конце концов я провалился в тщательно замаскированный желоб и очутился гораздо глубже. В месте приземления, хвала богам, не было ни шипов, ни голодных чудовищ, но места вокруг были по-прежнему жуткими. Я долго бродил, пока не нашел очень странное место.
Стены вокруг покрыты мозаикой. Она сделана очень тщательно и, без сомнения, очень древняя. Я бы сказал, двенадцать-пятнадцать тысяч лет. Но самое странное не в этом. На полу, концентрическими кольцами, была выгравирована надпись. Судя по ее виду, тоже невероятно древняя, хотя все буквы были различимы. Надпись была на Верхнем Тален.
— Что за нелепица! — воскликнул Таилег. — В то время этого языка вообще еще не было!
— Я подумал также, — кивнул Рамдарон. — Но решил все же срисовать надпись. Срисовал и попытался прочесть. Вот, кстати. — Он протянул Таилегу небольшой пергамент (где он только его взял? — подумал Таилег), и юноша прочел:
— «Путник, здесь тебе предложат честный обмен…»
— Остановись, — предупредил Рамдарон. — Я тоже сделал такую ошибку и прочел это вслух. Следующие два часа я находился в аду. Как мне удалось выбраться, я не знаю. Чудом, наверное.
— Это не заклинание? — спросил Ольт.
— Нет, — ответил Рамдарон. — Никто из тех, кому я показывал фрагменты надписи, не обнаружил в них ничего магического. Впрочем, в полной надписи — тоже.
— Может быть, — кивнул Таилег и положил пергамент на стол. — Но это не вами написано. Пергаменту несколько столетий.
За его спиной Даал одобрительно кивнул Рамдарону. Тот чуть наклонил голову в ответ.
— Верно, — согласился Рамдарон по-прежнему спокойно. — Это я нашел… впрочем, неважно где — вряд ли вам это интересно. Главное, что никто этим свитком никогда не интересовался. А теперь взгляните. — И Рамдарон положил на пергамент лист бумаги.
Юноша сличил тексты — они полностью совпадали. Не считая мелких различий в начертании букв.
— Что же все это значит?
— Понятия не имею, — пожал плечами седовласый. — Трижды мне случалось повторять подобную глупость — читать текст вслух, — и один раз это сделал еще один человек. Последствия каждый раз были чудовищными.
…Я добрался до лагеря на седьмой день, — продолжал он. — Еды у меня почти не оставалось, воды тоже, а впереди меня ждала приятная перспектива прожить на острове остаток моей жизни. Потому что мои спутники должны были уехать три дня назад.
Однако лагерь стоял на месте. Я издалека понял, что случилось что-то неладное, и приблизился к лагерю настолько тихо, насколько смог. Там я и увидел своих спутников. — Рамдарона вновь передернуло.
— Что с ними стало? — резко спросил Таилег, и Леглар даже открыл рот, чтобы одернуть ученика… но передумал.
— Я не хочу этого рассказывать. — Гримаса пробежала по лицу седовласого. — Эти видения по-прежнему преследуют меня. Когда я похоронил их останки, я послал сигнал бедствия. Элларид был одним из тех, кто подобрал меня.
Наступило тяжелое молчание.
— А кот?
— Кот появился на второй день после того, как я вылез из этих чертовых пещер, — ответил Рамдарон и выпил стакан вина залпом. — Если бы не он, я бы с вами тут не разговаривал. Так с тех пор мы вместе и путешествуем.
Новая пауза была не менее тяжелой.
— Понятно, — произнес Таилег. — То есть я хочу сказать, что примерно понятно. Мне не ясно одно — почему мы все здесь собрались.
— В Лабиринте я нашел вот это. — Рамдарон полез во внутренний карман своей походной сумки. — Я нашел ее в самом центре той надписи.
И выложил на стол булавку. Таилег едва не подавился.
— И не можете с тех пор от нее избавится, — тихо продолжил он. — И всякий раз с вами происходит что-то неприятное.
— Верно, — подтвердил Рамдарон.
— И вот еще. — Даал вмешался в разговор и положил на стол еще одну булавку — точную копию первой. Таилег зажмурился и открыл глаза. Булавок было по-прежнему две.
Таилег вопросительно взглянул на ольта. Тот покачал головой.
— У меня такого нет, — ответил он на словах. — Я, как выяснилось, давний знакомый и — надеюсь — друг их обоих. Поэтому я и здесь.
— Элларид преуменьшает, — отозвался Леглар. — У него есть кое-какие мысли о том, что происходит. Возможно, он нам всем поможет.
