Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди
…В какой-то момент брюнет из троицы крикнул:
— Харэ на сегодня! Хватай ушана и ходу!
Качок в пятнистой кофте тут же перехватил вошедшего в раж беловолосого (при этом едва разминувшись с клинком), что-то крикнул ему, и они стали прорываться к выходу. Который, впрочем, никто не закрывал. В этот момент всеми забытого «менестреля» посетило то же ощущение, которое заставило его сегодня прийти в клуб.
«Идти за ними? Ладно…»
Юноша побежал так быстро, насколько позволяла гитара без чехла и лежащие вокруг тела. Крови почти не было — были кристаллики красного льда. Высокий худой парень, мирно стоящий возле входа, пропустил и его.
Сквозь занавес дождя еле проглядывала раздолбанная в хлам «девятка». Вся троица влетела в машину, та взревев, дёрнулась с места, но заглохла.
— Я подтолкну! — крикнул парень, пытаясь удержать под мышкой гитару.
«Пятнистый» тоже выскочил, бросил: «Влезай», за шкирку впихнул парня на заднее сиденье так, что тот повалился на зашипевшего беловолосого, толкнул машину и запрыгнул обратно.
— Какого хрена, Сайлас?!! — вскричал сидевший за рулём брюнет. — На фиг ты эту мелочь сцапал?!
— Я не мелочь! — огрызнулся юноша. — Мне уже четырнадцать!
— Не колышет! Пшёл вон из тачки!
— …xuil usstan, sunduiri![31] — прохрипел снизу «иностранец».
— Всем. Молчать! — уверенно приказал «Пятнистый». — Для начала, парень, слезь как-нибудь с нашей «машины смерти» по имени Лорешинад.
— Xas… да…
— Сами затолкали, а теперь «слезь»… — пробормотал юноша, «распутываясь» с названным Лорешинадом и собственной гитарой.
— Начальник, твою дивизию, — снова рыкнул брюнет, похоже, специально тряхнув машину на какой-то кочке, — я не говорил, что нам нужны человеческие жертвы! Или ты с ним продолжить собрался?
— Спокойно, Гримыч, сейчас мы во всём разберёмся. Не обращай внимания, парень, сам видишь — все на нервах… Итак, как тебя зовут и зачем ты за нами бежал?
— Пашкой меня звать, — нехотя ответил юноша. — А как вы поняли, то я именно за вами?
— А с чего бы тебе вдруг приспичило выбегать на улицу с гитарой без чехла в обнимку и толкать нашу машину после того, что мы устроили в клубе?
Машина резко затормозила.
— «Жучок» ставил, мелочь?! — угрожающе прошипел брюнет.
— Да нет у меня никаких жучков!!! — закричал юноша. — Вшей месяц как вывел уже! Дурацкая «Чуйка»! Спасибо за шоу, я пошёл!
Он собрался было вылезти, но на плечо легла рука Лорешинада.
— Нельс-зя, — возразил он. — Я тхебя видел. Ты нушен.
Павел взглянул ему в лицо и замер, увидев чуть светящиеся красные глаза.
— Т-ты кто? — пролепетал юноша. — Вы кто все такие?..
— Тамплиеры мы… типа, — вздохнул «Пятнистый». — Меня зовут Сайлас, это Грим, а рядом с тобой — тёмный эльф Лорешинад.
— Ну и какого ты ему всё выдал, начальник? — поинтересовался Грим.
— Он едет с нами, — ответил Сайлас. — Он видел нас «в деле» и был при этом трезв. Убивать ребёнка не позволю, а идти ему, похоже, некуда. Я прав, парень?
— Правы, — признал юноша. — А тамплиеры — это как в Норвегии, да?[32]
— Да, как в Норвегии, — кивнул Грим, не скрывая сарказма. — Сейчас был акт… типа протеста против осуждения нашего лидера. С ним вместе сидеть хотим. — И уже тише добавил: — Пи. ры, сделали из названия бренд…
— М-да уж, в такой тюрьме отчего бы и не посидеть… — задумчиво выдал Сайлас. — В общем, как магистр сравнительно нормальных тамплиеров предлагаю тебе, товарищ Павел, стать моим оруженосцем. Ну и орденским бардом по совместительству, все равно радио накрылось. Не волнуйся, ничего особо противозаконного мы не замышляем. Драка — случайность.
— Ну подумаешь пару гектаров леса спалим, если не сработает… — добавил Грим.
— Он шутит. Надеюсь.
— Я тоже… Надеюсь.
Каждый в машине задумался о своём. Сидели тихо. Дождь заканчивался, парень осознал, что его везут в горы. Три здоровых мужика. Ночью… Но это было не так, как в клубе, когда его тащили в подвал. Сейчас его везли прочь от ночей на стройках и голода. В сказки Пашка давно не верил, но теперь вдруг подумал, что именно в средневековую сказку его и везут. И никто его больше не тронет.
— Мужики, а у вас, в ордене этом, кормят хоть? — задал главный для себя вопрос юноша.
— Если кое-кто за ночь всё не схарчит, то кормят, — Сайлас выразительно глянул на Лорешинада, изучающего гитару. Тот вскинул глаза на магистра, длинные уши забавно дёрнулись.
Ещё вопросы есть?
— Есть, — кивнул Павел. — И много. Но я слишком устал, чтобы их задавать.
— И у меня ес-сть, — влез «тёмный эльф». — Что тхакое «гомик мелированный»?
Машина вильнула, едва не вписавшись в ближайшее дерево.
— …!
— Расслабься, Гримыч, — заметил Сайлас, наблюдая катавасию на заднем сидении. — Теперь у нас есть бард, и он будет просвещать нашего иномирского гостя…
123
Глава 23. Большая Пятёрка
Эстель на ощупь вытерла кровь, открыла глаза. В огромной приёмной дворца, освещённой сотней свечей, уставленной деревянной мебелью со шкурами, расположились Властители.
Четверо мужчин, как и она, жили здесь вот уже семь веков, не старея, меняя внешность по желанию, они управляли делами расстилавшегося в пределах гор государства серых. Большую работу провели они до того, как пришли в этот мир, собрали испуганных и разрозненных подданных, создали здесь социальную структуру, включили каждого в Цепь. Эстель сутками не спала, мастерила для каждого Амулеты мгновенного сна. Сотни дней потратили Ближние в походах, составляя подробные карты, разделяя местность на звенья. Тысячи дней потратили Приближённые на обучение маленьких детей-Серых, рассказывая им об истории их государства, начиная с прихода в этот мир, и тренируя в искусстве шпионажа. Каждому серому была поставлена татуировка с его номером. Если серый умирал, этот номер никому не присваивался, отсчёт вёлся дальше.
В каждом звене жили несколько серых, докладывая о происходящем четырём Ближним, выполняющим обязанности секретарей. Пятой Ближней была Эстелиель.
— Где моя дочь? — прошептала правительница, скользя по мужчинам рассеянным взглядом.
— На балконе, — хриплым голосом ответил один из них, Первый, старейший. Глаза его почти выцвели, стали цвета стекла. — Ты готова к Совету?
— Конечно, — женщина села на шкурах, подтянув ноги под себя.
— Смени внешность, прошу тебя, — прохрипел Первый, и Эстель с удивлением поняла, что всё ещё копирует Верховную мать Подземных.
