Н Шитова - Наследник
Лэри вытаращил глаза:
— Милый мой, ты что, сегодня родился? Он не уроженец Пограничья, он обычный иномирянин. Разве ты не бывал на этаже шухоров?
— Не довелось.
— Мне, вообще-то, тоже. Пласси с детства живет в Пограничье. Он тут совершенно свой парень. Он очень многим помогает нам в последнее время. Когда я делаю вылазки сюда, он возит меня на себе…
— То-то ты так ласково со своим дружком управляешься — цепью!
— Там, наверху, Стерко, довольно сильные ветры и разнообразные шумы. Пласси не слышит в полете ни моих просьб, ни команд. Зато натяжение тяжелой цепь он отлично чувствует… — пояснил Лэри. — И теперь будем уповать на удачу. Пласси обязательно нам поможет… Я немедленно найду, кого нам отправить вместе с Пласси за Качуриным.
— Что значит «найдешь»?! Я готов хоть сейчас! Вот только нос зажму покрепче…
— Ты не пойдешь. Я не отпущу тебя. Хватит и того, что уже случилось.
Ты угробил парня, следующим шагом ты так же неосторожно погубишь себя, а мне этого не надо! — решительно сказал Лэри и встал на ноги. Домой отправляйся, отдыхай. А когда придешь в себя, принимайся за поиски сына…
— Лэри! — взмолился Стерко. — Мне тоже нужен этот проклятый парень!
— Не выдумывай, — отмахнулся Лэри.
— Но я хочу доказать, наконец, хотя бы сам себе, что я еще не окончательно деградировал!
— Решено: с Пласси полечу я сам! — рявкнул Лэри. — А ты отправляйся домой, и чтобы я от тебя больше ни звука не слышал!
— Начальство твоего уровня не летает на вонючих уродах к зеркалицам, чтобы самолично забирать оттуда людей!
— Начальство моего уровня должно делать все, чтобы его народ мог защитить себя от беспредела Пограничья. Если для этого нужно слетать в Ад Зеркал, я это сделаю. А ты пока можешь посидеть в моем кабинете, покомандовать!.. — отрезал Лэри и почти бегом направился вниз, туда, где на низкой каменной гряде сидели рядышком крошечный пернатый руад и гора вонючего крылатого мяса.
Увидев, что Лэри приближается к ним, чудище вскочило и грохнулось наземь, распластавшись. Лэри легко вскочил ему на шею и подобрал свисающую цепь. Что-то сказав руаду, Лэри похлопал урода по макушке, Пласси раскрыл крылья и легко, почти вертикально взмыл вверх.
Глотая слезы, Стерко побрел по склону. Он знал, что Лэри остынет, успокоится и простит. Только сможет ли Стерко когда-нибудь простить себе смерть больного хавви-подростка?.. Да и на то, что ему доведется увидеть живым сына, Стерко уже не надеялся.
— Не плачьте, защитник, не плачьте… — проговорил руад, подходя к Стерко. — Чем сильнее вы будете желать, чтобы с ним все было в порядке, тем вы лучше поможете ему…
— Да я не о Лэри, — буркнул Стерко, вытирая глаза.
— Так и я не о нем, — нахмурился руад. — Думайте о том, что ваш сын выживет, и никак иначе…
Стерко не сдержался, оттолкнул руада, и, отвернувшись, запрокинул голову, пытаясь успокоиться.
— Не плачьте, Стерко. Я помогу вам.
— Вот утешил!.. Да пропади ты пропадом! — прошипел Стерко, развернулся и пошел прочь, торопливо настраивая браслет на путь домой.
Глава 5. Пасынок вершителя
— Игорек, ты не спишь?
— Отвяжись, ради Бога, — пробурчал Игорь. — Не понимаю, почему ты вообще сидишь со мной? Ты мне никто…
Он перевернулся на диване вверх лицом и покосился на Олю. Девушка сидела в кресле, заложив ногу на ногу, и нетерпеливо смотрела на Игоря.
— Я просто подумала, что могу чем-нибудь помочь. Может быть, тебе что-нибудь нужно?
— Все, что мне нужно — это… — Игорь замолчал, поняв, что не может выразить словами, чего хочет.
Ничего ему было не надо. Понять бы, почему это снова случилось с ним.
— Почему?.. — вздохнул он.
— Ну ты же читал заключение… — вздохнула она. — Допился наш Андрюша до чертиков, вот сердце и не выдержало.
— Нет, Оля, — с сомнением проговорил Игорь, поднимаясь и спуская ноги с дивана. — Нет, здесь что-то не так…
— Так, не так… Ничего уже не вернешь, — мягко сказала девушка. Возможно, просто судьба его была такая. Во всяком случае, ты ни в чем не виноват. Спускайся-ка ты на землю, к суровой правде материальной жизни. Тебе что поесть приготовить?
— Ничего.
Она покачала головой:
— Ну вчера я и настаивать бы не стала. А сегодня что, идешь на принцип? Траур у тебя выражается в голодовке?
— Никакой голодовки. Просто нечего лезть ко мне. В этом доме я хозяин! — отрезал Игорь и встал с дивана. — Покровительница нашлась…
Оля вдруг взглянула на Игоря с очевидной неприязнью.
— В чем дело? — рассердился Игорь.
— Не надо так со мной разговаривать.
— Не нравлюсь — дверь в конце коридора!
Он взмахнул руками, словно прогоняя ее, но отступил назад и снова сел на диван. Оля подошла и смирно присела рядом.
— Перестань! Ты сам себя мучаешь…
— Я хозяйничаю в этом доме, — упрямо повторил Игорь. — И давно живу тут один, без Андрея. Я вполне способен сам со всем справиться. Твое участие мне не нужно. Я даже совсем тебя не знаю… Да и Андрей тебя толком не знал.
— Это намек на то, чтобы я убиралась вон? — уточнила она.
— Да нет. Когда захочу тебя выгнать, намекать не буду, скажу прямо. Во всяком случае завтра можешь точно здесь не появляться. Я весь день буду в школе.
Она покачала головой:
— Ты же слышал, что сказала та женщина из какого-то там комитета. Тебе придется некоторое время пожить в интернате…
— Да зачем, когда у меня есть, где жить?
— Тебе только пятнадцать.
— Какая разница? Мне не надо детей кормить… А после Андрюшки денег осталось много.
— Да, в самом деле, — улыбнулась Оля. — У тебя осталась еще какая-нибудь родня?
— Нет, совсем никакой. Мать умерла, когда меня рожала. Андрею тогда было десять.
— Бедняжки, — коротко вздохнула Оля. — С кем же вы жили?
— С дедом. Он был непростой человек, старой закалки… Все время ругал мать, за то что она детей неизвестно от кого прижила… — печально поведал Игорь. — Андрюшка сначала в институт поступил, а потом сказал, что нам с ним жрать нечего, и пустился во все тяжкие. Сначала, конечно, таким он не был, просто вертелся… А потом друзья появились из «деловых». И он сказал, чтоему некогда меня воспитывать, что если я не хочу в детдом, должен сам со всем справляться и не делать глупостей… Он себе квартиру снял. Последний год только на полчаса в неделю заезжал бабок подкинуть, и все…
Игорь не смог продолжать. Он готов был по-детски расплакаться, но ему не хотелось, чтобы девушка снова назвала его малышом.
