Анна Котова - Время Изерлона
И обе стороны ждали, когда можно будет наконец отстать друг от друга. Нет, конечно, герр Ройенталь с удовольствием захватил бы крепость с боем, если бы это было возможно. И конечно, наш адмирал с удовольствием разметал бы тридцатитысячный флот противника, если бы было чем. Но и тот, и другой предпочли бы обойтись меньшими хлопотами. Так что как только появилась возможность, ею воспользовались.
Изерлонцы снялись и ушли.
Ройенталь подождал, пока они отойдут, и вошел в крепость.
Можно сказать, расстались, довольные друг другом.
Девятое января.
На Изерлоне не осталось никого. Гражданские боялись Рейха и не доверяли ему, поэтому 13-й флот вывез всех до единого. На всем, что способно двигаться.
Аннелиза эвакуировалась вместе со своим госпиталем и была занята привычным делом. Ну по крайней мере Мари так думала. Своими глазами не видела — госпиталь путешествовал на одном из транспортных судов. На борту «Гипериона» разместились несколько сотен семей горожан, потеснив обычных обитателей. Так что в этом походе Мари спала на привычной койке в кубрике механиков, и еще трое девушек-пилотов подвесили поперек каюты гамаки. Девушкам было проще: их меньше. Мужчин уплотнили гораздо суровее.
Боевой корабль, по которому бегают дети, — это сумасшедший дом. Следовательно, нужно было добиться, чтобы дети не бегали. Поэтому все, кто не был занят во время похода непосредственными обязанностями, превратились в нянек, горничных, домработниц и массовиков-затейников. Уж кто как сумел.
В ангаре шныряли подростки. Каролин бранилась, выдергивая чересчур шустрых из-под опасного инструмента. Человек двадцать хвостиком ходили за Попланом, его передвижения можно было отслеживать по восторженному галдению детей. Возгласы: "Коммандер Поплан, а расскажите!.. А правда, что?.. А можно потрогать «спартанец»? Мы осторожно!.. Ой, я тоже хочу посидеть в кабине!" — это мелкие добрались до тренажеров. Туда Олле их пустил, и на некоторое время воцарился почти порядок. Шестеро осторожно трогали кнопки, остальные наблюдали за их «полетом» на экране, и все были абсолютно счастливы.
За розенриттерами тоже бродил табунок, сплошь мальчишки.
Адмирал Кассельн пребывал в тихой панике. Пацанов и пацанок вылавливали в трюмах, в машинном отделении, на мостике, они катались на лифтах и движущихся дорожках, тыкали пальцами во всевозможную аппаратуру, играли в прятки среди труб и коммуникаций, так что отвлекаться от них не рекомендовалось.
Мария Сюзанна Беккер оказалась на подхвате. Стоило ей забиться в тихий угол совершенно одной, как ее кто-нибудь обнаруживал и с облегчением передавал ей свою группу "детского сада". Сначала она рассказывала страшилки своего детства то поклонникам розенриттеров, то поклонникам пилотов, то юным барышням, — с этими, впрочем, можно было еще поиграть в "дочки-матери", — хватало на пару часов, потом фольклор иссякал, и приходилось сочинять на ходу. Испытанное средство спасения было — столовая. К счастью, когда сказки исчерпывались, обычно наступало время обеда. Ну или ужина. Мари командовала: "Построились, курсанты! К набиванию желудка готовы?" — они всегда были готовы и радостно бежали кормиться. Тут их перехватывали ошалевшие родители и, слава всем богам, разбирали своих чад по каютам.
Восемнадцать дней до Шампула показались дольше, чем осада.
Наконец, гражданских сдали на планету, с облегчением помахали им вслед — и, не задерживаясь ни одной лишней минуты, поспешили к системе Рантемарио, где гигантский имперский флот громил огрызающийся из последних сил флот Альянса.
В систему Рантемарио пришли 9 февраля — и едва не опоздали. Имперский флот уже добивал остатки загнанных в угол альянсовцев, азартно рыча. Не добил только потому, что пришел флот с Изерлона. Их появления оказалось достаточно — почти не понадобилось стрелять. Внезапность маневра адмирала Яна спасла уцелевшие крохи героического, но слишком слабого по сравнению с армадами Рейха флота адмирала Бьюкока. Собственно, все участие в битве 13-го флота состояло в том, что он зашел в тыл господину Лоэнграмму и представился. "Здравствуйте, а что это вы тут делаете?" — "Уже ничего, — раздраженно бросил имперский флот. — Уже уходим. До свидания". И действительно ушли. А 13-й флот двинулся к Хайнессену, сопровождая своих.
До столицы шли на полном ходу четыре дня, а в столице — завертелось. Не успели оглянуться — и оказалось, что 13-й флот снова уходит воевать. Две недели на орбите Хайнессена пронеслись галопом. Мари вылизывала свой истребитель вместе с механиками, гоняла по виртуальному космосу на тренажере и аж на целых три дня получила увольнительную вниз, на планету. Удалось договориться с начальством, чтобы ее и Райнера отпустили одновременно. Поплан пожелал удачи и посоветовал не терять времени зря. При этом он до того выразительно подмигнул, что Мари покраснела.
Честно говоря, она бы с удовольствием провела эти три дня так, как намекал Олле.
И — едва так и не вышло.
Потому что, угулявшись по столице за первый день, оттопав ноги до последнего, они с Райнером вернулись в отель, поднялись на этаж — и их бросило друг к другу, и принципы несгибаемого майора — видимо, дезориентированные непривычной обстановкой и усталостью, — неожиданно поблекли и сдали свои позиции. Тяжело дыша, не в силах разжать рук, они вошли в его номер и захлопнули дверь — и снова обнялись, и плевать им было на весь свет. Почти.
Никогда еще Мари не испытывала такой ненависти, какую вызвал у нее гудок служебного комма. Всего-навсего пришло сообщение, не требовавшее немедленного ответа, но майор вспомнил о долге — и принципы вернулись, хотя их никто об этом не просил. Покраснел, отстранился, отвернулся. А потом еще и извинился за несдержанность.
— Дурак! — крикнула Мари и выскочила в коридор, придерживая распахнутый ворот форменной рубашки.
Долго не могла заснуть, ворочалась, металась. А когда наконец сморило — ей-богу, лучше бы не спала. Во сне комм молчал, как рыба, и Райнер не останавливался.
Словом, увольнительная оказалась совершенно ужасной, Мари даже хотела прямо с утра просить вернуть ее на «Гиперион», но все-таки этого не сделала. Весь второй день бродила по Хайнессенполису одна, забрела в кино, начала было смотреть какой-то дурацкий фильм, но один из персонажей напомнил ей ее майора, и она выбралась из зала, спотыкаясь в темноте о чужие ноги.
Вечером столкнулась с Райнером в гостиничном кафе и проявила истинный героизм: разговаривала, не срываясь на истерику, и улыбалась.
Так что они не поссорились, и кажется, Райнер даже не догадался, как близок он был к разрыву помолвки.
