Анастасия Анфимова - Последний подарок богини
— Почему так долго? — брюзгливо спросил Сентор Минуц. — Принёс письма из Милетской конторы?
— Да, господин, — молодой человек показал папирусные свитки.
— Отнеси в мою комнату.
— Слушаюсь, господин, — поклонился Вул и негромко выпалил. — Там Акмен хочет вас видеть.
— Гони его в шею! — хохотнул Сентор, сползая с лавки и погружаясь в тёплую, ароматную воду с головой. Вынырнув, он довольно отфыркнулся и добавил. — Можно пинками или палками!
— Он просил вам кое-что передать, — вкрадчиво сказал молодой человек.
— Очередную карту, нарисованную свежим дерьмом на старинном папирусе? — рассмеялся покровитель. — Пусть проваливает!
Вул взял двумя пальцами золотую монету и поднял её так, что она засверкала в лучах бившего сквозь окно солнечного света.
Господин вытер мокрое лицо, раздражённо оттолкнул рабыню и, подойдя к краю маленького бассейна, протянул пухлую руку.
— Импер, — пробормотал он. — Почти новый. Неужели ему удалось?
Сентор Минуц вышел из воды.
— Одеваться.
Пока девушки вытирали бледное, безволосое тело господина, тот продолжал вертеть в руке монету.
— Вы будете разговаривать с ним в саду? — вкрадчиво поинтересовался Вул.
— Нет.
— Позвать сюда?
— В мою комнату, — бросил Сентор и спросил. — Сколько он тебе дал?
— Столько же, — опустил глаза молодой человек. Он знал, чем чаще говорить правду в мелочах, тем скорее тебе поверят, когда придётся врать по-крупному.
— Оставь себе, — милостиво разрешил покровитель. — Ты же мой секретарь!
Проводив господина вверх по лестнице, Вул выглянул в сад. Старый архивариус в нетерпении расхаживал по садовой дорожке, не обращая внимания на рабов, поливавших кусты из кожаных вёдер.
— Сюда! — махнул рукой молодой человек. Акмен устремился к нему дробной старческой рысью, прижимая руку к правой стороне груди.
— Господин готов тебя выслушать! — напыщенно проговорил секретарь.
Переводя дух и не в силах вымолвить ни слова, тот протянул ему обещанный импер.
— Идём, — кивнул Вул, пряча подарок.
Они поднялись на третий этаж. Именно здесь располагалась просторная комната, вот уже двенадцать лет служившая младшему отпрыску семейства Минуцев спальней и кабинетом. Близкие не понимали столь странного выбора, тем более что во дворце хватало свободных помещений. Сам Сентор объяснял это чудесным видом на парк и городские кварталы из двух больших окон. Но его секретарь знал, что истинная причина не имеет никакого отношения к красотам окружающего ландшафта.
Постучав, он попросил разрешения войти. Покровитель уже сидел за столом и потягивал вино. Отставив в сторону кубок, он сделал приглашающий жест рукой.
— Господин, — поклонился архивариус. — Я прошу свободу для своей дочери.
— Для кого? — вскинул брови тот.
— Для вашей рабыни, которую раньше звали Флоя дочь Акмена, — срывающимся голосом поправился гость.
— А почему я должен лишаться такой красивой и послушной рабыни? — удивился Сентор, глядя на собеседника маленькими острыми глазками.
— Я выкупаю ей свободу!
— Чем?
Старик долго шарил за пазухой, достал кожаный свёрток размером с большое яблоко.
— Возьми! — приказал хозяин кабинета.
Кивнув, секретарь взял из рук Акмена мешочек. Только одна вещь на свете могла быть такой тяжёлой. У Вула даже ладони вспотели. Судя по весу, здесь не менее пятнадцати дебенов!
— Развяжи! — нетерпеливо велел Сентор.
Молодой человек с трудом распутал засаленный ремешок и аккуратно высыпал на стол горку блестящих имперов. Какое-то время хозяин кабинета заворожено смотрел на золото.
— Отпусти мою дочь, — дрожащим голосом проговорил старик. — Это хорошая цена.
— За рабыню, может быть, — согласился Сентор. — Но за твою дочь — нет!
Он вдруг резко наклонился вперёд, так что лист папируса, лежащий на краю стола, мягко спланировал на пол.
— Ты хочешь знать, где сокровища? — оживился Акмен.
— Да!
— Я скажу, — кивнул старик. — Но сначала ты должен отпустить мою дочь!
— Ставишь мне условия, мразь! — заорал Сентор, вскакивая.
— Да! — неожиданно громко взвизгнул архивариус. — Потому что я нашёл клад Сепиона!
Хозяин кабинета хмыкнул, сел, покосился на кучку монет. — Хорошо. Обещаю, что твоя дочь будет свободна. Где сокровища?
Довольный старик открыл рот, но Сентор вдруг ударил ладонью по столу так, что присутствующие вздрогнули от испуга.
— Вул, иди отсюда! И не вздумай подслушивать!
Секретарь торопливо вышел, плотно прикрыв дверь. Оказавшись на лестничной площадке, он быстро оглянулся и бросился в каморку справа от кабинета господина. Здесь, за неприметной дверкой, располагалось его рабочее место. У узкого высокого окна стоял столик с чернильницей и пеналом, рядом старенький трёхногий табурет, а вдоль стен — шкафы со свитками, стопками навощённых табличек и чистыми листами папируса. Молодой человек, пыхтя, отодвинул один из стеллажей, обнажив стену с пятном отколотой штукатурки. Поддёв пальцами кирпич и вытащив его, он наклонился к чёрному пятну ниши. Теперь Вула от комнаты покровителя отделял только тонкий слой штукатурки.
— Не может быть! — кричал Сентор Минуц — Ты лжёшь, старый негодяй!
— Доказательство у вас на столе, господин, — нервно хихикнул Акмен. — И план…
— Подотрись своим планом! — взревел мужчина. — Здесь столько всего нарисовано, что и пьяный келлуанский маг не разберётся!
— Я покажу дорогу! — предложил архивариус. — Пошлите со мной кого-нибудь! Пусть ваш человек убедится, что чертёж верен.
— Нет, — уже тихо проговорил Сентор. — Я сам проверю.
— Но сначала дайте мне увидеться с дочерью, — пробормотал старик. — И поклянитесь памятью предков, что отпустите её!
— Ты ставишь мне условия, червяк?!
— Я лишь прошу.
— Одно моё слово, и твою девчонку продадут банарцам! Их чёрные вожди любят белых женщин. Только они там долго не живут.
— Вы же обещали! Если Флоя не получит свободу, будете сами бродить по тем ходам!
— А ты осмелел, старик, — одобрительно хмыкнул хозяин кабинета.
— Вы не оставили мне выбора, — пробормотал архивариус.
— Конечно, я клянусь, что дам ей свободу, — медленно выговаривал слова Сентор. — Но документ будет оформлен послезавтрашним числом. Если всё, что ты сказал, правда, то через два дня заберёшь свою девчонку. Если нет…
Он замолчал так красноречиво, что даже притаившийся за стенкой секретарь поёжился.
