Джеффри Конвиц - Страж
— Звучит знакомо?
— Да.
Она закрыла глаза. Подумала: «Наконец-то», ненавидя себя за то, что ей не хватало духу рассказать ему об этом самой. Или дело было не только в этом?
Майкл взял в руки еще какой-то документ.
— Полицейский протокол. Тоже 1966 года. Здесь описывается попытка самоубийства, вскоре после твоего столкновения с отцом. Ты пыталась перерезать себе вены. Неудачно. Ты никогда не говорила мне об этом.
— Я все бы рассказала тебе со временем. — Но не раньше, чем он умер.
— Да.
— Ты могла бы рассказать мне на прошлой неделе. Он был уже мертв. — Да, я знаю.
Майкл подошел, взял с подноса кусок хлеба и присел на край кровати.
— Семь лет назад ты пыталась убить себя из-за чувства вины, ненависти, одиночества, подавленности. Затем, после смерти Карен, попыталась снова, чувствуя себя виноватой, что была частью этого любовного треугольника.
Элисон ничего не ответила, лишь наклонила голову.
— Как насчет кошмаров? — спросил он.
— Кошмаров?
Майкл ваял еще один документ и зачитал:
— «Меня мучают ужасные кошмары'». — Он взглянул на нее, ища подтверждения. Элисон снова кивнула и сказала:
— Да.
— Ты признаешь, что та ночь снилась тебе в кошмарах?
— Да.
— Часто?
— Да. ;
— И это может повториться?
— Возможно.
— Что и случилось дождливой ночью на прошлой неделе.
— Нет! Нет! Нет!
— Ты не допускаешь такую возможность?
— Нет.
— Ты говоришь, не думая.
— В этом нет необходимости. Я была там. Я в состоянии отличить явь от сна.
— Но…
— Нет!
Он поднял руку.
— Ну хорошо, хорошо. Позволь мне продолжить. Ты бежала от него, он тебя поймал, как и много лет назад, и ты заколола его ножом, который взяла с собой.
— Правильно.
— Но там не обнаружили ни крови, ни тела. К тому же довольно сложно заколоть ножом человека, который умер три недели назад.
— Сложно, не сложно, но я это сделала. Майкл помолчал, обдумывая ее слова, и возразил:
— Полицейские обыскали квартиру, точнее, весь дом, и не нашли ничего, никаких следов борьбы.
— Здание проверял Гатц!
— Там были и другие. Гатц бы один не справился.
— Разве?
— Уж чего-чего, а прятать свидетельства преступления, в котором замешан я, Гатц не будет.
— От него можно ожидать, что угодно, он способен на все.
— До известных пределов. Элисон судорожно закашлялась и вытерла рот левой рукой, в правой продолжая держать распятие. Оно придавало ей силы.
— Позволь задать тебе один вопрос, — начала она.
— Задавай, — осторожно ответил Майкл.
— Официально установлено, что в том доме никто, кроме меня и старого священника, не живет. Так?
— Так.
— Тогда кто такой Чарльз Чейзен и откуда он взялся?
— Не знаю. Я его не видел. Никто его не видел.
— А все остальные?
— Могу повторить то же самое. Вполне вероятно, тебе кажется, что ты видела лесбиянок, потому что те две женщины в постели ласкали друг друга.
— Чепуха.
— Я…
— Ты видел на лестнице кошку, в точности соответствующую моему описанию.
— Я видел какую-то кошку, вовсе не обязательно, что именно эту.
— А фотография, Майкл! Фотография! Ее-то ты видел! Портрет Чейзена в маленькой золотой рамке! Он покусал ногти.
— Это единственное, чему я не могу найти объяснения.
— Единственное, что ставит под сомнение твое убеждение, что у меня не все дома?
— Возможно. Но фотография могла находиться в квартире и раньше, а в твоем утомленном мозгу родился образ этого человечка.
— Ну и кто из нас изобретает сомнительные версии и пытается игнорировать совпадения? — Ему ни за что не убедить ее с помощью своих хитроумных гипотез. Это был его излюбленный трюк, надо сказать, довольно успешный обычно. Особенно хорошо он проходил с людьми, легко поддающимися внушению. Но она будет стоять на своем, чего бы ей это ни стоило.
— Чейзен, Кларк, Клоткины и все остальные существуют, она видела их. И там, где произошло убийство, в ту ночь был ее отец. От одной этой мысли Элисон задрожала и начала читать про себя молитву.
— Так мы ни к чему не придем, — сказал Майкл.
— Отчего же? Надо только попытаться найти ответ на два вопроса.
— И что это за вопросы?
— Чейзен и прочие существуют. Где они? Имеют ли они какое-то отношение к тому, что произошло той ночью?
— Не знаю. Я ничего не знаю. Но я беспокоюсь за тебя. — Майкл подался вперед и обнял ее. — Меня не волнуют ни Гатц, ни твой отец, ни кто-либо другой. Только ты и твое здоровье.
Элисон обвила руками его шею. Цепочка распятия лежала у него на плече. Элисон взглянула на фигурку Христа и крепко зажмурилась.
— Ты больше не вернешься туда, — сказал он, — с этим покончено.
— Разве, Майкл? — Отстранившись, она враждебно взглянула на него.
— Да.
— Ты уверен?
— Да.
Она рассмеялась.
— В чем дело? — спросил Майкл.
— Порой ты бываешь очень наивным, — ответила она и снова засмеялась.
— Почему?
— Потому что ничего еще не кончилось.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю. Подобные вещи не кончаются никогда.
***Элисон уже час находилась в одиночестве. Слава Богу. Майклу пришлось вернуться в свою контору, чтобы закончить составление апелляции. Она более не была в состоянии выслушивать его рассуждения и логические объяснения всему на свете. Все же вместо того, чтобы заставить себя думать о чем-нибудь другом, Элисон размышляла. О всей своей жизни, о последних двух неделях. Она читала записи психиатров и полицейские отчеты, погрузившись в воспоминания. Она начала формулировать свои собственные логические объяснения и проводить напрашивающиеся параллели между событиями.
И наконец, уже доведя себя до состояния полного изнеможения, она порыскала в картотечном ящике в шкафу в коридоре, извлекла оттуда старую газетную вырезку и положила ее на стол в гостиной. Включила настольную лампу и принялась читать.
ОСНОВНОЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ -МУЖ УБИТОЙ
Шеф полиции Морис Лазерман заявил сегодня, что полиция разработала альтернативную версию дела Карэн Фармер. В первичном заключении причиной смерти двадцатишестилетией представительницы высшего света было названо самоубийство. Тем не менее, по словам шефа полиции, вполне возможно, что Карен Фармер не покончила с собой в ночь на двадцать второе марта, а явилась жертвой тщательно продуманного изощренного убийства.
«Хотя вначале мы пришли к выводу, что здесь налицо самоубийство, — сказал Лазерман, — недавно обнаруженные факты и противоречивые показания свидетелей заставили нас изменить мнение и принять во внимание возможность убийства».
