Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф
Я лихо сбежал по узким каменным ступенькам, прыгая через одну, по-хозяйски ступил на широкий двор, здесь не замок, а крепость, имеет место простор.
Воин внизу отпрыгнул в испуге. Я улыбнулся как можно дружелюбнее. Его затрясло, пальцы прыгали по поясу, отыскивая рукоять меча.
– Что, – осведомился я со снисходительностью государя, – задремал малость? Я уже полдня тут хожу.
Он остался с распахнутым, как у сытого пеликана, ртом, а я пошел к донжону, оглядываясь по сторонам. Где-то прозвучал голос Мартина, я остановился, хотел крикнуть ему, однако во дворе наконец заметили чужака, что появился так неожиданно, поднялся переполох, народ заметался с воплями.
Одни шарахались и прижимались к стенам, крестясь и отплевываясь, другие начали приближаться, тоже торопливо крестясь, но эти сжимают в передних лапах колья, вилы или просто палку.
У всех на лицах страх и недоверие, я улыбался и, раскинув руки, поворачивался во все стороны, давая возможность любоваться своим сюзереном.
– Трудные времена, – сказал я громко и сочувствующе. – Никому нельзя верить, так?.. Вы правы. Где сэр Мартин?
– Здесь, – раздалось за моей спиной.
В мою сторону быстро шагал в сопровождении троих настороженных воинов угрюмый и набыченный мужчина в полном рыцарском доспехе. Все такой же широкий, могучий, латы и все железо подогнано с той же крестьянской тщательностью, как раньше сидели кожаные, когда еще не был рыцарем.
На ходу поднял забрало, на меня взглянули пронзительно голубые глаза, полные недоверия. К нему подбежал молодой воин, начальник стражи снял шлем обеими руками, открывая широкий подбородок и твердый рот.
Оруженосец принял шлем и почтительно отступил.
– Рад тебя видеть, Мартин, – сказал я тепло.
Он остановился в трех шагах, воины за его спиной выставили копья и мерили меня недоверчивыми взглядами.
– Ваша светлость? – спросил он с недоверием. – Но… как? И где ваши конь и кухонная собачка?
Я засмеялся.
– Снова требуется их поручительство? Мартин, это я, а не Сумеречный Рыцарь, на которого так похож.
– Сумрачный Рыцарь, – поправил он. – Вы в самом деле…
Он запнулся, я понял и широко перекрестился.
– Это тебя устроит? Могу и молитву прочесть. Мартин, общаясь с леди Элинор, мог же я чему-то научиться? Да и старый Уэстефорд кое-что мог показать.
Он пробормотал:
– Да вы всегда очень уж быстро учитесь… И тому, чего сама хозяйка не умеет еще…
Я преодолел разделяющее нас расстояние, он чуть вздрогнул, когда я его обнял, но вздохнул с облегчением.
– Да, это вы, сэр Ричард.
– Какие-то особые признаки? – спросил я. – Пахну иначе?
Он пробормотал:
– Нет, но что-то вас отличает. Будто для вас все одинаковы: простые воины, рыцари, короли, императоры…
– Ты уже не простой воин, – сказал я. – Мне напоминать надоело. «Сэр Мартин» – это звучит! Как поживает сэр Готфрид?
Он снова вздрогнул.
– Сэр Ричард… Вы что, до сих пор его нигде не встретили?
Я ответил с досадой:
– Ты вроде не знаешь, где я был? Ах да… словом, я был еще дальше, чем ты думаешь.
– Да-да, – пробормотал он, – то-то от вас серой пахнет.
– А смолой?
Он чуть потянул носом, мотнул головой.
– Уже нет.
– Выветрилось, – пояснил я деловито. – Так что с герцогом?
– Должен бы вернуться!
Я ощутил смутную тревогу, но сказал деловито:
– Давай прикинем. Только весной герцог выехал из этих ворот. Да и то, когда дороги подсохли. В конце весны покарабкался к Перевалу. Летом вступил в пределы Армландии. Там, понятно, сразу узнал, что существует Тоннель, что его сын уже гроссграф Армландии. Вопрос: остался пировать, потому что в его честь там такое закатят… либо заторопился обратно?
Он задумался, предположил неуверенно:
– Герцог пировать умеет. Однако, думаю, должен был заспешить назад. Два-три пира и – обратно. Это больше в его характере.
– Тогда… когда он должен быть вернуться?
Он посчитал сперва на пальцах, потом задрал голову и смотрел на облака, шевеля губами.
– Полагаю, что вот-вот появится.
– Жаль, что сейчас еще не на месте, – сказал я сожалеюще. – Многое сейчас зависит от Брабанта.
Он спросил быстро:
– Сэр Ричард, здесь говорят, вы прошли в глубь королевства? А то тут такое было…
Я спросил быстро:
– Неприятности? В Брабанте?
Он покачал головой.
– Нет. Но мимо трое суток возвращались войска варваров. У нас на стенах дрались из-за мест, все хотели посмотреть, как они уходят. Что-то без песен шли! И знамена опустили. Много раненых везли. Похоже, потрепали их здорово. Впервые так возвращались! А здесь со стен уже насмотрелись…
Я отмахнулся.
– Варваров в Сен-Мари больше нет. Вообще королевство можно начинать превращать в Арндское. Об этом в Брабанте мечтали все века? Рецепт у вас есть или только мечтания? Но победа не что-то эдакое… Сложности начались потом…
Мы обогнули башню донжона, здесь у него только военное значение, плюс тюрьма внизу, а хозяйские покои вон в той башне, самой широкой, массивной и высокой. Мартин шел рядом, лицо его, некрасивое и неправильное, как отметил я еще с первой встречи, дышит силой и честностью бывалого воина, что не умеет льстить и подлаживаться. Таких ценят не за сладкий язык, а за честь и верность, за преданность и чувство долга.
Я спросил негромко:
– Как здесь?
Он вопрос понял, поморщился.
– Не люблю о таком говорить, сэр Ричард.
– Но все-таки скажи, – посоветовал я. – Если герцога еще нет, то снова я отвечаю за мир и порядок.
– Леди Элинор, – сказал он с великой неохотой, – и леди Дженнифер… не ладят.
– Причины?
Он медленно двинул плечами.
– Не знаю. Просто леди Элинор все больше забирает власти, а леди Дженнифер, как мне кажется, взрослеет и чувствует хозяйкой именно себя. К тому же, опять же по моему мнению, они начали соперничать одна с другой из-за Родриго.
– Что?
Он сказал с неловкостью:
– Он больше тянется к леди Дженнифер. Они очень подружились, а леди Элинор, можно сказать, ревнует.
– Еще бы, – буркнул я. – Родриго был для нее всем на свете.
Он посмотрел исподлобья.
– Теперь и маленький лорд обижен. Раньше мама выполняла все прихоти, теперь говорит только про герцога.
Я вздохнул.
– Да, наломал я дров. А хотел как лучше… Не знаю, чем и помочь… разве что забрать леди Дженнифер в столицу, как намеревался король Кейдан?
Он взглянул на меня с надеждой, потом помрачнел, скулы туже натянули кожу.
– Я не знаю, – проговорил он, – можно ли молодой незамужней девушке благородного происхождения покидать родительское гнездо. Разве только под венец. Даже король не может увести…
