Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор
Семен высунулся с места водителя, кивнул:
— Садись. Приказано доставить тебя с ветерком.
Я оглянулся на Ольгу, и та почувствовала взгляд.
— Моя работа здесь. Езжай.
Обойдя машину, я сел на переднее сиденье. Сзади развалился Илья, видимо, шеф счел нужным усилить пару Тигренок-Медведь.
— Антон, — догнал меня сквозь сумрак голос Ольги. — Помни… ты сегодня задолжал. Держи это в памяти, каждый миг держи…
Я не сразу понял, о чем она говорит. Ведьмочка из Дневного Дозора? Да при чем тут она?
Машина рванула, задевая днищем ледяные надолбы. Семен вкусно выругался, крутя руль, с негодующим ревом двигателя машина поползла к проспекту.
— У какого полудурка вы взяли тачку? — спросил я. — В такую погоду на ней…
Илья хихикнул:
— Тс-с! Борис Игнатьевич одолжил тебе свой автомобиль.
— Правда, что ли? — только и спросил я, оборачиваясь. На работу шефа возил служебный «БМВ». Вот уж не замечал в нем тяги к непрактичной роскоши…
— Правда. Антошка, как ты его? — Илья кивнул в сторону высящегося над домами вихря. — Не замечал у тебя подобных способностей!
— Я его не трогал. Только с девушкой говорил.
— Говорил? А трахнуть — трахнул?
Это была обычная манера общения Ильи, когда он от чего-то напрягался. А уж поводов для волнения у нас сейчас было хоть отбавляй. И все же я поморщился. То ли нарочитость какую-то поймал в словах… то ли просто резануло.
— Нет. Илья, не надо так.
— Извини, — легко согласился он. — Так что ты сделал?
— Просто поговорил.
Машина наконец-то вырвалась на проспект.
— Держитесь, — коротко велел Семен. Меня вжало в кресло. Сзади возился Илья, доставая и раскуривая сигарету.
Секунд через двадцать я понял, что предыдущая поездка была неторопливой увеселительной прогулкой.
— Семен, вероятность аварии убрана? — крикнул я. Машина неслась через ночь, будто пыталась обогнать свет своих фар.
— Я семьдесят лет за рулем, — презрительно бросил Семен. — Я по Дороге Жизни грузовики в Ленинград водил!
Сомневаться в его словах не приходилось, и все же я подумал, что те поездки были менее опасными. Скорости не те, предугадать падение бомбы для Иного — не проблема. Машины сейчас попадались пусть нечасто, но попадались, дорога была, мягко говоря, отвратительной, наш спортивный автомобиль для подобных условий никак не предназначался…
— Илья, что там произошло? — пытаясь оторвать взгляд от увиливающего с нашего пути грузовика, спросил я. — Ты в курсе?
— С вампиршей и пацаном, что ли?
— Да.
— Глупость наша, вот что произошло. — Илья выругался. — Хотя и глупость относительная… Все было нормально сделано. Тигренок и Медведь представились родителям мальчишки дальними, но любимыми родственниками.
— «Мы с Урала»? — спросил я, вспомнив курс по общению с людьми и варианты знакомства.
— Да. Все шло нормально. Застолье, пьянка, поедание уральских деликатесов… из ближайшего супермаркета…
Я вспомнил увесистую сумку Медведя.
— В общем, время они проводили хорошо. — В голосе Ильи была не зависть, а скорее полное одобрение товарищей. — Светло, тепло и мухи не кусают. Пацан то с ними сидел, то в своей комнате… Откуда было знать, что он уже способен входить в сумрак?
Меня обдало холодом.
И впрямь — откуда?
Я же не сказал. Ни им, ни шефу. Никому. Удовлетворился тем, что вытащил мальчишку из сумрака, пожертвовав толикой своей крови. Герой. Один в поле воин.
Илья продолжал, ни о чем не подозревая.
— Вампирша зацепила его Зовом. Очень прицельно, ребята не почувствовали. И крепко… пацан даже не пикнул. Вошел в сумрак и выбрался на крышу.
— Как?
— По балконам до крыши было всего три этажа. Вампирша уже ждала там. Причем знала, что парень с охраной, едва схватила — сразу же раскрылась. Теперь родители спят крепким здоровым сном, вампирша стоит с мальчишкой в обнимку. Тигренок и Медведь рядом с ума сходят.
Я молчал. Нечего тут было говорить.
— Глупость наша, — все-таки заключил Илья. — И роковое стечение обстоятельств. Мальчишку ведь даже никто не инициировал… Кто знал, что он может войти в сумрак?
— Я знал.
Может быть, это были воспоминания. Может быть, страх перед бешеной гонкой автомобиля по трассе. Но я посмотрел в сумрак.
Как хорошо людям, они не видят этого — никогда! Как им плохо — им не дано увидеть!
Глубокое серое небо, в котором нет и не было звезд, небо вязкое как кисель, светящееся тусклым, мертвенным светом. Все силуэты смягчились, растаяли — и дома, по стенам которых растекся ковер синего мха, и деревья, ветви которых в сумраке колышутся совсем не по воле ветра, и уличные фонари, над которыми кружат, едва шевеля короткими крыльями, сумеречные птицы. Едут навстречу машины — медленно-медленно, шагают люди — едва переставляя ноги. Все сквозь серый светофильтр, все сквозь ватные пробки в ушах. Немое черно-белое кино, изыск пресыщенного режиссера. Мир, где мы черпаем свою силу. Мир, который пьет нашу жизнь. Сумрак. Каким в него войдешь, таким и выйдешь. Серая мгла растворит скорлупу, которая нарастала на тебе всю жизнь, вытащит то ядрышко, что люди называют душой, и попробует на зуб. И вот когда ты почувствуешь, как хрустишь в челюстях сумрака, ощутишь пронизывающий холодный ветер, едкий, как змеиная слюна… тогда ты станешь Иным.
И выберешь, на чью сторону встать.
— Мальчик еще в сумраке? — спросил я.
— Они все в сумраке… — Илья нырнул вслед за мной. — Антон, почему же ты не сказал?
— Не подумал. Не придал значения. Я не оперативный работник, Илья.
Он покачал головой.
Мы не умеем, почти не умеем упрекать друг друга. Особенно если кто-то и в самом деле виноват. В этом нет нужды, наше наказание всегда вокруг нас. Сумрак дает нам силы, недоступные людям, дает жизнь, по человеческим понятиям — почти вечную. И он же отбирает все, когда приходит час.
В каком-то смысле все мы живем взаймы. Не только вампиры и оборотни, которым надо убивать, чтобы продлить свое странное существование. Темные не могут позволить себе добра. Мы — наоборот.
— Если я не справлюсь… — Я не закончил фразу. И так все было ясно.
Глава 8
Сквозь сумрак это было даже красиво. На крыше, плоской крыше нелепого «дома на ножках», горели разноцветные блики. Единственное, что здесь имеет цвет, — наши эмоции. Их сейчас было предостаточно.
А самым ярким был дырявящий небо столб багрового пламени — страх и ярость вампирши.
— Сильна, — коротко сказал Семен, взглянув на крышу и пинком захлопывая дверь машины. Вздохнул и стал раздеваться.
