Дмитрий Казаков - Истребитель магов
Руководил размещением гостей Лот, по его приказу принесли обед – окорок и ковригу хлеба.
– Еда у нас простая, – сказал он, разводя руками. – Солдатская. Разносолов не водится,..
Пока обедали, на замок опустились серые октябрьские сумерки. В дверь постучали, подобострастный голос произнес:
– Родовитый Торгрим приглашает к себе родовитого Харальда.
– Это меня? – изумился юноша, оглянувшись на Берга.
– Кого же еще? – хмыкнул Теневой, сам удивленный не менее.
Отбросив мысль, что где-нибудь под кроватью может скрываться тезка, Харальд выбрался в коридор, был встречен поклоном и препровожден в знакомый уже зал.
Здесь горели свечи и плыл запах незнакомого растения.
– Вот, кашель замучил, – пояснил хозяин, жестом приглашая гостя сесть. – А лекарь велел багульник пить. Каждую осень так.
Харальд сел, осторожно покосившись на расставленные на столе кубки.
– Пиво пьешь? – поинтересовался фон Жахх. – Нет? Что ты хочешь знать?
– Прежде всего, почему слуга назвал меня родовитым? – Юноша был очень серьезен
– А. – Торгрим понимающе кивнул. – Твой отец был из рода фон Триз, который ещё древнее моего, а ты, как сын родовитого, пусть даже рожденный вне брака, тоже являешься таковым. Ясно?
– Ясно. – Известие о принадлежности к высшему сословию не доставило Харальду радости, даже не столько удивило его, сколько напугало.
– Расскажите мне все, – попросил он. – Вы ведь были с… отцом несколько лет? Расскажите с самого начала. Какой он был?
– Хорошо. – Хозяин замка ухватил кубок и одним залпом осушил половину. Серебро звякнуло о столешницу, и фон Жахх начал рассказ:
– Он появился у стен этого замка весенним еечером. А замок наш тогда был совсем не тот, что сейчас…
Он говорил и говорил, а Харальд слушал, боясь пошевелиться, и перед ним одна за другой разворачивались картины битв, походов и прочего, из чего состоит жизнь Владетеля. Харальд Кровопийца, Белый Владетель, был, как следовало из рассказа, исключительно умелым полководцем и сильным магом, но крайне жестоким и бессердечным человеком.
Поведав о заключении мира со Свенельдом, Торгрим умолк.
– А что было дальше? – последовал нетерпеливый вопрос.
– Да ничего интересного, – пожал плечами фон Жахх. – На полгода он уехал куда-то, оставив на меня управление Владением. Затем вернулся. И вскоре отпустил меня со службы. Я уехал сюда. А когда вернулся дней через двадцать, то замок его лежал в руинах. Прислугу, как я узнал, он тоже отпустил, и что с ним на самом деле случилось – не знает никто.
Харальд помрачнел.
– Может быть, он остался жив?
– Очень маловероятно, – покачал головой Тор-грим. – Магия ещё никого до добра не доводила. Он либо с ума сошел и в заклинаниях чего перепутал, тогда его запросто на клочки могло разорвать. Или же враги до него добрались, наслали разрушительное заклинание или существо какое, которое замок по камешкам и разнесло.
– А посмотреть на него можно?
– На кого? – не сразу понял вопрос фон Жахх. – На замок? Почему нет? Только сейчас туда трудно добраться – грязь, болота. Дорогу-то давно трясина поглотила. А так – пожалуйста, сто пятьдесят верст на север, и ты там.
– Я понял.
Харальд чувствовал себя странно. Приоткрылась перед ним завеса давних событий, славных и страшных и вроде не имеющих к нему особенного отношения. Но за этой картиной чудился второй смысл, содержащий в себе какое-то важное знание.
– Спасибо, – сказал Харальд и неожиданно для себя схватил кубок, так и простоявший на столе все это время. Горьковатый напиток прополоскал горло и освежил его, а на душе как-то сразу потеплело.
Глава 5
КРОВЬ НА СНЕГУ
Снег шуршал под лыжами, вызывая воспоминания о детстве, о жизни среди нид, о зимней охоте.
Несколько человек, стоящих у ворот замка, во все глаза смотрели на Харальда. Они не могли понять, как можно не проваливаться в сугробы, передвигаясь по ним на двух изогнутых досках, обтянутых шкурами.
Харальд помахал зрителям рукой и двинулся прочь от замка, в лес. В нос шибал острый аромат хвои, над головой было блеклое зимнее небо, мороз слегка пощипывал лицо. Что ещё нужно для счастья?
Лыжи он сделал сам. В одиночку нашел нужную древесину, парил её над очагом и пропитывал жиром, придавая доскам изгиб. Торгрим, у которого они гостили почти два месяца, как-то поинтересовался, чем занимается Харальд, но, получив ответ, что готовится к походу на север, спрашивать перестал.
Не поверил, скорее всего. Здесь, южнее гор, как с удивлением понял Харальд, о хождении на лыжах никто никогда не слышал.
Пришлось все делать самому.
Подумав, что его скоро хватятся, Харальд примерно через версту повернул назад. По собственному следу дошел до края вырубки, окружающей замок, и выбрался на открытое пространство.
У ворот было уже полтора десятка человек. Завидев Харальда, они разразились восхищенными воплями и замахали руками. Он же быстро добрался до накатанной дороги и снял лыжи.
А когда поднялся, держа их в руке, то невольно оробел. Среди толпы, рядом с рыжей бородой Берга и тщательно выбритым лицом Лота обнаружились внимательные светлые глаза Торгрима фон Жахха.
– Да, – сказал родовитый, с интересом разглядывая лыжника. – И долго ты так можешь бегать по лесу?
– Дня три – точно, – ответил Харальд, недоумевая – чего хочет гостеприимный хозяин? До сих пор он кормил и поил их, не требовал ничего. Неужели только в память о Белом Владетеле?
– И по льду сможешь? – спросил кто-то из толпы с явным восхищением.
– Если он не совсем тонкий.
– Что же, хорошо. – Фон Жахх повернулся и исчез, а навстречу Харальду выбрался Берг. От него несло пивом и чесноком. С помощью пива и чеснока Теневой боролся с холодом, а на сопутствующий аромат не обращал внимания.
– Это ты здорово придумал, – сказал он, довольно оскалившись. – Молодец. Но пойдем, пора за меч браться…
Пользуясь вынужденным бездельем, Берг вновь принялся учить Харальда владению мечом, просто так, для удовольствия. На вопрос о деньгах, который юноша однажды осмелился задать, рыжебородый наемник раздулся от ярости, словно огромная жаба. С тех пор Харальд более не трогал эту тему.
– Пойдем, – ответил он со вздохом, поднимая лыжи.
Собравшиеся стражники потихоньку расходились, но кое-кто ещё косился на две странные изогнутые доски, что нес зеленоглазый юноша.
* * *Клинки звенели всякий раз, когда сталкивались, и морозный воздух раздраженно шипел. Несмотря на мороз, Харальду было жарко. Струйки пота текли по груди, спине, а толчки сердца отдавались в руках и ногах.
