Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Гроссграф
Я отмахнулся:
- Пустяки. От меня ничего не требовалось.
- А присутствие? - возразил он. - Сидеть здесь, когда в соседних залах множество прекрасных женщин, что готовы броситься навстречу всем вашим желаниям?
- Ваше Величество, - сказал я с неудовольствием, - вы же сами понимаете, что ни один мужчина, который должен сделать что-то важное в этом мире, не имеет времени и денег на такую долгую и дорогую охоту, как охота за женщиной!
Он усмехнулся:
- Сэр Ричард, вы взрослее, чем кажетесь.
- Я и вашей мудростью пользуюсь, - сказал я льстиво. - Своей мне хватает только на дурости.
- Ха-ха, - произнес он с удовольствием, - хорошо сказано! Хотел бы, чтобы мои придворные были бы столь откровенны. И столь… мудры. Уметь пользоваться чужой мудростью - уже мудро.
Я подумал, что вообще-то он прав. Чем моложе щенок, тем больше отвергает опыт старших, непокобелимо уверенный, что все знает и понимает, а все остальные - дураки набитые. Особенные дураки - так называемое старшее поколение.
Эльрих кивнул застывшим слугам, те внесли столик и быстро заставили его вином и сладостями. Эльрих сам налил мне в золотой кубок, спросил с напряжением в голосе, стараясь не встречаться взглядом:
- Теперь-то, маркиз, вы не отправитесь… принимать свое хозяйство? Я имею в виду то, о котором вы говорили с такой тоской?
Я спросил настороженно:
- Почему?
Он развел руками:
- Ну… теперь у вас такая власть… такая мощь в ваших руках, и никто не стоит на пути… зачем вам-то мелкое хозяйство?
- Согласен, соблазн, - согласился я горько. - Но я, дорогой барон, хоть и дурак, но грамотный. А грамотный дурак - это, знаете ли… Он может сойти и за очень умного, если пустит впереди своей дурости свою же грамотность. Я как раз из таких дураков. То есть я по своей грамотности понимаю, что цивилизация, живущая за счет золотых рыбок, хрен когда полетит к звездам. Да что там звезды… Она и велосипед никогда не придумает…
Людвиг послушал, бледная улыбка тронула его бескровные губы. Он прикрыл глаза, а барон Эльрих бледно и напряженно улыбался, на висках выступили бисеринки пота от трудных и пока тщетных попыток понять меня.
- Маркиз?… - спросил он почти шепотом. - Золотых рыбок?
Я отмахнулся:
- Щук из проруби, джиннов из кувшинов, бутылок, ламп, колец Соломона или Саурона, ребят из сундучка… Какая разница? Когда за меня делают - щас я буду горбатиться, ага, размечтались!… Нет уж, только в поте лица можно… Без пота не получится. Может быть, и без крови не удастся. Недаром же Каин Авеля еще тогда, как пример нам, как земледельцу надо с кочевниками… И вообще неплохой пример! Недаром говорят, хороший пример заразителен.
Эльрих помотал головой.
- Маркиз, простите, мой разум не успевает за вашей мыслью.
Я усмехнулся:
- Дурацкой.
- Как скажете, - поспешно согласился он, но тут же добавил: - Только в ней есть какой-то странный смысл, но от меня он пока ускользает… Я только понял, что вам очень не хочется этого делать.
Я сказал раздраженно:
- А что тут непонятного?… Да я с такой властью, как вы верно, хоть и с неохотой, заметили, такое здесь могу!… Но на самом деле, что я могу? Еще кого-то убить?… Многих убить? Ну и что?… Стать королем?… Расширять свои владения с помощью армии демонов? И что? Я насмотрелся на придурков, что дерутся за трон. Нехорошие - строят козни и подлости, а хорошие - разоблачают и убивают гадов. И все ради того, чтобы самим сидеть жопой на троне!… Вот только бы доползти до трона, обламывая ноги, и сесть! Все, баста. Цель жизни выполнена!
Бледность на лице барона превращалась в синюшность, жилы выступили четче, вздулись, а капли пота укрупнились и срывались по лбу и щекам. Глаза стали отчаянными, взгляд бегал по моему лицу, ища подсказки и не находя.
- Маркиз! - взмолился он. - Но… а как же иначе?
Я остановился, перевел дыхание. Внезапная ярость начала испаряться. Злым голосом, в котором теперь больше горечи, я сказал:
- Я-то знаю, как…
- Как?
- Так, - ответил я, словно с усилием глотал настойку полыни, - как мне очень не хочется.
Эльрих оторопело умолк, но поднял веки Людвиг, взгляд совсем усталый, всмотрелся в меня пристально.
- И что… сэр Ричард, вы так и поступите?
- Да! - прорычал я. - Да! Потому что человек - это не то, что он есть, а то, чем быть должен!… Вам-то это должно быть понятно!
Он кивнул.
- Да, - произнес негромко и невесело, - мне понятно. Удивительно, что и вам…
Я скривил губы.
- Как вы ловко обозвали меня дураком.
Эльрих охнул и отскочил, но король лишь криво усмехнулся:
- Не прикидывайтесь, что не поняли. Я понял это только в свои семьдесят лет, а вы, как могли, в свои… уж не знаю, сколько вам, но у вас пока что возраст драчливости. По крайней мере, должен быть.
- Он и есть, - ответил я, - да только теперь взрослеют быстрее… Ладно, Ваше Величество! Оставлю вас отдыхать и мыслить над картой Гессена. А у меня тоже дел, дел…
Они чувствовали, что говорю с тоской, ну никак мне не хочется браться за эти таинственные дела, рад бы остаться с ними, но мужчины обязаны делать не то, что могут, а что должны.
Двери за мной захлопнулись, я шагнул в огромный зал приемов, народу множество, все возбужденно разговаривают, редко когда столько новостей в один день, будет о чем поговорить с домашними по возвращении.
Я прошел через зал, передо мной расступаются, словно впереди идет ударная волна и всех сметает с дороги, как сухие листья.
Еще один зал, они все проходные, я уже чувствовал за стенами нетерпеливую жизнь улицы, но, когда спускался по лестнице, навстречу быстро взбегала леди Элизабет, за ней две ее камеристки.
Я отвесил на ходу поклон.
- Мое почтение, принцесса. Многие бы мужчины мечтали встретиться с вами хоть раз вот так наедине, а я всякий раз не могу ни оценить счастья, ни воспользоваться.
Камеристки опустили головы, пряча лица, и быстро-быстро прошли мимо, стараясь не привлекать внимания. Леди Элизабет смотрела на меня снизу вверх с боязливым почтением, а я засмотрелся на ее чистые юные груди, так красиво показавшие верхнюю часть из декольте.
- Сэр Ричард…
Она не кокетничала, смотрит серьезно, и от ее голоса у меня дрогнуло в груди.
- Да, леди Элизабет?
- Теперь я понимаю, - прошептала она, - вам вовсе не нужно завоевывать женское внимание…
- Ага, - сказал я, - уже теплее.
- Вам стоит только повелеть…
- Ага, - ответил я с тоской, - ну да, а как же. Здесь такие женщины! Повелеть - и все. Так просто!… Ладно, леди Элизабет, я рад, что вы наконец-то решились навестить своего батюшку в его покоях. Ваши вертихвосты обождут, никуда не денутся. Ваш батюшка, ныне король, весьма нуждается в любви и поддержке. Королям, между прочим, поддержка нужна больше, чем герцогам.
