Стивен Эриксон - Сады Луны
Капитан Паран в последний раз оглянулся на черных морантов. Их отряд достиг вершины широкого и плоского холма. Паран следил за ними, пока те не скрылись из виду, потом опять повернулся к востоку, где вдалеке виднелся город.
Издалека Крепыш выглядел вполне мирным городом, хотя все пространство плоской, выжженной равнины было усеяно обломками черного базальта, а в воздухе еще ощущался слабый запах дыма. Кое-где городскую стену опоясывали строительные леса, на которых двигались человеческие фигурки. Солдаты заделывали проломы. Из северных ворот одна за другой выезжали телеги, направляясь к ближайшим холмам. Над телегами кружило воронье. У подножий холмов виднелись каменные насыпи, слишком правильные по форме и одинаковые, чтобы посчитать их естественными нагромождениями камней.
Не успев еще добраться до завоеванного города, Паран вдоволь наслушался всевозможных россказней о побоище. В главном все они совпадали: во время битвы погибло пятеро магов, двое из которых были верховными имперскими магами. Потери во Второй армии оказались настолько велики, что ее остатки решили объединить с Пятой и Шестой армиями. Говорили также, что Дитя Луны – летающая базальтовая крепость – улетела в сторону Талинских гор и дальше на юг, к Лазурному озеру. Крепости изрядно досталось; она кренилась набок, оставляя за собой полосу черного дыма. Но сильнее всего на капитана подействовала весть об исчезновении «сжигателей мостов». Кто утверждал, что их поубивали всех до одного, иные говорили, что нескольким взводам в последнюю минуту удалось выбраться из туннелей.
Вести (даже если в них были лишь крупицы правды) повергли капитана в невеселые раздумья. Несколько дней подряд его окружали одни моранты. Эти загадочные воины вообще почти не разговаривали, а когда открывали рты, Парану приходилось слушать невообразимую мешанину из причмокиваний и цоканья языком. Все, что он узнал в Генабарисе, давным-давно устарело. М-да, в таком положении он еще не оказывался.
Паран опустил на землю запыленный походный мешок и приготовился к долгому ожиданию. Но долго ждать ему не пришлось. Очень скоро он заметил приближавшегося всадника. Всадник направлялся прямо к нему, ведя за собой еще одну лошадь.
Капитан вздохнул. Его всегда раздражало общение с «когтями», их самоуверенность и покровительственный тон. Не считая того агента в Генабарисе, все прочие «когти» относились к Парану с нескрываемым пренебрежением. Впрочем, вокруг него уже давно не было тех, кого он мог бы назвать друзьями.
Всадник подъехал и остановился. Увидев его вблизи, Паран невольно попятился назад. Половина лица этого человека была сожжена до кости. Правый глаз закрывала черная повязка. Голова всадника неестественно клонилась вбок.
Улыбнувшись (от этой улыбки капитана пробрал мороз по коже), всадник спрыгнул на землю.
– Не меня ли ждете? – хриплым голосом спросил он.
– Скажите, это правда, что «сжигатели мостов» все погибли? – вместо ответа спросил Паран.
– Почти правда. Осталось не более пяти взводов. А было около сорока.
Щуря левый глаз, всадник потянулся и поправил свой измятый и продырявленный шлем.
– Я сначала не знал, куда вас доставить. Теперь знаю. Вы ведь новый капитан, которого прислали Бурдюку. Верно?
– Вы знаете сержанта Бурдюка?
Паран нахмурился. Этот «коготь» отличался от своих собратьев. Обычно те предпочитали не высказывать собственных суждений. Их ведь учили слушать, а не говорить. Скрытность «когтей» импонировала Парану.
Изуродованный человек взобрался на лошадь.
– Поехали. По дороге поговорим.
Паран сел на вторую лошадь и привязал к седлу мешок. Он сразу же узнал фасон седла. Такие седла были распространены в Семиградии. Они имели высокую спинку и откидной передний выступ, напоминающий рог. В Генабакисе он видел их всего несколько раз. Увиденное сразу же отложилось в памяти капитана. Уроженцы Семиградия вечно служили источниками каких-нибудь бед. Если Генабакийская кампания с самого начала попадала в один тупик за другим, вина за это не в последнюю очередь ложилась на плечи семиградцев. Не случайно, что и сражение за Крепыш прошло именно так, а не по-другому. Паран знал, что большинство солдат Второй, Пятой и Шестой армий тоже были родом из Семиградия.
Оба всадника тронулись с места и легким галопом поскакали по равнине.
– У сержанта Бурдюка здесь немало сторонников, – сказал «коготь». – Правда, он делает вид, будто не знает об этом.
Думаю, вы тоже кое-чего не знаете. Когда-то Бурдюк командовал не жалким взводом, а целым полком.
Паран изумленно поглядел на своего спутника. Прежде он никогда об этом не слышал. В той истории империи, какую преподавали ему, о славном прошлом Бурдюка не было ни слова.
– Давно это было. Тогда Второй армией командовал Дассем Ультор, – с воодушевлением продолжал «коготь». – Маги Семиградия вступили в особый сговор против нас. Теперь, поди, успели позабыть, как силы империи разгромили их на Панпотсунских пустошах. А кто это сделал? Седьмой полк Бурдюка. А потом все покатилось псу под хвост. Конечно, гибель дочери Ультора тоже сыграла свою роль. Одна беда потянула за собой другие. Вскоре убили и самого Ультора, а его людей… кого повыгоняли из армии, кого издевательски понизили в чине. Высокие штабные крысы позаботились, чтобы от армии Дассема ничего не осталось. Это их манера: завоевывайте для империи новые земли, а когда завоюете, убирайтесь на все четыре стороны. И вот уже получается, что полками и батальонами командовали те, кто в это время протирал штаны в Малазе или Анте!
«Коготь» наклонился вперед, опустил выступ седла и плюнул через левое ухо лошади.
Увидев этот жест, Паран поежился. В давние времена он означал начало племенной войны между городами Семиградия, а потом превратился в символ Второй малазанской армии.
– Я кое-что знаю о тех событиях, – сказал Паран.
– Всех подробностей вам все равно не рассказывали. И не расскажут, – добавил «коготь». – А между тем кое-кто из ветеранов успел повоевать под началом Ультора не только в Семиградии, но еще в Фаларе.
Паран задумался. Этот обезображенный воин, ехавший рядом, естественно, был одним из «когтей», но в то же время сохранял верность Второй армии. Чувствовалось, он давно воюет в ее составе и многое видел собственными глазами. Стоит запомнить, в будущем это может пригодиться.
Взглянув на «когтя», Паран опять увидел его страшную ухмылку.
– Не понимаю, что вас развеселило, – признался капитан.
Тот пожал плечами.
– «Сжигатели мостов» сейчас малость взвинчены. Новобранцев им почти не дают, а тем, кого направляют к ним, впору только ямы рыть под отхожие места. Старых солдат не проведешь – чувствуют, что их вот-вот могут распустить. Неужели все эти «вершители» наших судеб не понимают, что со «сжигателями мостов» так нельзя? Они могут долго терпеть, но дело кончится бунтом. Я пишу об этом в каждом донесении. Увы, едва ли кто-то их читает всерьез.
